Ошибка леди Эвелин

Единый, откуда тетушка узнала? Когда была жива мама, она сама занималась со мной и даже говорила, что у меня хорошие способности, но потом, когда ее не стало, мне редко выпадала возможность прикоснуться к клавишам. Леди Вонк никому не разрешала подходить к ее старенькому клавесину, а у леди Шарлотты я играла украдкой, когда герцогини не было дома. Выходит, она все-таки услышала. Или слуги ей доложили.

– Моя бедная кузина была прекрасной пианисткой, и ее талант несомненно передался Эвелин, – не унималась тетушка. – Ну же, дорогая, сыграй ноктюрн Шенца, я его всегда любила.

Леди Шарлотта кивнула на открытый рояль, и я поняла, что отвертеться не получится.

Под пристальным взглядом двух пар глаз прошла к инструменту, перевернула несколько листов, отыскивая нужное произведение, села и начала играть.

Поначалу пальцы казались деревянными, но постепенно я «разыгралась», и дело пошло лучше. Нежная мелодия ноктюрна будила в душе воспоминания детства, изящные руки мамы, ее красивый глубокий голос, пышные светлые волосы, скромное серое платье и серебряный кулон на груди…

– Очаровательно! – послышался возглас герцога. – Леди Эвелин, вы очень талантливы.

Он поднялся с места, подошел к роялю и заглянул в ноты.

– И вы так тонко чувствуете музыку, – наклонившись ко мне, уже тише сказал он.

– Благодарю, лорд Овенбау, – склонила голову, стараясь не глядеть на гостя.

– Талант! Настоящий талант! – не унимался герцог, и мне снова стало неловко.

– Эви, иди к себе, дорогая, нам с лордом Овенбау нужно обсудить кое-какие дела, – избавляя меня от смущения, негромко сказала герцогиня.

– Да, миледи, – с готовностью поднялась со скамьи и направилась к выходу, радуясь, что испытание так быстро закончилось.

Лакея за дверью не оказалось, и я, украдкой оглядевшись по сторонам, приникла к гладкому полотну в надежде подслушать разговор тетушки и ее гостя.

– Ну что за прелесть твоя подопечная, Шарлотта. Такая нежная, светлая, воздушная… Настоящий розовый бутончик!

Меня передернуло. Скажите пожалуйста! Бутончик…

– Да, Эрнст, Эви – прелестная молодая леди. А какой чудный у нее характер. Она так чиста и неиспорченна, даже удивительно в наше-то время.

Вот значит как. Интересно, чего добивается тетушка, устроив эти смотрины? Неужели хочет выдать меня замуж и породниться с герцогом?

– И вы полагаете, что…

– Кхм-кхм, – раздался за моей спиной негромкий кашель, и я, повернувшись, наткнулась на многозначительный взгляд дворецкого.

– Вас проводить, леди Эвелин? – негромко спросил Гроу.

– Не стоит. Дойду сама.

Я вскинула голову и пошла в сторону своей комнаты, на ходу раздумывая над тем, чем грозит мне интерес Овенбау.

Он открыл глаза и настороженно огляделся. Темно. Сыро. Откуда-то издалека доносится шум воды. Река? Похоже на то. И воздух отдает гнилью и тиной. А под щекой что-то мокрое. Грязь? Или кровь?

Эрик поднес руку к лицу и принюхался. Кровь. Свежая. И не его. Хотя и грязи тоже достаточно, хлюпает при каждом движении. Рес…

Поднявшись, посмотрел вокруг, задержавшись взглядом на виднеющихся справа арках моста, перевел взгляд на промокшую одежду и скривился.

Как он здесь оказался? И понять бы еще, здесь – это где?

Голова тупо пульсировала болью, мешая сосредоточиться. Перед глазами снова плавала знакомая муть.

Он пошарил по карманам в поисках бонбоньерки и, не обнаружив ее, громко выругался. Проклятье! Без защитного снадобья Кейт он долго не протянет. Только бы добраться до города…

Шаг, еще один, и еще. Серая пелена колыхалась, словно насмехаясь над ним, и сбивала с пути. Но он привычно старался не обращать на нее внимания.

– Танау рени, – прошептал непослушными губами, открывая портал, а потом шагнул в зыбкую дымку и оказался в холодной тишине дворцовых покоев.

