Страница 4 из 13
– Они торгуют кашемиром, – сказала Анна. – Я их знаю.
– Это – брат пострадавшего, – сказал Блумквист. – Приглядывает тут за делами, пока брат в больнице. Можем подойти поговорить с ним, если хотите. Посмотрите, где это случилось.
– А долго он еще будет в больнице? – спросила Анна.
Блумквист небрежно махнул рукой:
– Думаю, всего день или два. Травма несерьезная, но в больно уж неудобном месте. Под коленом. Там, знаете ли, проходит столько жил…
– Жил? – прервала его Анна.
– Думаю, вы имеете в виду сухожилия, – сказал Ульф. – Под коленом проходят сухожилия. – Он помолчал. – И, кажется, в передней части колена они тоже есть. Ну, уж по бокам-то точно.
– Я в теннис играю, – сказал Блумквист. – Мне про это известно все. Стоит только подвернуть коленку – сразу во всем разберешься. – Он посмотрел на Ульфа. – Вы играете в теннис, господин Варг?
– Играл когда-то, – ответил Ульф. – Без особых успехов, но с удовольствием.
– Спорт и нужен для удовольствия, – сказал Блумквист. – А теннис тем и хорош, что приносит удовольствие, даже если ты не очень силен в игре.
– Если противник примерно такого же уровня, – осторожно согласился Ульф. – А если у него подача сильная, а у вас – так себе, то игра будет не слишком интересная.
– Твоя правда, – сказала Анна. – Но может, нам стоит подойти поговорить с ним? Как его, кстати, зовут?
– Оскар Густафссон, – ответил Блумквист. – А его брата, который пострадавший, зовут Мальте. Мальте Густафссон.
– Я тогда был здесь, – рассказывал Оскар. – Не видел, как это случилось, но я был здесь, помогал брату. Понимаете, это его прилавок, а я на железной дороге работаю. Ну и когда я не на смене, то прихожу сюда, помогаю Мальте.
Ульф огляделся; рынок выглядел не слишком оживленным, и не похоже было, что прилавком Густафссона, заваленным шарфами и свитерами, интересовалось много народу. Он протянул руку и потрогал шарф. Оскар был человеком плотным и коренастым, с короткими, подстриженными щеточкой волосами. Его внешность как-то не особенно ассоциировалась с кашемиром.
– Кашемир? – спросил Ульф.
Оскар на секунду замялся. Потом сказал:
– В общем и целом, да. Смотря что вы называете кашемиром.
Анна посмотрела прямо на него.
– Это, конечно, мое личное мнение, но когда я говорю «кашемир», то имею в виду кашемир.
Ульф деликатно кашлянул.
– Мы здесь не совсем за этим, – сказал он. – Расскажите нам о брате, господин Густафссон.
Оскар с явным облегчением сменил тему.
– Он торгует на рынке лет уже десять. Раньше, знаете, он был механиком – и очень неплохим. Занимался в основном мотоциклами. «Харлей-Дэвидсон». Потом решил, что с него хватит, потому что у него развилась экзема. Кожа стала реагировать на мыло. Как работать, если у тебя каждый день руки в машинном масле, а мыла ты не переносишь.
Блумквист кивнул.
– Это точно, – согласился он. – Экзема – штука сложная. А кремы эти – от некоторых из них утоньшается кожа. С ними, знаете ли, нужно поосторожнее.
– Это только от самых сильных средств, – возразила Анна. – Если пользоваться более слабыми стероидами, то все нормально.
– У Мальте были с этим проблемы, – сказал Оскар. – Даже после того, как он перестал работать с мотоциклами. Теперь он пользуется только заменителем мыла, и все равно кожа местами сухая.
– Водный баланс организма, – ответила на это Анна. – Обязательно нужно следить за водным балансом, особенно когда холодно. Я так понимаю, если торгуешь на рынке, то постоянно приходится торчать на ветру.
– Ему нужно беречься, – сказал Блумквист. – Холод и ветер – так себе условия, если есть проблемы с сухостью кожи.
Ульф ковырнул ботинком тротуар.
– Так насчет Мальте – расскажите о нем немного побольше.
– Мальте, – начал Оскар, – человек исключительно мягкий.
Обычное дело для жертвы преступления, подумал Ульф.
