Республика Дракон

Богатое убранство внутренней палаты расплывалось и кружилось в одурманенной опиумом голове Рин. Она прищурилась и постаралась сосредоточиться. Стены были расписаны замысловатыми символами – от пола до потолка, где они сливались в круг.

Пантеон, поняла Рин. Прищурившись, она различила богов – жестокого и проказливого Бога-Обезьяну, яростного и величественного Феникса…

Странно. Красный император ненавидел шаманов. Усевшись на трон в Синегарде, он велел убить монахов и сжечь монастыри.

Но возможно, его ненависть не простиралась на богов. Может, его лишь возмущало, что он не способен получить такую же власть.

Девятые ворота вели к залу совета. Проход перегородила личная гвардия императрицы – солдаты в позолоченных доспехах.

– Никаких сопровождающих, – объявил капитан гвардии. – Императрица не желает, чтобы в зале совета толпилась чужая охрана.

На лице Вайшры мелькнуло раздражение.

– Императрица могла бы сообщить об этом заранее.

– Императрица оповестила всех, кто живет во дворце, – самодовольно заявил капитан. – А вы отклонили ее приглашение.

Рин решила, что Вайшра возмутится, но он лишь повернулся к Эридену и велел ему подождать снаружи. Тот поклонился и вышел, оставив их без охраны и оружия в самом сердце Осеннего дворца.

Но они были не вполне в одиночестве. В эту минуту по подземным водным каналам к центру города пробирались цыке. Агаша окружил их головы воздушными пузырями, чтобы они могли проплыть многие мили без воздуха.

Цыке уже не раз использовали этот метод проникновения. Сейчас их задача – привести подкрепление, если переворот окончится провалом. Бацзы и Суни займут позиции рядом с залом совета и при необходимости вломятся внутрь и вытащат Вайшру. Пост Кары будет на крыше самого высокого павильона – для дистанционной поддержки. А Рамса с помощью своих взрывоопасных сокровищ из водонепроницаемого мешка посеет хаос, где сочтет нужным.

Все это немного успокаивало Рин. Если они не захватят Осенний дворец, то хотя бы взорвут.

В зале совета Вайшру и Рин встретила тишина.

Наместники повернулись, разглядывая Рин с удивлением, любопытством и отвращением. Глаза шарили по ее фигуре, останавливаясь на руках и ногах, оценивая рост и сложение. Но заглядывать в глаза они избегали.

Рин было не по себе. Ее рассматривали, как корову на базаре.

Первым заговорил наместник провинции Бык. Рин узнала его по Хурдалейну и удивилась, что он до сих пор жив.

– И из-за этой девчонки вы задержались на несколько недель?

– Время потребовалось для поисков, но не для поимки, – хмыкнул Вайшра. – Она прибилась к Анхилууну. Первой ее заполучила Муг.

– Королева пиратов? – удивился наместник провинции Бык. – И как вам удалось схватить девчонку?

– Выменял у Муг на то, что ей больше по вкусу, – объяснил Вайшра.

– Зачем вы привезли ее сюда живой? – спросил человек, стоящий по другую сторону стола.

Рин повернула голову и чуть не подпрыгнула от удивления. С первого взгляда она не узнала наставника Цзюня. Он отрастил бороду, а в волосах появились седые пряди, которых не было до войны. Но в чертах лица бывшего наставника по боевым искусствам читалось все то же высокомерие, как и отвращение к Рин.

Он покосился на Вайшру.

– Измена заслуживает смертной казни. А она слишком опасна, чтобы держать ее в живых.

– Не торопитесь, – вмешался наместник провинции Лошадь. – Она еще может пригодиться.

– Пригодиться? – переспросил Цзюнь.

– Она ведь последняя из своего племени. Глупо просто выкинуть такое оружие.

– Оружие полезно, только когда вы умеете с ним обращаться, – возразил наместник провинции Бык. – А приручить эту зверушку не так-то просто.

– А что с ней не так? – Наместник провинции Петух подался вперед, чтобы получше ее рассмотреть.

Рин ждала встречи с этим наместником по имени Гун Таха. Они же выходцы из одной провинции. Говорят на одном диалекте, а его кожа почти так же темна. На «Неумолимом» поговаривали, что Таха вот-вот присоединится к сторонникам республики. Но если близость их происхождения что-то и значила, Таха этого не показал. Он разглядывал ее с тем же опасливым любопытством, с каким смотрят на тигра в клетке.

