Страница 1 из 62
БЕЛОЕ СОЛНЦЕ ПУСТЫНИ
70 лет спустя
Глава первая.
Очень Средняя Азия. Первая половина девяностых годов двадцатого века. Мир состоял из песка и солнца. Песок был везде. Он переливался с бархана на бархан, завивался вихрями в раскаленном воздухе, поднимался пыльным облаком, едва подошва касалась земли. А над ним было беспощадное белое солнце. Земля смерти…
Тридцать километров пути. Ерунда. Идти меньше суток. Ха-ха-ха! Вот тебе бабушка и Юрьев День! Тридцать километров оказались непосильными сотнями миль!
Лучше бы я остался на этой богом забытой станции и ждал бы вместе со всеми, -подумал Федор, с трудом преодолевая очередной бархан.
Вконец обессилив, Федор сел на раскаленный песок, достал флягу и выпил из нее последний глоток воды. А потом еще долго постукивал по фляге рукой в надежде получить хотя бы еще одну каплю живительной влаги.
Вода! Вода! Мне нужна Вода! Если в самое ближайшее время я не найду ее, то сдохну!
Тридцать километров казались на карте такими маленькими. Тридцать километров до другой железки. Там любой поезд, неделя пути, и ты дома…
Собрав последние силы, Федор заставил себя встать. И двинулся вперед к заветной цели – полустанку, который находился где-то на западе около Большого водохранилища.
Время перестало существовать. Вокруг и внутри существовала только пустыня. Казалось, что она забралась внутрь головы Федора, и вместо серого вещества остался только песок. Часы давно остановились, и сколько он плелся было неизвестно.
Федор уже не мог вспомнить, когда начал слышать этот новый звук. Он раздавался откуда-то из пустоты, а может быть, отовсюду. А может быть, не раздавался вовсе, а был только в голове Федора. Затем звук стал сильнее, пока не занял все сознание.
-Начались слуховые галлюцинации, – заключил Федор, – очевидно, сейчас пойдут зрительные…
Ну, вот и они. Федор выполз на возвышенность и увидел оазис. Несмотря на то, что в глазах все плыло, он все же разглядел этот островок надежды. И сделал важный вывод, что видит не галлюцинацию.
Оазис не был типичным видением странника в пустыне, которые описывают разные деятели в своих книжках. Обычно это несколько одиноких пальм растущих у маленького озерца. Напротив, оазис увиденный Федором был очень банальным и реалистичным. На маленьком клочке земли около источника ютились две ветхие хижины и сад, состоявший из маленьких кривых деревцев. Конечно, и это могло сойти за мираж, не будь там танка, двух бронетранспортеров и одного грузовика «Урал», вокруг которых бегали и суетились какие-то люди.
Из-за большого рыжего холма по ухабистой дороге на оазис надвигались два легких десантных танка и броневик. За ними бежали вооруженные люди. Федор поднял руку и хотел крикнуть. Но из пересохшего горла раздался лишь хрип. И тут Федор осекся. До его помутненного сознания, наконец, дошло, что звук, который он все это время слышал, был звуком боя, до боли знакомым и неприятным звуком.
Федор вжался в песок. В его планы не входило получить пулю. Нет, уж лучше он подождет.
Бой был в самом разгаре. Вот уже ветхие хижины превратились в развалины, разбитые прямым попаданием снарядов. Загорелся сад. Тонны песка взлетали вверх, поднятые взрывной волной, и оседали на отстреливающихся защитников оазиса. Слышались истошные вопли смертельно раненых. Огонь со стороны наступавших усилился. Почти одновременно вспыхнули два БТРа. А из них высыпали горящие как факелы люди. Т-72 ответил бронебойным, и ближайшего танка сдетанировал боекомплект.
-Опять, – думал Федор, – боже мой, опять все эти звуки!
В тот день несколько месяцев назад они сопровождали небольшую колонну бронетехники, которую передислоцировали из мест ожесточенных боев в более спокойные северные районы республики. Именно тогда они попали в засаду, устроенную боевиками оппозиции.
-Не могу! – простонал Федор, схватившись за голову.
Федор зажал уши и закрыл глаза, пытаясь думать о чем-нибудь другом, лишь бы не об этом. Но все равно ему виделся тот роковой момент, который он постоянно прокручивал у себя в голове. Ведь посмотри он тогда направо, то успел бы заметить выползшего из укрытия бандита. Но Федор не посмотрел, а его лучший друг Серега Витицкий побежал спасать раннего салагу. Он нагнулся над раненым, когда эта моджахедская морда выстрелила. Первые три пули ранили Серегу, остальные достались салаге. Федор развернулся и засадил бандита весь остаток магазина.
Когда он поднял Серегу, тот был еще жив. Он только успел тихо сказать:
-Не судьба…
А потом умер. Федор закрыл ему глаза и заплакал. Это был последний раз в жизни, когда он плакал.
Вновь пережив старый кошмар, Федор открыл глаза и попытался разобраться в ситуации. На стороне наступавших были люди с зелеными повязками на головах или в гражданских головных уборах, некоторые в афганках. Оазис защищали люди в советской форме. Это был один из маленьких эпизодов гражданской войны, захлестнувшей эту бывшую республику бывшего Союза. Только ему не было дела до чужой войны. Он просто хотел выжить и добраться до дома. Между тем бой продолжался. Защитники оазиса проигрывали. После потери танка они остались без серьезной огневой поддержки. Правда, и наступавшие исламисты лишились второго танка. Остатки правительственных (их было что-то около десяти) засели в развалинах хижин и продолжали упорно отстреливаться из автоматов. Но это была лишь отсрочка. Помочь им могло разве что чудо. Превосходящие силы противника окружали оазис со всех сторон. Пулемет БТРа методично выплевывал порцию свинца и не давал им вынуться из своего укрытия. Пользуясь этим, пехота исламистов подбиралась все ближе. Не прошло и получаса как, все было кончено. Правительственные стали размахивать окровавленной белой майкой поднятой на штыке «калаша». Наступила какая-то тревожная тишина. Слышались только отдаленные крики людей и шум двигателя бронетранспортера. Осмелевшие моджахеды стали осторожно подниматься с земли и приближаться к развалинам. К обезоруженным пленникам подошел командир отряда исламистов и стал что-то кричать. Федор не разобрал что, хотя и знал их язык (за четыре года можно было научиться). Допрос шел с пристрастием. Одного из правительственных, похоже, офицера, пристрелили почти сразу. Остальных еще долго допрашивали и били. Наконец пленных оставили в покое, и те разлеглись на земле под бдительной охраной двух моджахедов.
Что же делать? Спустится к оазису прямо сейчас – верная смерть. Исламисты открыто заявляют, что они против России. К тому же среди этих гадов много закостенелых моджахедов из Афгана. Но с другой стороны ползти дальше в обход – тоже верная смерть. Оставался единственный выход – ждать.
Несколько человек во главе с тем же типом, что вел допрос, направились к Уралу и стали его тщательно обыскивать. Федор только тогда сообразил, что за все время боя в фургон не пострадал. И дело даже не в том, что машина стояла в некотором отдалении от оазиса, а в том, что никто и не собирался в нее стрелять, потому что там, похоже, лежало что-то важное. После минутных поисков пятеро человек вытащили из крытого кузова какой-то большой темный ящик размером с гроб. Командир исламистов сбил замок и открыл крышку. Стоило ему увидеть содержимое ящика, как из его глотки неожиданно вырвался громкий вопль, раскатившей по все пустыне. Он что есть мочи заорал и все остальные быстро подхватили его клич. Некоторые даже стали стрелять в воздух.
Да что же там, лежит в этом дурацком гробе? Неужели труп их главного врага – нынешнего президента республики? Скорей бы они cмотали, а то скоро наступит ночь. Федор еще раз посмотрел на заходящее солнце, которое уже коснулось своим краем высоких барханов, видных на горизонте. Длинные тени создавали на земле диковинные картины. Каждый мелкий камушек оставлял длинную темную полоску. И они лежали на песке, словно лоскутки разорванной черной ленты от погребального венка миру и спокойствию и той стране, частью которой еще недавно была эта республика, а теперь уже «отдельное и независимое государство». От чего независимое, правда, не понятно. Вероятно, от мира и спокойствия…