Лояльный мужчина (ЛП)

Может именно это он и почувствовал. И его душа тоже вздохнула.

Должна была признаться, что моя душа снова вздохнула, подумав, что мы предоставляли ему такое удовольствие, учитывая сколько он отдавал нам.

Мы бок о бок поднимались по ступенькам, я крепко держала Билли за плечи.

— Ты хорошо провел день, Бад? — Тихо спросила я.

— Лучше некуда, — пробормотал он.

Лучше некуда.

И он был прав. Это был самый лучший день в моей жизни. Для всех нас. Может, даже для Митча.

Я оглянулась на Митча, заметив, как его все еще улыбающиеся губы касались макушки Билле.

Да. Это было самый лучший день в моей жизни. Даже для Митча.

О да, я любила детектива Митчелла Джеймса Лоусона. Я любила семью, которую мы создавали. И мне нравилось, что ему это тоже все нравилось.

Я посмотрела вниз на свои ноги, сосредоточившись на последних нескольких шагах. И хотя я устала, но это была приятная усталость, поэтому я не хотела грохнуться лицом вниз на лестнице, чем и завершила бы такой отличный день. Билли продолжал наваливаться на меня, пока мы поднимались, я не отрывала взгляд от своих ног, пока не добирались до нашего коридора, в голове кружила уйма счастливых мыслей, я дрейфовала в счастье.

И, когда услышала, как Митч прошептал отрывистое «Нет», за которым тут же последовало тихое, очень сердитое «Черт возьми, нет», я так удивилась при том настроении, в котором мы все пребывали, что подняла голову, вытянув шею, чтобы посмотреть, что он увидел перед собой.

Его лицо было словно высечено из камня.

Да что же там могло быть?

Он остановился, я автоматически остановилась за ним, Билли — вместе со мной. Потом я посмотрела в ту сторону, куда смотрел Митч, почувствовала, что мое тело окаменело точно так же, как лицо Митча, я поняла, когда Билли увидел их, потому что его тело окаменело, упираясь в меня.

Мама и тетя Луламей стояли у моей двери. Их глаза были устремлены на нас. Их волосы были начесаны до максимального объема. Макияж — дань уважения енотам. Их декольте было таким глубоким. А руки были скрещены на груди, подпирая грудь вверх, отчего она вываливалась из декольте еще больше.

И они довольно ухмылялись.

И я поняла почему.

Рядом с ними стояла Джез.

Джез!

Мать Билле.

У меня сердце замерло, тело превратилось в камень, но, увидев Джез, мое сердце начало стучать с перерывами. Не в том ритме, как я привыкла, а словно спотыкаясь на ухабистой дороге, пока мое удовольствие после лучшего дня в моей жизни просачивалось наружу, а внутри поселился страх.

Я не видела ее уже шесть лет. Она сбежала через несколько месяцев после рождения Билле. Она была плохой матерью тогда и выглядела как плохая мать сейчас.

Даже хуже.

Она выглядела взвинченной, слишком худой, ее одежда больше подходила к моей матери и тети, было ясно, что она не обращала особого внимания на свой наряд, за исключением макияжа, на ней было столько косметики, гораздо больше, чем на моей матери и тете Луламэй. Я даже не могла предположить, что можно наложить на лицо столько косметики, но передо мной стояло неопровержимое доказательство в тусклом освещении коридора.

Черт побери, Билл.

Билл заставил мою мать и свою мать разыскать мать Билле и привести ее сюда, чтобы трахать мне мозги.

А трахать мне мозги означало трахать мозг Митчу, Билли и Билле.

Боже.

Я почувствовала, как Билли стало трясти. Все его тело задрожало. Соответственно, мое тело тоже стало дрожать от его тряски, отчего я тут же пришла в себя после шока.

Конечно, Билли знал Джез, хотя это было очень давно, но он вспомнил ее. Несмотря на то, что он был тогда совсем маленьким, он старался избегать ее тогда почти инстинктивно, у этих детей чувство опасности было в крови. А учитывая, что ему было сейчас девять, а рассуждал он как девяносто летний, поэтому он моментально понял, зачем она появилась на пороге моей квартиры.

Кроме того, он ни разу, никогда не видел ни Мелбамай и Луламей Ганновер. Но он тоже тут же понял, кто они такие, а также понял зачем они пришли.