– Он на пару лет старше меня, – продолжал Оскар. – Я всегда смотрел на него снизу вверх. Ну, знаете, как оно бывает у братьев: кажется, что твой старший брат может абсолютно все. Тебе хочется быть таким, как он, – так, наверное. У меня с Мальте, во всяком случае, было именно так, потому что он всегда прекрасно разбирался в технике. Я тоже старался, но у меня никогда особенно не получалось. Я и на железную-то дорогу пошел, надеясь подучиться на механика, да так и не попал на курсы. Моя работа – следить за состоянием путей. И здесь есть свои преимущества.
Ульф кивнул.
– Бывает, приходится идти на компромисс, – сказал он. – А потом вдруг оказывается, что компромисс этот нисколько не хуже того, чего мы хотели с самого начала.
– Что правда, то правда, – ответил Оскар. – И у Мальте было то же самое, как мне кажется. Ему пришлось заняться торговлей на рынке из-за проблем с кожей, но потом он вдруг понял, что ему это очень нравится. Никогда ни о чем не жалел.
Ульф ненадолго задумался:
– Вы говорите, Мальте чинил «Харлей-Дэвидсоны»? Он сам все еще ездит?
Оскар ответил, что у его брата имеется два «харлея», один 1965 года выпуска, а второй – собственноручно собранный Мальте из запчастей, которые ему удалось раздобыть.
– Тот, который он собрал сам, изо всякого хлама, он зовет «Дэвидсон-Харлей», потому что, говорит, там все шиворот-навыворот.
Анна фыркнула:
– Очень смешно.
Оскару явно понравилось, что шутку брата оценили по достоинству.
– До некоторых и не доходит, – сказал он. – По крайней мере, до некоторых байкеров.
– Да чего уж там, – сказал Ульф. – Юмор – странная штука. Но скажите: он состоит в местной байкерской группе? Клуб «Харлей-Дэвидсон» или что-нибудь в этом роде?
– Вы имеете в виду, в байкерской банде? – спросил Оскар. А потом, улыбаясь, пояснил, что Мальте действительно принадлежит к байкерскому сообществу, но не слишком типичному: десятеро из них уже на пенсии, и моложе пятидесяти из них только Мальте (он вообще самый младший) и еще один байкер. Самому Мальте еще только сорок восемь.
– Так, значит, это довольно мирные байкеры? – спросила Анна.
– Да, – ответил Оскар, – и ездят они тихо. Знаете, эти большие «харлеи» – все равно что кресла. Сидишь себе, откинувшись на спинку, и аккуратно огибаешь углы. И далеко эти ребята не ездят – предпочитают возвращаться домой пораньше.
– Назад к своим старухам, – улыбнулась Анна. – Так ведь они жен называют, да?
– Эти ребята называют своих жен «жены», – ответил Оскар. – Я же вам говорил – они очень респектабельны.
– Так вы думаете, что нападение никак не связано с байкерами? – спросил Ульф. Ему было, конечно, известно, что со свидетелями расследование не обсуждают, но вопрос вырвался у него сам собой.
Оскар только улыбнулся:
– С этими-то? Невозможно. Они просто котятки.
– Внешность бывает обманчива, – заметила Анна.
Оскар решительно потряс головой.
– Ничего подобного, – ответил он. – У Мальте с ними со всеми прекрасные отношения. Он всегда помогает им с мотоциклами, если дело можно уладить, не снимая перчаток – ну, перчатки для защиты кожи. Они все его обожают.
– Хорошо, – сказал Ульф. – Если это не ссора между байкерами, тогда – как вы думаете, что это может быть? Вряд ли можно получить удар ножом просто так, ни за что ни про что. Может, кто-то был на него за что-то зол?
Но Оскар был непоколебим.
– Послушайте, – сказал он. – Нет никого – то есть вообще никого – кто бы плохо относился к Мальте. Добряк, каких поискать. Он бы никогда…
– Может, недовольный покупатель? – прервала его Анна, обводя жестом прилавок. – Кто-то захотел вернуть товар, случилась ссора?
Оскар метнул на нее раздраженный взгляд.
– Мальте – честный человек, – сказал он. – Он никогда не жульничает. И цены у него тоже вполне справедливые.
Ульф задал вопрос о семейном положении Мальте. Женат ли он? И насколько счастливо?
– Мальте женился, когда ему было двадцать восемь, – ответил Оскар. – Они с Моной недавно отпраздновали двадцатую годовщину. Она работает воспитательницей в детском саду. Она не так давно прошла подготовку – всего десять лет назад, когда дети у них подросли. У ее семьи молочная ферма километрах в сорока от города. Делают свой фирменный сыр – довольно успешный бизнес.