Страница 36 из 49
2008
Володя и Надя
Н. Кондаковой и В. Чепкунову
Троих уж нет… И только жженьеТоски немыслимой в грудиПочти без слов, почти что… Женя,Хоть ты побудь… Не уходи…Н. К.Я жил безоглядно, а часто, не глядя.Меня предавали, пытались распять,но два человека – Володя и Надяв людей помогли мне поверить опять.Я, в пух проигравшись, не буду внакладе,я в дружбе нечаянно стал богачом.Мой выигрыш крупный – Володя и Надя,и рядом все проигрыши – нипочем!2008Топиловка
Жизнь то мрачная, то пылкаяу меня, братва, была,а еще меня топиловкачуть на дно не увела.Я — была така пора —плавал в стиле топора.И на станции Зимараз шпана меня за шкирку взялаи швырнула прямо в глинистую ямку,так что в полный голос вспомнил мою мамку.Ямка — было только прозвище.Глубока! Я не подрос еще.Я барахтался в объятиях беды,и бультело горло, полное воды,и такая многомордая беданажимала на затылоки на склад пустых бутылоквниз пихала, чтобы я отведал дна.Oх, как помню на зубах налипший ил —он со ржавыми гвоздями смешан был.А потом тянули за́ волосы вверхи пинали, чтобы помощь не отверг,а затем опять пихали в жидкий гроб,но следили, чтобы я полуутоп…Стал я, с голоду синюшный и тонющий,их любимейшей игрушкой — тонушкой.Что за сласть мальца толкнуть, чтобы начал он тонуть,а потом спасти, чтобы мог растис благодарностью не бездарностью!Когда им завидеть страх удалось в мальце —удовольствийце!Ты тони, тони, тонушечка, —людям будет развлекушечка!Я задумал месть — уж такой я есть,не коварную — благодарную!Я не впал в тоску —на реку Окупод кукарекурано утречкомя сам-друг пошелда и плюхнулся, гол,в гости к уточкам.Сам себе высший баллставлю — я выгребалпусть на мелком, но против течения.А потом уже понял, что не сверну,и ладони ребром, как ножи, быстринурассекали… Так шло обучение!Я неделю возился с ногами на дне —только руки одне помогали мне.А потом я поджал мои ноги —ими воду замолотил —так избавился от безнадеги,так я стал навсегда молодым!И когда меня снова пихнула шпанаголовою вниз, чтоб отведал я дна,я их сам швыранул в гости к илу,чтобы после выкашливали его,в том, что стало со мной, не поняв ничегои заискивая через силу.И с тех пор никакой мне не страшен ловец,я собою самим сотворенный пловец.А случится Большая Топиловка,то душа и среди толпы ́ ловка,и душа моя стала не душечкой,а безвозрастной нетонушечкой!Переделкино, 14 июля 2008Месть за грубость
24 сентября 1948 года
Это помнят болельщики сведущие —Подковывали Федота, Бобрапо заданию в Киеве. Следующаяпредстояла в столице игра.Но Аркадьев Борис Андреевич,чем трудней, тем он был все мудреющий,и Боброву сказал: «Завтра – бой.Сева, сможешь сыграть через боль?»А Бобер – он с улыбкой чуть шпанскоюдал по-теркински хитрый ответ:«Будет после победы шампанское?Разрешите нарушить запрет?»И, чтобы не были лишние трения,обреченно махнула рукапастернаковски сложного тренера,оказавшегося в ЦДКА.Как нужны были в атаке ониоба те, но в конце концовдал Бобру Соловьева, Водягина,необстреляннейших юнцов.Им сказал он, за робость не выругав:«Не волнуйтесь, ребята. Мы выиграем.Месть за грубость как божья месть.И в футболе она тоже есть».Позабыли все девочки семечки,когда матч только-только пошел,а разбитая левая Севочки,вся в бинтах, засадила свой гол.Хомич был невиновен в той грубости —может, бериевский приказ,но прыжки вратаря были грустные —было чувство такое у нас.Счет сравнен был ударом Бескова.Николаев отмстил в уголок,как вдруг срезал – и спрашивать не с кого! —гол в ворота свои Кочеток.Но пошел он в атаку отчаянно,выдав точно подачу своюдолбанувшему в штангу нечаянноаж заплакавшему Соловью.Но не сломленная расправою(видно, было забить ей пора),подоспела разбитая праваяпобедившего боль Бобра.Мы, динамовские болельщики,себя чувствовали не в себе,и невесело даже лешикипод пивко хрустели в толпе.Не изменники мы. Не таковские.Но как должное приняли мыэти три гола цэдэковскиев трижды вздрогнувшей сетке Хомы…2008