Страница 23 из 45
После того, как охранники Театра Драмы разобрались с электрощитком и включили свет в актовом зале, за столом на сцене никого не было. По залу, уже который раз за вечер, вновь поползли перешёптывания, переросшие в гул недовольства.
Даже почтительная дама в черном платье сказала сопровождающему её мужчине: “Крайне возмутительно. Никак не ожидала от столь уважаемого человека столь невежественного поступка. Бог с ним с автографом, мне теперь и книгу читать не хочется. Хоть выбрасывай, честное слово!”
Раздосадованная толпа потянулась к выходу. На сцене в срочном порядке появилась Рада, взяла микрофон и объявила, что всеми любимый автор почувствовал резкое недомогание и сейчас ждёт врача. Но на неё уже никто не обращал внимание. И только милая, стройная девушка в очках захлопнула свой блокнот и, не обращая внимание на задравшуюся юбку, забралась на сцену. Рада помогла ей подняться. Девушка отряхнула коленки, поправила юбку, невозмутимо сказала:
– Благодарю. Меня зовут Елена. Я представляю местный журнал. Горожане хотели бы получить комментарии от автора.
– Думаю, Вы меня поймёте, сейчас это невозможно. Лес плохо себя чувствует.
– Но это ведь всего лишь лёгкая уловка. Со сцены не уходят досрочно. Досрочно либо выводят, либо выносят. С первых рядов даже в темноте я отчётливо видела, как он встал и вышел. Самостоятельно.
– Вы, наверное, не расслышали? Речь идёт о здоровье человека.
– Поверьте, это не звучит как претензия. Я всё понимаю. На Вашем месте я бы сказала примерно то же самое. Но мы обе знаем, что это не правда. Мне и моим читателям, - Елена немного понизила голос, будто сообщала Раде важный секрет, - очень хочется знать, что на самом деле произошло.
– Да мне бы самой знать. - Рада сдалась. - Подождите у скульптуры Рабочий и Работница - я попробую его разыскать.
На сцене остались только Немая и Глухой. Они удивились внезапному исчезновению писателя не меньше остальных. Он испарился прямо из-под их носа. Наблюдать со сцены, как расходится недовольный народ, такое себе зрелище. Особенно расстроилась Немая - ей так и не удалось познакомиться с Лесом поближе. Она снова принялась расчёсывать руку.
“Прекрати, - заволновался Глухой, - опять ты за свое!”
Он крепко прижал Немую к себе, тем самым обездвижив конечности. Обычно капкан срабатывал, но сейчас дрожь в её теле не прекращалась.
Немая вырвалась из объятий и жестами показала: “Ты видел, сколько людей он собирает?!. Никто из нашего города не собирает полный зал, только приезжие знаменитости! Он - очень крутой!”
Глухой по очереди одёрнул сначала левый, потом правый рукав толстовки Немой: обе руки были краснющие по локоть. Он не мог сказать точно, что имеет дело с нервной чесоткой, но примерно догадывался, откуда ноги растут:
– Тебе нужно показаться дерматологу. Посмотри, у тебя сильный зуд.
– Он вызвал нас на сцену. А потом улизнул домой. Это знак! Он ждёт меня дома, чтобы поговорить в спокойной обстановке.
С этими словами Немая направилась к выходу. Глухой крикнул вслед:
– Что?! Постой! Ты не знаешь адреса.
Немая обернулась и показала жестами:
– Знаю наизусть. Адрес был на посылках с техникой. Здесь близко. Ты идёшь?
– Нет! ... С ума сойти. Нас там никто не ждёт!
– Но ты обещал помочь!
– Нас посадят по статье “Хулиганство”!
– Хорошо, раз ты боишься, я иду одна!
Немая отвернулась, чтобы уйти быстрым шагом. Глухому не оставалось ничего другого, как побежать за ней. Они быстро получили одежду в уже опустевшем гардеробе. На площади перед театром им пришлось протискиваться через толпу недовольных зрителей. Царивший здесь негатив ещё больше угнетал Глухого:
– Допустим, он пустит нас внутрь. Но что потом? Что мы ему скажем?
– Лес - интеллигентный, вежливый человек. Он пригласит нас на чай, подпишет книгу. Я попрошу его почитать свои произведения вслух. Я буду его самой внимательной слушательницей.
– А что если у него уже есть...
Глухой не договорил, потому что почувствовал, как что-то мерзкое и сырое шлёпнулось ему прямо на макушку.
“Неужели ворона нагадила сверху,” - первое, что промелькнуло у него в голове. Опасаясь мелкого позора у всех на виду, он как можно быстрее нащупал у себя в волосах дольку лимона с запахом виски.
Зря он опасался. Люди вокруг были поглощены собственными эмоциями и переживаниями - никого не трогали чужие заботы. Пожалуй, только Немая могла обратить на это внимание. Но Немая упрямо шла в сторону Лесовского дома, ей было не до разговоров. Она воткнула в уши любимую музыку. Получалось не справедливо, ведь Глухой не мог сделать так же. Так в толпе людей, в компании подруги, Глухой оказался полностью одиноким.
Они обогнули велопарковку, перешли дорогу по пешеходному переходу и зашагали по проспекту с высаженными по бокам кустами акации. В домофон им никто не ответил: Матрёна не была запрограммирована на это действие.
– Не хочется тебя расстраивать, - произнёс Глухой после десятого гудка коммутатора, - но боюсь нас никто не ждёт. Пойдём домой.
– Мы уже дома.
По подъездной табличке, висевшей на двери, Немая определила этаж, соответствующий номеру квартиры. В типовых хрущевках квартиры на площадке нумеруются по часовой стрелке. Она знала это, поскольку сама жила в таком же доме. Поняв расположение квартиры, она вычислила окна писателя. Потом указала Глухому на водосточную трубу. Начался ливень.
– Труба сейчас будет скользкой. - Ответил Глухой. - Это опасно для жизни!
– Мы не будем тупо мокнуть на улице!
– Послушай меня, мы же не маньяки! А вдруг у него злая собака?
Но Немая не желала ничего слышать. Она обхватила ногами трубу, а руками цеплялась за подкововидные крепления к стене. Почти как медведь в голодные времена карабкается на дерево, чтобы разорить птичье гнездо или достать неудачливого лесника. Ливень быстро очистил улицы от прохожих, и псевдограбители остались никем не замеченные. Им повезло, что окно, расположенное рядом с водосточной трубой, было приоткрыто. Достаточно было поддеть пальцем ограничитель открывания створки, и можно было заползать. Немая спрыгнула с подоконника на пол большой комнаты, помогла вползти Глухому, вернула створку окна в исходное положение.