Страница 19 из 48
Из зарослей темных лобковых волос торчали не один, а два члена. Я резко заморгала, будто могла каким-то образом пробудиться от дурного сна. Как такое вообще возможно? Наша жертва, Рэнди Дикинсон, добродушный фармацевт, местный волонтер и бас в церковном хоре обладал двумя членами. Или он один? У Рэнди два хобота, двойной хер, две сосиски с четырьмя яйцами, пара палок, двойной пенис, пара петушков, два змея в штанах, два нефритовых стержня... Потрясла головой, пытаясь взять себя в руки. Я не из тех, кто легко теряет самообладание на работе, но Рэнди и его члены шокировали.
Любопытство одержало верх, и я наклонилась, чтобы лучше рассмотреть. Хоть они и росли из одного основания, но были раздельными. Оба не обрезаны, что не удивительно, учитывая возраст Рэнди. И я не могла не задаться вопросом, были ли они оба функциональны в плане туалета... и секса. Как вообще можно заниматься сексом с двумя членами?
— По одному в каждую дырку или два в одну? – задумчиво пробормотал Кетчер.
Меня накрыло смущение. И не только потому, что я каким-то образом выразила свой внутренний монолог, но и от того, как ответил Кетчер. Не хотелось думать о том, как кто-то кому-то пихает два члена, особенно Рэнди. Трудно представить его даже в миссионерской позе, а уж такое изощрение...
Проклятье. Не удивительно, что он так и не женился.
До меня дошло, что остальные столпились вокруг кровати, чтобы поближе рассмотреть особенности Рэнди. На лицах Тодда и Ральфа застыло одинаковое выражение изумления. И я не могла их винить. Учитывая, как мужчины относятся к своему достоинству, это сравнимо с джекпотом в лотерее пенисов.
Тодд несколько раз моргнул, а потом спросил:
— Эмм, Оливия, ты когда-нибудь видела подобное?
— Нет. Ни разу.
— У этого, — Ральф указал на пах Рэнди, — есть название?
— Дифаллия, — ответила я, а Кетчер одновременно буркнул:
— Уродство.
Я бросила на него уничтожающий взгляд.
— Неужели у тебя нет ни капли воспитания?
Он ухмыльнулся
— Простите. От него не осталось и следа, когда увидел чувака с двумя членами.
Комментарий Кетчера в сочетании с абсурдностью момента заставил остальных разразиться истерическим смехом. Я закатила глаза.
— Прошу прощения, джентльмены, но, несмотря на одаренность жертвы, мне все еще нужно работать. Так что, пожалуйста, освободите место.
— Непременно, — ответил Кетчер.
— Спасибо.
Не желая выглядеть перед ним слабой, я перевернула Рэнди. Когда труп оказался на боку, осмотрела его спину. Вот вам немного забавных судебных фактов. Если тело мертво от двух до восьми часов, то при нажатии кожа побледнеет, если двенадцать — цвет не меняется. Своего рода сумасшествие, что тыкая в труп, можно так много выяснить.
Я прижала четыре пальца к спине Рэнди. Сразу почувствовала ледяной холод, который охватывает тело в течение часа-двух после смерти. Клинический термин — охлаждение трупа.
Когда убрала пальцы, цвет остался. Я оглянулась на остальных.
— Рассматриваем как минимум двенадцать часов.
— Возможно, убийство произошло около девяти часов вечера? — предположил Ральф.
— Да. Дайте измерить температуру.
Вытащив из сумки термометр, я начала раздвигать Рэнди ягодицы, но Кетчер меня остановил.
— Обязательно делать это через задницу? — спросил он, скривившись в отвращении.
Закатив глаза, я сунула термометр в анальное отверстие Рэнди.
— Да, мистер Агент Большая Шишка. Как и при жизни, ректальная температура является наиболее точной.
Кетчера передернуло.
— Во время расследований я видел, как это делали только под мышкой.
Решив не обращать на него внимания, я сосредоточилась на цифрах.
— У него же не две дырки в заднице? — поинтересовался Ральф.
— Нет. Только одна.
Я услышала, как Ральф облегченно вздохнул. В первые двенадцать часов после смерти температура будет падать на одну целую четыре десятых градуса по Фаренгейту каждый час, пока не достигнет семи градусов. Измерив ее, я воспользовалась калькулятором на телефоне, чтобы произвести расчеты.
— Опираясь на показатели температуры и трупного окоченения, могу предположить, что убийство произошло между девятью тридцатью и десятью часами вечера.
Мужчины кивнули.
— Это дает нам пищу для размышлений, пока он не вернется из криминалистической лаборатории, — произнес Кетчер.
Когда я уложила Рэнди на спину, меня посетило чувство дежавю — очередной испуганный хор разнесся по комнате. Но в этот раз я заорала вместе с ними. Оба члена усопшего стояли по стойке смирно.
— Подожди-ка. Он не умер? — воскликнул Тодд.
— Мертвее не бывает, — процедил Ральф.
Теперь, успев собраться с мыслями, я чувствовала себя глупо из-за резкой реакции.
— Посмертная эрекция, редко, но случается.
Кетчер покачал головой.
— Я видел людей, которые испражнялись и мочились под себя, но такое впервые.
— Наверное, когда я перевернула Рэнди на бок, кровь переместилась к пенисам.
Почесав подбородок, Кетчер спросил:
— Значит, если оба встали после смерти, значит, при жизни оба функционировали?
— Думаю, да. Но поскольку кровь не проходит через сердечно-сосудистую систему, трудно сказать.
Именно в этот момент, когда мы вчетвером стояли и пялились на эрегированные члены Рэнди, в спальню вошли агенты Солано и Кэпшоу. Оба резко остановились, их лица застыли в неверии.
— Что. За. Черт, — выдавил агент Солано, в то время как агент Кэпшоу боролся с тошнотой.
— Вы выглядите удивленными. Только не говорите, что никогда не видели мертвого парня с двумя стоящими членами? — Кетчер ухмыльнулся, в глазах плескалось веселье.
— Ответ не просто «нет», а «нет, черт побери», — ответил агент Солано, а агент Кэпшоу лишь покачал головой.
— Нашли что-нибудь снаружи? — спросил Кетчер.
Агент Солано кивнул.
— Похоже, преступник пришел по реке.
— Правда? — спросила я.
— Вдоль берега есть места, где явно оставляли лодку. Мы нашли следы обуви, сделаем отпечатки. Принесу набор и займусь.
— Спасибо, Эл.
Агент Кэпшоу взял с ночного столика телефон Рэнди.
— Заберем его с собой, чтобы взломать код и посмотреть контакты.
Кетчер кивнул.
— Положи в сумку к ноутбуку и компьютеру, которые Солано нашел в кабинете. Нам нужно проверить все файлы.
— Понял, — ответил Кэпшоу и вышел из спальни.
— У него есть близкие родственники? — спросил Кетчер.
Ральф задумчиво пожевал жвачку.
— Хороший вопрос. Не помню, чтобы он упоминал о семье. На выходные всегда закрывал аптеку и уезжал из города. Куда — понятия не имею.
Кетчер кивнул.
— Проверяли прикроватную тумбочку на наличие маленькой черной книжки?
— Хоть и не смотрели, но я чертовски удивлюсь, если найдем. Он не такой.
Кетчер склонил голову набок.
— Учитывая, что этот человек прятал два члена у себя в штанах, думаю, уже можно с уверенностью сказать, что вы его принимали не за того.
— Да уж, проклятье, — пробормотал Ральф, когда до него, наконец, дошло. Он принялся рыться в тумбочке и воскликнул: — Ага!
— Нашел черную книжку? — поинтересовалась я в надежде, что это что-то столь же безобидное.
Наверное, мое сердце не выдержит, если Ральф сейчас вытащит набор масел для тела или карманную вагину. Ну, в случае Рэнди их было бы две.
— Вообще-то намного лучше.
Он достал нечто напоминающее кредитную карту. Наклонившись посмотреть поближе, я прочитала: «Карточка экстренной помощи».5
— Дай посмотреть, — попросила, протягивая руку.
Ральф передал мне карточку, похожую на те, что дают вместе с рецептом, а учитывая профессию убитого, они весьма актуальны. После многих лет чтения рецептов, написанных Рэнди от руки, я узнала бы его почерк где угодно. Он собственноручно написал, что не страдает аллергией или серьезными заболеваниями. В графе контактов на экстренный случай значилось:
«Патрисия Крэндалл.