– У нее диковатый взгляд, – продолжил он. – Наверное, это результат мугенских экспериментов?

«Я здесь, – хотелось огрызнуться Рин. – Хватит говорить обо мне, как будто меня здесь нет».

Но Вайшра хотел, чтобы она была покорной. Велел притвориться дурочкой.

– Все гораздо проще, – заявил Вайшра. – Она же просто спирка, сорвавшаяся с поводка. Вы же помните, каковы спирцы.

– Когда мои псы подхватывают бешенство, я от них избавляюсь, – сказал Цзюнь.

– Но девочки – не псы, Лоран, – раздался с порога голос императрицы.

Рин замерла.

Су Дацзы сменила церемониальный наряд на военную форму. Нефритовые латы на плечах и длинный меч за поясом. Это выглядело посланием. Она не только императрица, но еще и главнокомандующий никанского ополчения. Однажды она уже завоевала империю. И снова это сделает, если понадобится.

Когда императрица провела пальцами по наморднику, Рин постаралась дышать ровнее.

– Осторожней, – предупредил Цзюнь. – Она кусается.

– В этом я не сомневаюсь. – Голос Дацзы звучал почти безучастно. – Она сопротивлялась?

– Пыталась, – ответил Вайшра.

– Видимо, были жертвы.

– Не так много, как может показаться. Она ослабла. Опиум ее доконал.

– Конечно, – изогнула губы Дацзы. – Спирцы всегда имели к нему склонность.

Она погладила Рин по голове.

Рин сжала руки в кулаки.

«Успокойся, – напомнила она себе. – Опиум еще действует».

Она попыталась вызвать огонь, но ощутила только что-то вроде окоченения в затылке.

Дацзы долго не сводила с нее взгляда. Рин замерла, в ужасе от того, что императрица может сейчас же увести ее, о чем предупреждал Вайшра. Но еще слишком рано. Если Рин останется наедине с Дацзы, в лучшем случае она сумеет сжать кулаки и несколько раз дернуться в сторону императрицы.

Но Дацзы лишь улыбнулась, покачала головой и повернулась к столу.

– Нам многое нужно обсудить. Начнем?

– А что с девчонкой? – спросил Цзюнь. – Ее нужно поместить в камеру.

– Конечно. – Дацзы бросила в сторону Рин ядовитую улыбку. – Но мне нравится смотреть, как она потеет.

Следующие два часа стали самыми медленными в жизни Рин.

Удовлетворив любопытство, наместники снова сосредоточились на многочисленных проблемах в экономике, сельском хозяйстве и политике. Третья Опиумная война опустошила почти каждую провинцию. Солдаты Федерации разрушили все крупные города, которые занимали, подожгли обширные поля с зерновыми, стерли с лица земли целые деревни. Массы беженцев изменили численность населения по всей стране. Чтобы совладать с такой катастрофой, требовались усилия единого руководства, а совет из двенадцати наместников уж точно не был един.

– Обуздайте своих людей, – пробурчал наместник провинции Бык. – Пока мы ведем этот разговор, границы моей провинции пересекают тысячи человек, а разместить их негде.

– И что прикажете делать, поставить охрану на границе? – Голос наместника провинции Заяц был колючим и резким, и Рин вздрагивала каждый раз, когда он говорил. – Половина моей провинции затоплена, и у нас нет запасов провизии, чтобы пережить зиму.

– Как и у нас, – отозвался наместник провинции Бык. – Отправьте их в другое место, иначе у нас начнется голод.

– Мы могли бы принять некоторое количество беженцев из провинции Заяц, – предложил наместник провинции Собака. – Но они должны предъявить документы.

– Документы? – повторил наместник провинции Заяц. – Родные деревни этих людей сожжены, а вы просите документы? Ну да, конечно, когда дом начинает полыхать, первым делом человек хватает…

– Мы не можем принять всех. Моим подданным так же не хватает ресурсов, как и…

– Ваша провинция – степь да пустоши, места предостаточно.

– Места хватает, но еды маловато. И кто знает, что ваши люди принесут с собой через границу…