Я подтащила Билли поближе к Митчу и настойчиво прошептала:

— Это Джез. Мать Билле. Не Бада, а Билле.

— Хорошо, — отрезал Митч, отчего его тон стал еще более злым, настроение опасно накатывало по всему коридору, его тело все еще было твердым как камень.

— Поздненько для двух маленьких детей, — сказала мать, все еще ухмыляясь, и Митч тут же зашевелился.

Но он двинулся к моей двери. И не к своей двери.

А к двери Дерека и Латании.

Я была удивлена, но последовала за ним, таща за собой все еще трясущегося Билли и не сводя глаз с теперь уже Трио Близнецов Одни Неприятности.

Митч не произнес ни слова, поднял кулак и постучал в дверь. Я не понимала, что он собирается делать, но спрашивать не стала. Он явно собирался попасть к соседям, а я собиралась двигаться за ним.

Тетя Луламэй двинулась к нам, скрестив руки на груди, слегка подавшись вперед, не сводя глаз с Билли. Как только она сделала пару шагов, я придвинулась поближе к Митчу, еще крепче сжав плечо Билли, встав так, чтобы Билли оказался между мной и Митчем, а я стояла перед ней.

— Привет, Билли, я твоя бабушка, — проворковала она, и Билли придвинулся ко мне так близко, словно хотел залезть в мою шкуру.

Я крепче прижала его к себе.

— Насколько я могу судить, она выросла довольно хорошенькой. — Услышала я бормотание Джез и перевела взгляд на нее, она смотрела на Билле с легким любопытством, не более.

Меня это удивило, не говоря уже о том, что встревожило. Кроме того, ее оценка Билле как «довольно симпатичной» была просто убийственной. Даже спящая и почти полностью скрытая от глаз самим Митчем, Билле была великолепной.

Джез была матерью Билле и не видела свою дочь уже шесть лет.

И при этом испытывала всего лишь легкое любопытство и бормотала всякую чушь.

Что же все это значило?

Я не спрашивала, у меня не было времени.

Потому что Митч рявкнул:

— Больше ни шагу, — прорычал он так, что даже тетя Луламей остановилась и посмотрела на него.

— Я… — начала она.

— И ни слова, — продолжал Митч низким вибрирующим голосом, настолько разъяренным, что я ощущала его физически. — Мы разберемся с вами через минуту.

Тут тетя Луламэй резко выпрямилась прищурившись.

— Это мои внуки, — прошипела она.

Прежде чем Митч успел ответить, дверь открылась, на пороге стоял Дерек.

А потом нас уже не было в коридоре.

Митч подтолкнул меня с Билли к двери, заставляя войти, пройти мимо Дерека, и как только мы оказались внутри, он захлопнул за нами дверь.

Я сразу же обратила внимание, что феерия мини-коктейлей была в самом разгаре В руках Дерек держал бокалы для мартини, на кофейном столике в гостиной стояли полупустые тарелки с едой, два серебряных шейкера, ведерко со льдом и бутылки. Все это я видела уже много раз. Устроившись поудобнее, Латанья не стала тратить время, чтобы ходить на кухню, а решила смешивать коктейли прямо здесь. Она расположилась там, где ей было удобно.

Брэй и Брент сидели на диване.

Как и кузина Латании, Эльвира.

Эльвира.

Я не совсем понимала, что задумал Митч. Но в чем я была уверена на все сто, так именно в том, что Эльвира была джокером.

Я знала Эльвиру, так как она была главным блюдом в коктейльных экстравагантных вечеринках Латании. У Эльвиры был свой стиль, сестра и брат, которые действовали ей на нервы, и она рассказывала об этом всем, и рассказывала (очень обстоятельно). Кроме того, у нее была интересная работа — она управлялась ватагой котов, вернее кучкой мужчин, которые занимались каким-то таинственным бизнесом, но мне казалось, что они были частными детективами (или что-то в этом роде), но, как только доводилось поближе с ней познакомиться, она для вас становилась очень прикольной.

Но если Восторг Латаньи можно было писать всегда с большой буквы «В», то Мнения ее кузины Эльвиры заслуживало заглавной буквы «М». Из уст Эльвиры вылетало почти все, она была страшно любопытной. Она всегда говорила то, что думала, не фильтруя, прямо и открыто, и у нее всегда имелось на все свое собственное мнение.