Вернуть ее домой

— И игнорирование комендантского часа в последнее время. Та же история. Инициатором была не моя дочь. Саммер приходила в наш дом и разговаривала со мной так, как будто я ее сверстница, как будто мы обе взрослые. Как будто ей не пятнадцать, а тридцать пять.

— Она рано созрела, — сказал Билл. — Единственный ребенок в семье.

— А Хейли была такой… доброй. — Лицо Кэнди сморщилось от подступающих слез. — Так как вы думаете, кто все это затеял… чем бы они там ни занимались?..

Билл хотел сказать что-то еще, но у него не было такой возможности: Калеб увел Кэнди.

Когда Билл обернулся, рыжеволосая медсестра преградила ему путь. Она держала в руках маленькую бутылочку, Билл понятия не имел, что в ней. Казалось, медсестра хотела что-то сказать ему, но не говорила. Он не мог понять значения ее выжидающего взгляда.

— Мы слишком громко беседовали? — спросил Билл.

Он осознал, что его руки сжались в кулаки после перепалки с Кэнди, и ему потребовалось приложить усилие, чтобы разжать их. Сердце колотилось как бешеное, и он понял, что если бы был сейчас дома, то непременно швырнул бы что-нибудь в стену.

— Нет, — ответила медсестра. — Все нормально. Я просто хотела сказать, что Саммер нужно провести одну небольшую процедуру. Это быстро.

— Она в порядке?

— Да, никаких проблем. — На ее лице снова появилось выражение, как у человека, который хочет сказать что-то, но почему-то не говорит. Глаза озорно блеснули, как будто она узнала большой секрет. — Почему бы вам не войти? Я все покажу.

Билл вошел вслед за ней и остановился, глядя, как она осторожно сдвинула одеяло с Саммер. Билл протянул руку:

— Подождите! Что вы делаете?

— Все в порядке, — сказала она.

Теперь, откинув одеяло, она очень осторожно подняла рубашку Саммер. У Билла появилось острое желание отвести взгляд, но медсестра кивком указала на живот Саммер.

Сначала он увидел синяк. Размером с апельсин или со сжатый кулак, а затем он отметил ее тонкую талию. Боже, его дочь оказалась еще более хрупкой, чем он помнил! Она похудела? Сидела на диете? Или просто уже не была по-детски пухленькой?

Затем он увидел то, что хотела показать ему медсестра.

— Что это? — спросил он автоматически, хотя прекрасно понял и сам.

Кольцо шириной в полдюйма засело в пупке, кожа вокруг прокола была воспаленная.

— Кто это сделал?

— Кто-то, кто не знал, что сначала нужно продезинфицировать место пирсинга, — ответила медсестра. — Мы вводим ей антибиотики через капельницу, но я решила, что это место нужно обработать как следует.

— У нее этого не было… — Билл остановил себя. Откуда ему знать, что она делала со своим телом? Он не видел свою дочь голой с трех лет. И пирсинг вполне соответствовал ее вызывающему поведению юного мятежника, характерного для нее в последнее время. Вероятно, она бы получила удовольствие, увидев выражение лица Билла, когда он его обнаружил.

Он тут же вспомнил вопросы Хокинса о ее интимной жизни. Ей было пятнадцать лет, она пребывала где-то на грани между девушкой и женщиной.

— Мне это не понять, — тяжело вздохнул Билл, сдаваясь.

Медсестра кивнула, протирая место пирсинга кусочком бинта, смоченным раствором. Она осторожно обрабатывала красную кожу вокруг кольца, ее тонкие пальцы действовали осторожно, но уверенно, как пальцы хирурга.

— Надеюсь, я просто помогла Саммер сообщить вам об этом, — сказала она. — Когда она очнется, вы будете так счастливы, что и думать забудете о такой незначительной вещи, как пирсинг, который она сделала без вашего разрешения. Это не так уж и важно. Многие делали себе пирсинг в колледже.

Она усмехнулась.

Билл почувствовал, что им манипулируют, так же, как когда Хокинс сказал, что проблемы с легким не такие уж серьезные, как может показаться.

Медсестра же не слишком деликатно напомнила ему о жизненных приоритетах.

Он не нуждался в таком напоминании, хотя при виде пирсинга почувствовал, как по его коже бегут мурашки.

