Страница 26 из 107
— Да, именно так, — подтвердил Митч. — Хорошая новость заключается в том, что ты вовремя забрала у него детей, и мы вовремя посетили его. — Митч замолчал, изучая выражение моего лица мгновение, затем продолжил: — Но ты должна понимать, Мара, как только его засадят в тюрьму, у него окажется столько врагов, вряд ли он будет там в полной безопасности. Но поскольку мы понимаем эту ситуацию, твоего кузена поместят под охрану, по крайней мере, с ней он окажется в большей безопасности, чем на улице. А Билли и Билле будут чувствовать с тобой гораздо более лучше, чем с ним, потому что именно с ним они могут оказаться втянутыми в его разборки. Квартира твоего кузена для них была самым неподходящим местом, и, если бы ты не вмешалась, их бы отправили в интернат.
— Понятно, — пробормотала я, отвернувшись от него и прикусив губу.
— Если посмотреть на это с другой стороны, Мара, — донесся до меня голос Митча, — сейчас они находятся в полной безопасности.
Я кивнула, пытаясь увидеть светлую сторону во всей этой истории.
— Да, это хорошо.
— Я должен сообщить тебе еще кое-что.
Я посмотрела на него и сморщила нос, не желая ничего слышать, но все же произнесла:
— Что?!
Он смотрел на мой сморщенный нос и молчал, долго молчал, пока я не перестала морщить нос. На самом деле, мне казалось, что его зрение расплылось, поскольку он сосредоточился на моих губах. Затем его глаза переместились к моим глазам, и он снова сфокусировался.
— Тот парень, который не нравился Билли, — произнес он.
— Да, — ответила я.
— У меня такое чувство, что его зовут Григорий Лещев. Он русский мафиози, и когда я говорю, что он босс русской мафии, имею в виду, что он главарь русской мафии.
Это звучало не очень хорошо. Во всех телевизионных шоу русские мафиози были самыми ужасными, что можно было себе представить.
— Это звучит не очень хорошо, — заметила я, Митч молчал.
— В этом дерьме нет ничего хорошего. Лещев — это самое худшее, что может быть. Источники говорят, что Лещев борется за власть, претендуя на новые территории. Билл передавал ему информацию о конкурентах. Сначала он делился этой информацией, потому что ему Лещев платил. Потом он, Билл стал передавать ему эту информацию, потому что стал должником Лещева. Никто не захочет иметь дело с Лещевым, а тем более быть его должником. Но если все же тебе придется с ним столкнуться, то тебе захочется, чтобы он был должен тебе, но не ты ему. Твой кузен знал каждого подонка в городе. Он был должен каждому из них. Он покупал у каждого из них дурь. Он развлекался с каждым из них. Он был должен им деньги. Здесь вопрос стоит — или они его *бнут, или он от*бает их. Он был хорошим информатором, поскольку был в этой сфере с тех пор, как попал в город. Но у него было лишь то, что он слышал. Если учесть, что его никто особенно не любил, никто ему не доверял, почти все от него чего-то хотели, а некоторые хотели, чтобы он заглох навечно и вообще не дышал. Его полезность для русской мафии — для Лещева уменьшалась, и Лещев стал взывать к долгу. Билл — мелкая сошка, осел, досадная помеха, на него не стоит затрачивать особых усилий, если только не будет экстренной необходимости. Собственно, он таким и был, пока не связался с Лещевым и не стал выдавать ему информацию. Но Лещев не любит должников и долгов. Если Билл не сможет ему заплатить, то Лещев изыщет способ, чтобы вернуть свой долг.
Я уставилась на Митча, обхватив себя руками, сосредоточившись на том, чтобы не заплакать и/или не взбеситься.
— На самом деле, все совсем не очень хорошо, — прошептала я так тихо, что едва могла услышать себя.
— Хорошая новость для тебя состоит в том, что залог не назначен за Билла. Правосудие считает, что он может сбежать.
— Хорошо, — прошептала я, хотя не считала это ничем хорошим.
— Дети, по любому останутся с тобой, если Служба Защиты Детей одобрит твое воспитание, после того, как посетят тебя.
Я молча кивнула.
— Другая хорошая новость заключается в том, что с имеющимися доказательствами и фактами, хотя у него третья ходка, маловероятно, что он в скором времени выйдет на свободу.
Черт. Оказывается, Митч знал, что это была третья ходка Билла. Конечно, он знал, по крайней мере, в 20-м веке все было занесено в компьютер. Скорее всего он понял это почти за пару секунд, как только обнаружил эту запись.
Но во мне текла кровь и Билла, мы же были родственниками. Неудивительно, что Митч больше не улыбался мне теплыми, ласковыми и нежными улыбками.
Я снова кивнула, чувствуя, как опять повернулся нож в моем сердце.
— Пока он будет сидеть, ты сможешь воспользоваться этим моментом, чтобы навсегда забрать себе его детей.
И я снова утвердительно кивнула.
— Я по смс-ке пришлю тебе имена и номера телефонов адвокатов, которые смогут тебе помочь. Ты можешь позвонить им прямо сейчас.
— Спасибо, — прошептала я, гадая, где мне найти деньги, чтобы заплатить адвокатам.
Он пристально посмотрел на меня. Затем посмотрел на стеклянную стену, отделявшую комнату отдыха от демонстрационного зала. Затем снова посмотрел на меня.
— У них все в порядке? — спросил он.
— Гм... да, — ответила я. — Билле спрашивает об отце. Билли, кажется, все устраивает.
Теперь была его очередь кивнуть.
Хорошо, с его стороны было очень мило приехать к Пирсону и рассказать мне обо всем, но я должна была прекратить с ним все отношения, чтобы двигаться дальше. Какой уже раз я говорила себе об этом.
Этим я и занялась.
— Ум... спасибо, что приехал сюда и.. все рассказал.
Я увидела, как он стиснул зубы. Затем он посмотрел в сторону стеклянной стены и пробормотал: «Бестолковая».
О боже. Опять.
— Митч… — начала я, он снова взглянул на меня.
— Ты работаешь в эти выходные?
Я слегка качнула головой на его сбивающий с толку вопрос.
— Извини?
— В эти выходные ты работаешь? — повторил он свой вопрос, делая паузы.
— Эм... да.
— Все выходные?
— Ага, Митч, но...
— И кто же будет присматривать за детьми, пока ты работаешь?
Я расправила плечи и призналась:
— Я еще не решила этот вопрос.
Он пристально посмотрел на меня и пробормотал:
— Однозначно, не решила.
Я втянула воздух носом и начала:
— Митч…
Он прервал меня.
— Ты работаешь два дня? С двенадцати до девяти?
Я наклонила голову набок.
— Прости?
— Твоя смена в эти выходные с двенадцати до девяти?
— Да, но...
— Я буду у тебя в одиннадцать, — объявил он, и я моргнула.
— Эм... что? — Прошептала я.
— Мара, я ведь все-таки изъясняюсь по-английски.
— Но, я...
И Митч закончил:
— Мне просто необходимо в данный момент вытащить твою голову из задницы.
О, черт. Только не это.
Я разжала руки и опустила их на бедра, готовая к бою.
— Митч…
— И, я скажу еще кое-что, — продолжил Митч.
— Серьезно, ты не имеешь права так со мной разговаривать, — отрезала я.
— Прямо перед тобой стоит ответственный мужчина, предлагающий тебе помощь. Не какой-то там парень, как замена стиральной машины, а большой, уверенный в себе мужчина, дети с ним будут в безопасности, они точно будут накормлены и вовремя лягут спать. И любой человек, у которого не спрятана голова в заднице, который не совсем *банутый на всю голову, принял бы эту помощь, потому что детям нужно есть, чувствовать себя в безопасности и вовремя ложиться спать. Ты, по какой-то для меня совершенно извращенной, *банутой причине, готова отказаться от моей помощи. Хотя я и понимаю, что зря трачу свое время, но я все-таки настоятельно тебе советую высунуть голову из своей чертовой задницы и принять мое предложение.
Я впилась в него взглядом и, прежде чем мой гнев достиг мозга, выпалила:
— Отлично.
Его брови взлетели вверх.
— Отлично?!
— Да, просто прекрасно, — отрезала я. — Хотя не горю желанием позволять большому такому самоуверенному придурку присматривать за детьми, но ты прав. Я не смогла найти никого, кто бы присматривал за ними, пока я на работе. Мне нужен человек, который смог бы присматривать за ними, пока я работаю, и, хотя ты являешься большим, самоуверенным придурком для меня, но не для них, Билле ты очень нравишься. Поэтому, прекрасно. Спасибо, — язвительно поблагодарила я его. — Если бы ты смог посидеть с ними в эти выходные, это было бы огромной помощью с твоей стороны.