Свободная

Я мысленно сжимаю его в объятиях.

«А это еще зачем?» – удивленно спрашивает он.

– Нам нужны велосипеды, – объявляет Анджела. – Кампус просто огромный. К тому же у всех есть велосипеды.

«Просто я рада, что ты здесь», – отвечаю я Кристиану.

«Я тоже рад быть здесь».

«Я рада, что ты рад».

И мы улыбаемся друг другу.

– Эй, вы что, тайком переговариваетесь? – возмущается Анджела, а потом тоже мысленно и так громко, как только может, добавляет:

«Потому что это безумно раздражает».

Кристиан удивленно смеется.

«И когда это она научилась мысленно общаться?»

«Когда я начала учить ее. Надо же нам было чем-то заниматься во время одиннадцатичасового перелета».

«Ты действительно считаешь, что это хорошая идея? Она и так довольно громкая», – шутит он, хотя, на мой взгляд, ему просто не нравится, что Анджела станет участницей наших тайных бесед. Ведь они происходили только между нами. Были нашим секретом.

«Пока она не научилась принимать мысли, – успокаиваю его я. – Только передавать их».

«Значит, она может говорить, но никого не услышит. Какая ирония».

«Раздража‐а‐ает», – встревает Анджела и, скрестив руки на груди, смотрит на него.

Мы оба заливаемся смехом.

– Прости, Эндж. – Я обнимаю ее одной рукой. – Нам с Кристианом нужно многим поделиться.

На ее лице мелькает беспокойство, но оно исчезает так быстро, что я не уверена, не померещилось ли мне.

– На мой взгляд, это невежливо, – говорит она.

– Ладно, ладно. Никаких мысленных бесед. Мы поняли.

– По крайней мере, до тех пор, пока я не начну в них участвовать. А это случится довольно скоро. Я постоянно тренируюсь.

– Не сомневаюсь, – отвечает Кристиан.

Я замечаю усмешку в его глазах и еле сдерживаю улыбку.

– Ты уже познакомился со своим соседом по комнате? – спрашиваю я.

Он кивает.

– Да, его зовут Чарли. Он хочет стать программистом и все свободное время проводит за Xbox. А ты?

– Мою соседку зовут Вань Чэнь, и она очень серьезно относится к учебе, – рассказываю я. – Она показала мне свое расписание, и по сравнению с ней я настоящая бездельница.

– Как будто это тебя удивляет, – замечает Анджела.

– А ты уже узнала, с кем живешь? – спрашивает ее Кристиан.

«Кто эта бедная беззащитная девушка?» – мысленно добавляет он, вынуждая меня хихикнуть.

– У меня целых две соседки по комнате. Вот такая я счастливица, – говорит Анджела. – И они настоящие блондинки.

– Эй! – возмущенно вскрикиваю я из-за ее пренебрежительного отношения к блондинкам.

– Да у них только парни на уме. Одна из них собирается стать специалистом по связям с общественностью, что бы это ни значило, а вторая еще не определилась.

– Нет ничего плохого в том, что она не определилась.

Смутившись из-за того, что и сама еще не выбрала будущую профессию, я кошусь на Кристиана.

– Я тоже еще не определился, – заявляет он.

Мы с Анджелой потрясенно пялимся на него.

– Что в этом такого?

– Я предполагала, что ты выберешь «Управление предприятием», – отвечает Анджела.

– Почему это?

– В костюме с галстуком ты выглядишь потрясающе, – излишне слащаво говорит она. – Просто красавчик. Тебе стоит использовать свои сильные стороны.

Но он не ведется на ее слова.

– Пусть предприятиями управляет Уолтер. Мне это неинтересно.

– А что интересно? – спрашивает Анджела.

– Ну, это мне еще предстоит выяснить.

Он пристально смотрит на меня, и золотые искорки в его глазах вспыхивают на свету. Я чувствую, как жар приливает к моим щекам.

– Кстати, а где Уолтер? – пытаюсь я сменить тему.

– Он с Билли.

Повернувшись, Кристиан указывает на участок, отведенный специально для родителей. И я тут же замечаю увлеченных друг другом Уолтера и Билли.

– Они очень милая пара, – говорю я, когда Билли смеется и кладет руку на плечо Уолтера. – Но я крайне удивилась, когда Билли позвонила мне и сказала, что они собираются пожениться. Этого я уж точно не ожидала.

