Страница 15 из 18
Натан. Ух, ты! А можно и я с тобой? Чего здесь делать? Надоело!
Орлов-мальчик. Ладно. Отпустят – поедем вместе!
Натан. А не отпустят?
Орлов-мальчик. Не отпустят – сбежим!
Мальчики уходят. Появляется пожилой человек – Арон. Садится за швейную машинку и шьет. К шьющему старику подходят два офицера-деникинца.
1-й деникинец. Здравствуйте, господин Орлов!
Арон. Добрый день, господа офицеры! Чем могу?
2-й деникинец. Нам сказали, что вы шьете?
Арон. Интересно, почему только я? У меня в доме все шьют: жена шьет, сын шьет и даже внук неплохо шьет, но я не уверен, что он пойдет по этой линии. Он мне недавно заявил: «Дед, ты ничего не понимаешь! Сейчас все только строится, и у меня есть шанс!» А, когда я смотрю вокруг – мне кажется, что все как раз наоборот – разваливается. А как вы считаете, господа?
1-й деникинец. Никак не считаем!.. Нам сказали, что вы отлично шьете мужские костюмы.
Арон. Ой, кто вам такое сказал? Депутат Государственной думы Родзянко или сахарозаводчик Терещенко?.. Я лично шил им костюмы… Но это, господа, было еще до революции.
1-й деникинец. Мы хотим заказать у вас новые мундиры.
Арон. Хотеть не вредно!.. Вы извините, но когда мой внук говорит мне: «Дед, я хочу это!», он немедленно именно это – и не получает. Потому что – не «я хочу!», а – «дед, можно»? Почувствуйте разницу.
1-й деникинец. Господин Орлов, вы отчетливо понимаете, кто перед вами?
Арон. Ой, что тут понимать, господа офицеры, я говорю и одновременно думаю головой! Как ваш начальник Деникин, он же тоже, наверное, иногда думает. А на когда вам нужны ваши мундиры?
2-й деникинец. Вчера! Идет война, и мы не знаем, что будет с нами завтра.
Арон. Завтра… Ну, что будет с нами завтра, знает только Господь Бог… А вот что будет послезавтра, кажется, знаю я.
1-й деникинец. Что вы имеете в виду?
Арон. Послезавтра вечером вы оба зайдете до меня и заберете свои новенькие мундиры. Прямо с моей иголочки!
Рива(зовет со двора). Арон! Выйди!
Арон встает.
2-й деникинец. В чем дело?
Арон. Одну минутку, господа офицеры. У вас Деникин – главнокомандующий, а у меня уже сорок лет – моя Рива, чтоб она жила еще сто лет и один год!.. Иду, дорогая!
1-й деникинец. А нельзя ли снять сперва мерку? Мы очень торопимся.
Арон. Эх, если бы Господь не так торопился, возможно, наш мир был бы хоть немного лучше. Через пять минут, господа, вы будете свободны и сможете отдыхать, как еврей в субботу! (Выходит к Риве.) Что, моя радость?
Рива. Арон! Возьми с них аванс!
Арон. Рива, что ты такое говоришь? Это же офицеры – благородные люди!
Рива. Тогда тем более, Арон! Возьми аванс пятьдесят процентов. Если они такие благородные, так ты уже таким благородным можешь не быть.
Арон. Хорошо, иди, мое счастье! Я все понял.
Рива. Арон, ты меня слышал?
Арон. Рива, даже когда ты молчишь, я тебя тоже прекрасно слышу! (Возвращается обратно.)
Во двор выходят одетые в новые мундиры деникинцы. За ними выбегает Арон.
Пардон, господа, а деньги?
1-й деникинец. Господин Орлов, не смешите нас! Какие деньги?!
Арон. Как это – какие? А за работу!
2-й деникинец. Послушайте, уважаемый, мы, по-моему, оставили вам расписку, что вам еще от нас надо?!
1-й деникинец. Если вы умеете читать по-русски, там все ясно написано!.. Что за народ?!
Деникинцы уходят. Арон возвращается в дом. Рива лежит в постели.
Арон ложится рядом, начинает крутиться и кряхтеть.
Арон. Рива, где эта расписка?
Рива. В столе.
Арон. Ты ее читала?
Рива. А что же!
Арон. И как?
Рива. Двадцать.
Арон. Что – «двадцать»?
Рива. А что – «и как»? Они пообещали, что полностью расплатятся, но только после окончательной победы над большевиками. Правда они забыли уточнить, когда будет эта победа: на йом кипур или на пурим?!
Арон крутится, вздыхает…
Арон, что ты крутишься уже целую неделю, будто у тебя в одном месте пропеллер?! Я же тебе говорила – возьми аванс!
Арон. Ты знаешь, Рива, для чего евреям еще в детстве делают обрезание?
Рива. Знаю.
Арон. Чтобы потом, когда у них будут постоянно что-то обрезать или отнимать, они к этому немного привыкли.
Рива. При чем здесь евреи, если так устроен мир: хорошему человеку – везде не особенно хорошо, а плохому – везде не особенно плохо. Ладно, Арон, забудь! Чтобы это был их последний мундир!
Арон. Не надо так говорить, Ривочка, не надо, это – грех! Пока у меня есть швейная машинка, чтоб этот Зингер на том свете был счастлив, мы всегда проживем! Просто обидно! Похоже, они нас за людей не сильно считают.
Рива. Что делать?! Когда у человека в кармане болтается пистолет, он начинает меньше считаться с другими… Ну, все! Спи, Арон! Уже светает.
Арон(вскакивает и начинает одеваться). Нет! Я решил! Рива, собери мне вещи. Я еду в Киев, мне срочно нужно к Деникину! (Начинает решительно одеваться.)
Рива. Скажи, Арон, что ты шутишь!
Арон. Когда я последний раз шутил, Рива?! Еще до революции!
Рива(встает и хватает его за рукав). Арон, нет! Подумай: где – ты, и где – Деникин?!
Арон. Рива, да! И ты знаешь, дорогая, если я сказал – да, то это таки – да, а не таки – нет!
Рива плачет, пытаясь его остановить.
Рива. Геволд! Мишигинэр, вус титсты! (Плачет и рвет на себе волосы.)