Глава 4

Следующие два дня выдались тихими и ничем не примечательными. Тетушка вела себя так, будто не было ни моего заключения в подвале, ни непонятного знакомства с лордом Овенбау. Она не упоминала о прошлом, да мы почти и не разговаривали. Каждое утро герцогиня в моем сопровождении совершала небольшую прогулку в открытой карете, а вечерами тетушка заставляла читать вслух «Оранио» Гельца, и я по несколько часов декламировала поэмы известного остенского поэта, оставившего слишком большое, на мой взгляд, наследие в виде напыщенных од и унылых стихов.

А вот третий день принес перемены.

– Эви, сегодня вечером мы идем на прием к лорду Стабсу, – заявила мне тетушка, намазывая хрустящий тост тонким слоем масла.

Мы как раз завтракали, и я едва не поперхнулась чаем.

– Что за прием?

– Для узкого круга, – пояснила герцогиня. – Хочу познакомить тебя со своими друзьями. Не волнуйся, там будут милейшие люди.

И это тетушкино «милейшие люди» заставило меня насторожиться еще больше.

– Советую надеть то белое платье, что мы выбрали у Ривери, – продолжила герцогиня, и мои подозрения только окрепли.

Белое платье было чересчур откровенным. На примерке оно показалось мне невероятно красивым, но потом, когда мы вернулись в особняк и я как следует рассмотрела покупки, то подумала, где были мои глаза? Длинный узкий вырез шел до самой поясницы, и выглядел слишком соблазнительным.

– Я распоряжусь, чтобы Мэри его подготовила, – не дожидаясь моего ответа, заявила герцогиня и нажала кнопку звонка. – Мэри, леди Эвелин наденет вечером новое белое платье, – заявила она появившейся горничной.

– Да, миледи.

– Сделаешь леди Эвелин высокую прическу.

– Да, миледи.

– И выпустишь несколько прядей вдоль щек… Впрочем, я сама прослежу, чтобы ты сделала все, как нужно. Эви, а ты пока иди к себе и повтори правителей Кроненгауда и всю знать, начиная с герцога Освийского.

Леди Шарлотта посмотрела на меня и повернулась к горничной.

– Ты еще здесь?

– Простите, миледи.

Мэри поклонилась и исчезла из комнаты, а я представила длинный список кроненгаудских аристократов и вздохнула. Все-таки для такого маленького бывшего королевства у нас их слишком много.

– Эви, я хотела бы серьезно с тобой поговорить, – откладывая нож, сказала герцогиня.

– Да, тетушка?

– Что ты думаешь о лорде Овенбау?

– Не знаю, тетушка. А я должна что-то думать?

– Не дерзи. Постарайся быть с герцогом поласковее. Улыбайся ему почаще, не отказывай в танцах, ну и веди себя, как подобает благовоспитанной юной леди.

– А разве это совместимо? Разве благовоспитанная леди может танцевать больше двух танцев с одним кавалером, если он не является ее женихом?

– Все-таки ты дерзишь, – тон герцогини стал ледяным. – Изволь слушаться. Если не забыла, я твой опекун, и ты должна делать то, что я скажу. И потом, кто говорил обо всех танцах? Думаю, мазурки и вальса будет достаточно.

Леди Шарлотта посмотрела на меня, вынуждая ответить.

– Хорошо, тетушка, я постараюсь, – заставила себя улыбнуться, в то время как внутри все бурлило от возмущения. Но я слишком хорошо помнила холод подвала и не стремилась попасть туда вновь.

– Постарайся, Эви, – кивнула леди Шарлотта. – Постарайся. Лорд Овенбау очень влиятельный человек. Если вы с ним подружитесь, – герцогиня не договорила и со значением посмотрела мне в глаза. – Ты понимаешь меня, Эви?

– Вы предлагаете мне…

Я даже задохнулась от негодования.

– Всего лишь подружиться, Эви, – пошла на попятный герцогиня. – Тебе ведь не сложно лишний раз улыбнуться моему другу?

Голос тетушки прозвучал вкрадчиво.

– Несложно, но зачем это нужно?

– Эви, я предупреждала, чтобы ты не задавала лишних вопросов? – посуровела леди Шарлотта, и чернота ее взгляда стала просто невыносимой.

Мне даже показалось, что она распространилась за пределы глазниц и потянулась к моей груди. – Делай так, как я тебе велю, – приказала герцогиня, и я механически кивнула, не в силах сопротивляться чужой воле.