– Подождите, они собираются пожениться? – восклицает Анджела. – Когда?

– Уже поженились, – поправляет Кристиан. – В июле. На поляне в горах. И это стало неожиданностью для всех.

– Я даже не знала, что они любят друг друга, – выпаливаю я, чтобы не дать Анджеле пошутить о том, что мы с Кристианом теперь в какой-то степени брат и сестра, ведь наши опекуны поженились.

– Ох, они очень любят друг друга, – говорит Кристиан. – И, хотя они стараются вести себя скромно, Уолтер все время думает о ней. Громко. Представляя разное количество одежды на теле. Ну, думаю, вы понимаете, о чем я.

– Да уж. Можешь мне не рассказывать. Мне хватило и того, что я уловила из мыслей Билли на этой неделе. У вас дома есть медвежья шкура?

– Черт, теперь я ни за что не буду сидеть в гостиной, – застонав, отвечает он.

Хотя на самом деле он рад за Уолтера и Билли. И считает, что это только на пользу его дяде. Отвлекает от других дел.

«Каких дел?» – интересуюсь я.

«Позже, – просит он. – Я все расскажу тебе немного позже».

Анджела раздраженно вздыхает.

– Боже, ребята. Вы же обещали этого не делать.

После приветственной речи, посвященной тому, как мы должны гордиться собой, какие большие надежды на нас возлагают и каким огромным количеством ресурсов мы сможем воспользоваться на «Ферме» – так называют Стэнфорд, – нас отправляют в общежития, чтобы мы могли поближе познакомиться с другими студентами.

А значит, пришло время попрощаться с родителями и отпустить их домой. Анна, мама Анджелы, которая все это время сохраняла спокойствие, а на протяжении поездки в полторы тысячи километров читала Библию, внезапно начинает реветь. Мне это кажется милым, но Анджела заливается краской от стыда и быстро уводит ее на парковку. Мне бы хотелось, чтобы моя мама сейчас была здесь и плакала из-за предстоящей разлуки.

Билли вновь ободряюще обнимает меня за плечи.

– Покажи им всем, малышка, – говорит она, а затем уходит к машине.

Я выбираю в гостиной общежития диван поудобнее и старательно делаю вид, будто изучаю узоры на ковре, пока остальные студенты плача прощаются со своими родителями. Через некоторое время появляется парень с короткими крашеными волосами, занимает место напротив меня и кладет на кофейный столик большую стопку папок.

– Я Пирс, – улыбнувшись и протянув мне руку, представляется он.

– Клара Гарднер.

Он кивает.

– Кажется, я видел твое имя в нескольких списках. Ты ведь из крыла «Б»?

– Да, с третьего этажа.

– Я – КурЗ в «Робл», – говорит он.

Я в недоумении смотрю на него.

– Это сокращенно от «куратор здоровья». Что-то вроде медбрата общежития. Тот, к кому все приходят за лейкопластырем.

– А, понятно.

Он так пристально смотрит на меня, что я невольно задаюсь вопросом, не остались ли у меня на лице пятна от еды.

– Что? У меня на лбу появилась татуировка «Невежественный первокурсник»? – спрашиваю я.

Пирс улыбается и качает головой.

– Ты не выглядишь напуганной.

– А должна?

– Первокурсники обычно выглядят напуганными первую неделю и бродят по кампусу как потерявшиеся щенки. Но не ты. Ты кажешься уверенной, словно все держишь под контролем.

– Ох. Спасибо, – благодарю я. – Не хочется тебя расстраивать, но я просто хорошо притворяюсь. На самом деле я очень нервничаю.

Хотя это не так. Просто по сравнению с падшими ангелами, похоронами и лесными пожарами Стэнфорд не так уж и страшен. К тому же здесь все так знакомо: привычный запах выхлопных газов, смешанный с ароматом эвкалиптов и ухоженных роз, пальмы, гул от железной дороги, доносящийся издалека, и те же привычные растения, которые я не раз видела за окном, пока росла.

Меня сейчас пугает темная комната без окон из видения, то, что в ней произойдет, и то, что произошло, пока я там не спряталась. А вдруг все последующие сто лет моей жизни одно видение будет сменяться другим? Вот что действительно страшно. И вот о чем я стараюсь не думать.