Страница 4 из 14
– Слишком много вопросов, – усмехнулся Егор. – Ты хочешь ответов, а я хочу бутербродов.
– Да иди ты! Оставь меня в покое! – на этот раз я вылетела из гостиной.
И ушла на кухню. Внутри всё кипело, не помню, чтобы хоть раз в жизни доходила до такого исступления: меня потряхивало от злости, я не могла сосредоточиться, переживала. Никогда не умела ругаться с людьми, после ссор мне всегда плохо, самочувствие хуже, чем если подхватить грипп. Но Егор, этот самодовольный болван, вывел из себя. Я опять расхаживала взад-вперёд, ругаясь на него.
А когда чуть успокоилась, решила пожарить омлет – взбила яйца с молоком, вылила на раскалённую сковороду, по дому поплыл аппетитный аромат.
Егор не заставил себя долго ждать – тут же притащился на кухню, всё так же укутанный в плед:
– Слушай, Кать, не обижайся. Я на самом деле не такой плохой, как ты обо мне думаешь. Прости, если где перегнул палку.
– Ты мертвец, который ест и разговаривает! – указала я на него лопаточкой в масле. – Как это вообще возможно?!
– А можно мне кусочек омлета, и я тебе расскажу, – он сделал невинное лицо: брови домиком, поджатые губы.
– А если не дам, меня сожрёшь, вурдалак? – прищурилась я.
– Но-но-но, попрошу без оскорблений. Я согласен называться привидением, но вурдалаком честить не надо. Не буду я тебя есть, – скривился он, будто от кислого лимона.
– Значит, ты привидение? – появилась хоть какая-то зацепка. – Но почему я тебя вижу?
– Потому что не знала меня до смерти. Я ответил на твой вопрос, а теперь можно кусочек омлета? – Егор сказал это спокойно, перевёл всё в шутку. Со свойственной бесцеремонностью уселся за стол, а у меня от подобной фразы словно умерла частичка души.
А ведь Егор мёртв – ни родные, ни друзья его не видят. Он обрадовался встрече с соседом и тут же сник, да и Сергей, похоже, огорчился, быть может, я зародила в них надежду. Кусок в горло не лез, на глаза опять навернулись слёзы, я поставила сковородку с пышущим жаром омлетом перед Егором:
– Ешь! – и тут же выскочила из кухни, не хотела, чтобы он видел мой подрагивающий подбородок и покрасневшие глаза.
Глава 5. Долгожданный покой
Я ушла в спальню, надеясь, что Егор найдёт в себе остатки такта и не будет врываться ко мне. Ночник горел, а я всё думала, думала и пыталась найти объяснения.
А ведь я люблю тишину и одиночество. Общество людей утомляет: чем больше народу меня окружает, тем сильнее я устаю.
Не то чтобы я не любила людей, но мне комфортнее наедине с собой или в компании одного-двух друзей, с которыми можно просто помолчать, и не будет появляться чувства неловкости.
В детстве всегда мечтала сбежать из родительского дома, не потому, что не любила родителей, просто хотелось поскорее начать жить самостоятельно, узнать, чего я стою на самом деле. Мама очень опекала меня, кажется, я не приняла ни одного решения до восемнадцати лет, кроме поступления в московский ВУЗ.
Родители были против моего отъезда. Может, не верили в меня, может, боялись отпускать в большой город, но я твёрдо стояла на своём, стремилась и хотела вырваться из-под опеки.
В университете как-то быстро познакомилась и подружилась с Ульяной, она человек пробивной и амбициозный и, как никто, понимала меня, с ней можно было молчать часами и весело проводить время, хотя обычно подруга тараторила без умолку. С третьего курса мы стали с ней подрабатывать созданием сайтов и отчаянно этим горели. Ещё бы, собственный заработок, а для нас, студенток из провинции, эти деньги казались манной небесной. Поэтому трудились днями и ночами. Команда из нас вышла отменная, и уже через год мы устроились в крупную фирму. После университета проработали там ещё шесть лет, Ульяну повысили, ей оказался больше по душе руководящий пост, а я, накопив денег на домик в Твери, уехала из Москвы и стала фрилансить, работать на себя.
Только мечты о своём доме, покое, тишине, живописной природе разбились в первый же день. Я ворочалась, сон опять не шёл, тревога нарастала, а ещё почему-то мучила жалость. К Егору. Мне хотелось, чтобы он исчез, оставил меня в покое, но, с другой стороны, в глубине души было жаль его. Однако не настолько, чтобы смириться с тем, что в моём доме будет жить посторонний человек. Ночник вдруг выключился, а во дворе залаял Дружок, опять с тем же радостным, игривым повизгиванием.
Я рассердилась, что в мою спальню бесцеремонно ворвались, накрыла голову подушкой, чтобы не слышать собаку. Не знаю, сколько прошло времени, похоже, я всё-таки уснула. А когда открыла глаза, включила ночник и взглянула на часы, был уже час ночи. Дружок наоборот жалобно скулил под окном. Моё сердце не выдержало, я вышла и позвала пса в спальню, он, довольный, улёгся у кровати и вскоре захрапел.
– Спокойной ночи, Дружок! – а мне пришлось снова накрыть голову подушкой.
Покой, которого я так ждала, наступил. Егор пропал. Утром, когда я пробралась на кухню, омлета не осталось, но тарелка, сковорода и большая синяя кружка Егора стояли чистыми в шкафчике для посуды.
С утра мы прогулялись с Дружком, позавтракали, затем я погрузилась в работу, забыв и про обед, и про ужин, лишь на скорую руку перекусив бутербродами с чаем уже перед сном.
«Хороший выдался день, – засыпая, думала я. – Завтра нужно будет разузнать, где тут магазин, и запастись продуктами«.
Продуктовый супермаркет оказался достаточно далеко, да ещё и нужно было пройти вдоль оживлённой трассы. Без транспорта тяжело тащить пять километров пакеты с продуктами. «В следующий раз поеду на велосипеде!» – вдруг вспомнила я про двухколёсный транспорт в сарае. Ещё подумала, что можно смастерить Дружку рюкзак, слишком уже он ретив – столько энергии пропадает.
Когда я добралась до дома, казалось, руки удлинились на пару сантиметров. В ботинках хлюпало, обратно мы пошли вдоль леса, а осень в этом году выдалась сырая и холодная. Захотелось тепла и уюта, и первым делом я зажгла камин, разложила продукты, сделала чай и погрузила озябшие ноги в таз с горячей водой. Накрылась пледом, и стало так хорошо, тепло, что я позвонила Ульяне, – та сидела на работе, но отвлеклась на мой звонок, обрадовалась. Я поняла, что соскучилась, но первый же её вопрос испортил мне настроение:
– Катя, как поживает твой любовник?
Я закатила глаза и усмехнулась:
– Нет никакого любовника. Уль, прозвучит странно, но это призрак бывшего хозяина дома.
– Ага, ага, придумывай! – кивнула она и подпёрла рукой подбородок. – Я одного не понимаю, что ты скрываешь?
Как я ни убеждала подругу, что у меня никого нет, и что я говорю правду, Ульяна так и не поверила, но зато пообещала приехать в гости через пару недель и убедиться самой.
Только как я ей докажу, если Егор исчез?
Призрак не появлялся уже четыре дня и никак себя не проявлял: двери не запирались, свет не мигал, ноутбук не включался сам собой. Я стала понемногу думать, что это было наваждение, может, разум помутился от переезда. Дружок вёл себя спокойно, не лаял как сумасшедший, но иногда ложился у двери, клал голову на лапы и с тоской смотрел на задний двор. Не уверена, что собаки имеют такие же чувства, что и люди, но Дружок явно грустил и скучал.
Я пыталась отвлечь его: мы гуляли по лесу, играли в мяч, пёс бегал и скакал, но ни разу так задорно не лаял, радостно повизгивая, как в ту ночь, когда объявился Егор. Всё-таки не заменить мне хозяина.
Спустя неделю с того дня, как я переехала, Дружок вдруг начал выть посреди ночи, до смерти меня перепугав. Он стенал и скрёб когтями дверь, чтобы его выпустили, нагоняя жути. А после того, как я открыла, принялся бегать по дому, беспокойно принюхиваясь и осматриваясь.
Выпустив Дружка на улицу, я вернулась в кровать и сквозь сон услышала заливистый счастливый лай во дворе. «Хозяин вернулся», – мелькнула мысль где-то в полусне.
И правда, утром на кухне меня встретил Егор: