Страница 15 из 45
– Отсюда люди на площади похожи на голубей. Ходят, кивают головами. Им кинули семечки или пшено, и они слетелись поклевать. А мы сегодня и вправду целый кулёк пищи для ума высыпали. Ребята внизу до сих пор обсуждают и разлетаться по чердакам не спешат. На самом деле, я не считаю твою книгу паршивой. Читается легко. Постоянно спрашиваешь себя: “А что будет дальше?”. А на последней странице я даже расстроился, что всё закончилось.
– Правда? Полчаса назад ты был другого мнения.
– И я от него не отказываюсь! Все тебя хвалили, нужно было добавить объективности в эту ярмарку тщеславия! И есть ещё кое-что...
Вдруг заскрипела чердачная дверь. Руферы обернулись. Из стеклянного павильона вышла Рада. После всего случившегося увидеть этих двух людей вместе в секретном месте было для неё полной неожиданностью. Дай тоже почувствовал напряжение. Мягко говоря. В действительности, сердце его сжалось - он не знал, как Рада отреагирует на его выходку. Хорошо, что у всех было время прийти в себя - до края крыши метров 40 ходьбы. Меньше всех озадачился Лес, потому он и начал разговор:
– Прости, что не предупредил, Радонька. Мне нужно было срочно поговорить с этим господином.
Столь нежное обращение к Раде немного напрягло Дая, но ему хотелось соответствовать слову “господин”, и он посмотрел на свою женщину интеллигентным взглядом. Он посмотрел на женщину, которой пол часа назад пришлось оправдываться за Леса перед двухтысячной аудиторией и журналистами. И она ответила ему таким же взглядом. Обычно гипотоникам сложно контролировать эмоции, но Рада натренировала в себе сумасшедшую силу воли. Плюс она обрадовалась, что примирение двух важных в её жизни людей произошло само собой, и сразу простила Леса:
– Это замечательно, Лес! Вот только люди расходятся по домам, так и не дождавшись автограф-сессии.
– Да, мы как раз за ними наблюдаем. Отсюда они выглядят довольными, не спешат расходиться по домам.
– И тем не менее. Хейтеры в интернете съедят тебя заживо.
– Проблема всегда приходит в праздничной упаковке. Разворачиваешь проблему, а там - подарок... Не волнуйся. Я принесу публичные извинения.
Дай повернулся на бок, подложив руку под голову:
– Я считаю, тебе не за что извиняться. Мы устроили для них отличное шоу, а автограф в другой раз получат.
Раде не хотелось сейчас раскрывать перед Лесом свои отношения с Даем. Для столь насыщенного вечера это было бы чересчур. Поэтому она не стала читать Даю лекцию про позиционирование персонального бренда в медиасреде, отложив её до лучших времён. Рада сделала вид, что они не знакомы, и обратилась к Лесу:
– Внизу тебя ждёт журналист Елена. Журналист Елена… