Ошибка леди Эвелин

– Эви, тебе понравилось у мэтра Ривери?

Леди Шарлотта посмотрела на меня и едва заметно нахмурилась. Я уже давно заметила, что герцогиня не любит излишне проявлять эмоции. У нее все сводится к полутонам и недосказанности – что в одежде, что в мимике, что в поведении.

– Да, тетушка, – быстро ответила на простой, казалось бы, вопрос.

Вот только расслабляться было рано.

– А сам мэтр? Что ты о нем думаешь?

Острый взгляд впился мне в лицо. И снова этот хищный блеск, и снова чернота кажется опасной.

– По-моему, он настоящий гений, – изображая простодушное восхищение, ответила тетушке. – Его наряды удивительны. Они такие… Такие…

Я замолчала, словно не в силах подобрать слова, и герцогиня удовлетворенно кивнула.

На самом деле мне хотелось сказать намного больше. О том, что за каждой вещью я вижу историю, которую вложил в нее мастер, чувствую флюиды его вдохновения, ощущаю настроение и свет. Но я не рискнула. По тому, что и как говорит человек, всегда можно распознать, что у него внутри. А мне совсем не хотелось обнажать душу перед непонятно откуда появившейся в моей жизни опекуншей.

– Гений, – кивнула тетушка и отпустила меня из-под прицела холодных глаз. – Только вот старшую продавщицу я бы заменила. Слишком разговорчивая.

– Разве это плохо? При ее профессии…

Договорить я не успела.

– Это еще что? – перебила меня герцогиня.

Карета как раз свернула на Оллен-брау, и впереди показался невысокий кованый забор. К слову, в Кроненгауде, в отличие от Дартштейна, ограды всегда делались небольшими и прозрачными. Так повелось еще со времен короля Густава, который предписывал своим подданным не скрывать личную жизнь от взглядов Черной стражи. По той же причине у нас до сих пор не принято плотно закрывать шторы.

– Что тут происходит? – тихо, словно про себя, спросила герцогиня, и я выглянула в окно, пытаясь понять, о чем она говорит.

Рядом с воротами стоял большой черный мобиль, во дворе было полно солдат, а в распахнутых настежь дверях растерянно застыл тер Гроу. Он смотрел на обыскивающих каждый куст стражников безумным взглядом, и губы его беззвучно шевелились.

Единый! Черная стража!

Я вцепилась в сиденье, пытаясь выровнять дыхание.

– Ваша светлость! – увидев въезжающую в ворота карету, очнулся дворецкий, и кинулся к герцогине. – Леди Шарлотта! Я ничего не смог сделать! Простите, миледи, они пригрозили забрать меня в Саухвайне!

Гроу бежал рядом с каретой, заглядывая в окно, голос его дрожал, обвисшие щеки тряслись, как у старого бульдога.

– Ваша светлость, не извольте гневаться! – задыхаясь, выговорил он, когда леди Шарлотта вышла из кареты.

– Бенджамин, что здесь происходит?

Герцогиня строго посмотрела на Гроу.

– Обыск, миледи, – ответил тот, и в его голубых, по-собачьи преданных глазах мелькнул страх. – Простите, миледи, я не сумел их остановить. Они предъявили императорский ордер. Допросили всех слуг. Устроили настоящий погром.

– Кто главный?

Взгляд леди Шарлотты заледенел. Она с силой оперлась на трость и посмотрела на широко распахнутые двери особняка так, словно готовилась к сражению.

– Не знаю, миледи. Какой-то лорд из Бреголя.

– Из столицы? Где он?

Тетушка решительно направилась вперед – с идеально ровной осанкой, удивительно похожая на какого-нибудь полководца тех времен, когда кроны еще умели воевать и ни при каких обстоятельствах не бежали с поля боя.

– В доме, миледи, – угодливо доложил Гроу, семеня рядом с герцогиней. – Как только вы уехали, так они и заявились. Мы ничего не смогли сделать.

Леди Шарлотта промолчала, но я заметила, как хищно шевельнулись крылья ее тонкого носа, и какой мрачной стала чернота взгляда.

– Веди, – коротко приказала герцогиня, когда мы оказались в доме.

– Сюда, миледи, – угодливо изгибался дворецкий.

Он припустил вперед, торопясь свалить на хозяйку бремя ответственности за происходящее, а я шла за тетушкой, глядела по сторонам и понимала, что магстража постаралась на славу. Двери всех комнат первого этажа были распахнуты настежь. В шкафах и каминах рылись солдаты. Они не церемонились, перетряхивая одежду и выдвигая из комодов ящики с бельем, вытаскивая из шкафов книги и фарфоровые безделушки, которых у герцогини было немало. В конце коридора испуганно жались слуги. Женщины утирали мокрые от слез глаза, мужчины хмурились, пытаясь не показывать страха, но тот легко читался во взглядах, в положении рук, в напряженных, зажатых жестах.

Я посмотрела на бледные испуганные лица и вздохнула. Бедные. Невелика радость попасть на допрос к Черной страже.

Тетушка тоже взглянула на прислугу и нахмурилась.

– Где он? – повернулась она к Гроу.

– В покоях леди Эвелин, миледи, – ответил тот, и у меня тревожно екнуло сердце. Вроде бы и уничтожила все следы, но вдруг что-то осталось?

– Вопиющая наглость, – процедила герцогиня, направляясь к моей комнате. – Я этого так не оставлю. Александр ответит за самоуправство своих подчиненных.

Лорд Александр Свайс был главой кроненгаудской магической полиции. А еще он был давним приятелем леди Шарлотты, и часто приходил в ее дом с визитами. Мне довелось пару раз присутствовать при этих встречах, и я до сих пор помнила, каким тяжелым становился воздух в гостиной, и как сложно было дышать в присутствии высших магов.

– Чего замерли? – строго обратилась герцогиня к слугам. – Нечем заняться? Гроу, распорядись, – кивнула она дворецкому.

– Слушаюсь, миледи, – с готовностью ответил тот.

С появлением хозяйки он явно приободрился и выглядел уж не таким бледным.

Тетушка дошла до моей спальни и остановилась на пороге, полностью закрыв обзор, и мне оставалось только догадываться, что там происходит.

– Потрудитесь объяснить, кто вы и по какому праву устроили в моем доме погром? – холодно спросила герцогиня.

– Темного дня, леди Штолль, – послышался не менее холодный ответ. – Позвольте представиться – лорд Каллеман, глава императорской магической полиции. Расследую исчезновение опасного государственного преступника и уполномочен входить в любые дома империи.

– Могу я взглянуть на ваши бумаги?

Герцогиня вошла в комнату. Я незаметно шагнула следом, растерянно рассматривая вывернутые из комода ящики и вываленную на кровать одежду. Бюро тоже было открыто, а книги – сложены неаккуратной стопкой. На подоконнике, за отдернутой шторой, обнаружились забытая мной бутыль с молоком и развернутое полотенце с подсохшим куском пирога. Двое стражников возились рядом с камином. Третий проверял дымоход. В эркере, возле небольшого диванчика, стоял высокий темноволосый мужчина и просматривал книгу Ульриха Штанца. Мою любимую книгу. Я ее перечитала уже раз пять и даже пометки на полях кое-где сделала. Вот именно их лорд Каллеман сейчас и разглядывал. Внимательно так. Въедливо.

– Бумаги? – не отрывая глаз от одной из надписей, переспросил он. – Разумеется, можете.

Он едва заметно шевельнул большим и указательным пальцами, и перед леди Шарлоттой в воздухе застыл развернутый лист с изображением трехглавого дартского орла и размашистой подписью внизу.

Тетушка не стала брать его в руки. Внимательно прочитала, взглянула на имперца и спросила:

– Значит, лорда Свайса отправили в отставку?

– Не совсем так. Он по-прежнему глава полиции.

– В таком случае, что делаете в моем доме именно вы?

– Как я уже и сказал, веду расследование.

Лорд Каллеман наконец-то оторвался от книги и в упор посмотрел на герцогиню. А я невольно сделала шаг назад. Глаза мага оказались не просто черными. Они были с красными зрачками, и это выглядело так жутко, что у меня внутри все сжалось. Никогда не видела ничего подобного. И даже не слышала о таком.

По спине пополз холодок, верный предвестник грядущих неприятностей.

– Значит, слухи о новом наместнике – правда.

Леди Шарлотта прищурилась.

– Именно так, – кивнул лорд Каллеман.

– И он намеревается навести новые порядки, не так ли?