Страница 16 из 107
Может он правда спятил.
— Но... — начала я, Митч перебил меня.
— Я плачу, и если ты откроешь рот, пытаясь со мной спорить, я буду вынужден найти способ остановить тебя, и тот способ, каким я тебя остановлю, полностью откроет Билли глаза, каким именно другом я собираюсь для тебя стать.
У меня отвисла челюсть, и я почувствовала, как глаза расширились.
— Мы поняли друг друга? — спросил он.
Нет, совсем не поняли. Определенно не поняли. Мы абсолютно не могли понять друг друга.
— Гм… — пробормотала я.
— Да или нет, милая, — подсказал он.
— Э-эм... — пробормотала я.
Он ухмыльнулся, я сглотнула. Затем мое горло сжалось, когда его лицо приблизилось ко мне.
— «Эм» и «Гм» — не ответ, детка, — мягко подсказал он.
— Митч…
Его ухмылка превратилась в улыбку, я закрыла рот, он заявил:
— Мы поняли друг друга.
Затем он схватил меня за руку и потащил на выход, где стояли дети, оба наблюдая за нами с разным выражением на лицах (Билле выглядела улыбающейся и счастливой, Билли совсем не выглядел счастливым). Мы направились к его внедорожнику. Я открыла дверь, чтобы Билли забрался внутрь. Митч открыл дверцу и усадил Билле на сиденье, отчего она хихикнула, а потом Билле захихикала еще сильнее. Я села вперед, Митч устроился за рулем.
— Все пристегнулись? — Спросил Митч, включая двигатель.
— Ага! — Взвизгнула Билле.
— Да, — прошептала я.
— Брэй, Брент и Дерек не обнимают тетю Мару так, как ты, — заявил Билли с явным упреком, вместо того чтобы ответить на вопрос Митча.
— Нет, не обнимают, — согласился Митч. — Ты пристегнулся?
Ответа не последовало, пока я не повернулась к Билли, нахмурившись взглянув на него. Он сердито посмотрел на меня.
Затем скрестил руки на груди, перевел взгляд на Митча и проворчал:
— Угу.
5
Сильная рука, за которую можно держаться
Мне не хотелось подходить и спрашивать. Я на самом деле не хотела его просить, но нам нужно было подождать у «Лолы» пятнадцать минут, поэтому у меня не оставалось выбора.
Митч стоял у стойки администратора. Я подошла к нему, близко, как только осмелилась, приподнялась на цыпочки, наклонившись е его уху, и прошептала:
— Ты не мог бы оказать мне услугу, побыть с Билле, пока я на улице пару минут поговорю с Билли?
Он повернул голову, его глаза оторвались от женщины на ресепшен, которая смотрела на него так, словно хотела наброситься, так, скорее всего, смотрело на него большинство женщин (включая и меня). Я впервые оказалась с ним в общественном месте. Я не ждала с нетерпением возможности накинуться на него, и на то были свои причины. Он наклонил голову, его глаза встретились с моими. Затем внимательно осмотрел выражение моего лица и быстро кивнул.
— Спасибо, — пробормотала я, отодвигаясь, взглянув на Билле. — Ты останешься с Митчем. А мы с Билли выйдем на минутку на улицу.
— Хорошо, — с готовностью согласилась она, тут же подскочив к Митчу и схватив его за руку.
Я зачарованно увидела, как его большая, сильная, красивая рука без малейшего промедления сомкнулась вокруг ее маленькой ручки. Я невольно подняла глаза к его лицу, чувствуя разливающуюся теплоту внутри.
Его взгляд встретился с моим, смягчился, именно так, что я почувствовала его внутри живота, затем он кивнул подбородком в сторону двери, побуждая меня сделать то, что я собиралась.
Я кивнула, оторвавшись от него взглядом, решительно отодвинула теплоту внутри и взглянула на Билли.
— Есть минутка поговорить, приятель? — Спросила я.
Билли впился взглядом в Митча, продолжая рассержено смотреть на Митча, даже когда подошел ко мне и схватил за руку. Это меня удивило. Он уже давно не брал меня за руку. Он отвернулся от Митча и потащил меня к входной двери. Когда мы вышли на улицу, я взяла на себя инициативу, мы пошли к скамейке. Я залезла на скамейку, устроившись на спинке, поставив ноги на сиденье, Билли тоже забрался и устроился рядом со мной.
— Поговори со мной, — с нежностью подбодрила я.
— Отец — мудак, — ответил Билли.
Я закрыла глаза. Это была правда, но девятилетние мальчики не должны так говорить. Конечно, с друзьями они могут выражаться, но не со взрослыми, причем так, будто так и надо. Билли говорил так, потому что Билл никогда не делал ему замечания на этот счет. Можно сказать больше, Билл даже подстрекал его, считая это забавным.
— Билли, дружище, сделай мне одолжение, не говорит так об отце, — мягко попросила я.
— Ты же знаешь, что он такой и есть, тетя Мара, — ответил Билли, и в этом он был прав.
— И что же он сделал теперь? — Спросила я и посмотрела на своего маленького племянника, который сердито пялился на дорогу перед нами, при этом сжав челюсть.
— Тот парень все время приходит к нему, и мне он не нравится. Он — мерзавец. И мне не нравится, когда он рядом крутится с Билле. Он ведет с ней слишком мило, и это пугает. Дает ей конфеты. Говорит, что она хорошенькая. Все это странно.
Билли рассказывал мне о «том парне», Билли хорошо разбирался в людях, поэтому я решила, что кем бы ни был «тот парень», он явно был не очень порядочным.
Билли продолжал.
— У нас не было еды. Он был в отключке. Денег, я обыскал все, тоже не было, чтобы я мог что-то купить поесть. Билли хотела есть. — Он перевел взгляд на меня. — Мы были голодными.
— Как мы и говорили в прошлый раз, если у вас нет еды или вам что-то нужно, или тебя что-то напугает, то звонишь мне, — напомнила я ему.
— Да, конечно, звоню тебе, но по какому телефону? Его телефон разрядился, и он не оплатил счет, так что его выключили. У нас отключили домашний телефон несколько месяцев назад. И ты это знаешь.
Вот дерьмо. Я знала. Черт. Я знала, что отключили домашний телефон, хотя о сотовом Билла для меня стало новостью.
Вот черт.
— Я куплю тебе сотовый, — сказала я ему. — Ты сможешь спрятать его и...
Он выпрямился, посмотрел мне прямо в глаза, и я приготовилась к тому, что он скажет, потому что у него был такой взгляд, который всегда заставлял меня напрягаться.
— Тетя Мара, отец ворует у нас. Помнишь тот медальон, который ты подарила Билле на день рождения в прошлом месяце?
О нет.
По выражению моего лица он все понял и кивнул.
— Он исчез. Я не хотел тебе говорить, зная, что ты расстроишься, но все произошло на следующий день. Папа убедил Билле, что она его потеряла, она проплакала целый час. Он ей очень нравился. Она сказала, что это была самая красивая вещь, что у нее была.
Это была самая красивая вещь, что у нее была. Билл даже не заботился об одежде для детей. Всю одежду, которая была на них, включая обувь, я купила им еще до начала занятий в школе несколько месяцев назад. Сейчас заметила, что они оба выросли из нее.
Я стиснула зубы и отвернулась.
— Он украл его, — продолжил Билли, — потому что он мудак.
Я снова посмотрела на него.
— Билли…
Он внезапно, совершенно нехарактерно для него, ударил кулаками по коленям и закричал:
— Мудак.
У меня бешено заколотилось сердце, глаза наполнились слезами, я сморгнула слезы, обняла его за затылок.
Я знала, что он сейчас чувствует. Господи. Я точно знала, что он чувствует в данную минуту. Я давно такого не чувствовала, но если ты когда-либо испытал нечто подобное, то никогда не забудешь это чувство.
Я знала это чувство. Оно жило во мне.
Я притянула Билли к себе, наклонилась, прижимаясь лбом к его лбу. К своему ужасу, он позволил мне прижаться к нему лбом, он внезапно стал тяжело дышать, пытаясь справиться со своими слезами.
— Билли, дорогой, — прошептала я.
— Я ненавижу его, тетя Мара, — прошептал Билли в ответ. Я слышала его прерывистое дыхание. Он готов был расплакаться.
— Я знаю, — по-прежнему шептала я.
И я действительно знала.
— Я ненавижу его, — сказал он тихо, с ненавистью, и его дыхание снова сбилось.