Он понятия не имел, слышит ли его Саммер, но подошел к кровати и мягко сказал:

— Меня не волнует пирсинг. Все, что меня заботит, — это твое самочувствие.

Саммер задвигала губами, как будто хотела произнести что-то. Билл посмотрел на медсестру, которая слегка пожала плечами. Бутылочка со спиртом и тампон все еще были у нее в руках.

— Ты хочешь что-то сказать, Саммер? Это папа.

Девушка явно была взволнована. Движения ее губ становились все быстрее, изо рта вырывались низкие звуки, частота их увеличивалась с каждой секундой. Ее голова дернулась сначала влево, а потом вправо.

— Ты хочешь мне что-то сказать? — спросил Билл. — Тебе что-нибудь нужно?

Билл наклонился еще ниже. И услышал слово, которое она произносила снова и снова:

— Нет. Нет-нет-нет-нет-нет.

Глава 9

Мягкое прикосновение к плечу разбудило его около полудня следующего дня.

Он соскользнул с сиденья и понял, что задремал.

— Саммер?!

Реальность опустила его на землю. Он увидел перед собой больничную койку, трубки и услышал какой-то механический сигнал. Тело его дочери под одеялом мало изменилось за прошедший день.

— Прости, — произнес голос.

Он поднял голову, еще затуманенную сном, и увидел знакомое лицо, приветливо улыбающееся ему. Пэйдж.

— Ты здесь! — выдохнул он, вставая.

— Я не хотела тебя разбудить.

— Рад, что ты это сделала. — Он, притянув сестру к себе, крепко ее обнял, словно она только что спасла ему жизнь. — Я так рад тебя видеть!

Они чуть отстранились, продолжая держаться друг за друга.

— Мне жаль, что я не смогла приехать раньше.

— Все в порядке. У тебя своя семья и своя жизнь. — Он обвел взглядом палату, посмотрел на кровать, на Саммер, все еще не пришедшую в себя. — Очень рад, что ты приехала, чтобы поддержать нас.

— Я здесь. — Пейдж вытерла слезы со щек. — Прости за все это. Я поверить не могу…

Она не договорила, но Билл прекрасно понял, что она хотела сказать.

— Это ужасно, — сказал он. — Она выглядит ужасно.

Билл тут же вспомнил вчерашнюю реакцию Саммер, когда он говорил с ней, и немного позже, когда с ней заговорила Кэнди. Он напомнил себе, что не стоит здесь сетовать во весь голос по поводу ее ужасного состояния, несмотря на то что это была абсолютная правда.

— Давай поговорим в коридоре.

Он последовал за своей сестрой. Заметил на ее поношенных сапогах брызги засохшей краски, свидетельствовавшие о том, что перед ним человек искусства, которое она умудрялась творить на досуге время, и в то же время ставила на ноги двух своих дочерей-подростков, кузин Саммер. Она как будто немного прибавила в весе с тех пор, как они виделись в последний раз, но ей это шло. Их мать, умершая более десяти лет назад, всегда говорила, что у Пейдж большой аппетит ко всему: к жизни, еде, питью и веселью. Такие высказывания крайне смущали Пэйдж, ведь тогда она, будучи на два года младше Билла, была немного неуклюжим подростком, а вот он считал это комплиментом. Его сестра была открыта миру, она была одной из тех прекрасных людей, которые живут, широко распахнув руки. Он завидовал ее природному спокойствию, так же как и ее восторженному принятию всего того, что случалось с ней в жизни.

Когда они вместе путешествовали после концертов R.E.M., это была та самая Пейдж с неиссякаемой энергией. Это была Пейдж, которая заставляла их обоих проживать жизнь по максимуму. Ему казалось, что тогда он просто плыл по ее следу. Это было, пожалуй, лучшее время в его жизни.

Когда они вышли в коридор, Пейдж указала на охранника, мужчину среднего возраста, и сказала достаточно громко, чтобы он услышал:

— О, а вот этот парень стал что-то говорить мне о ближайших родственниках, когда я явилась сюда, но я сообщила ему, что я тетя Саммер и твоя сестра. Так что, если бы они попытались не пустить меня, я бы снесла кое-кому башку.

Билл кивнул охраннику, который никак не отреагировал на слова Пейдж.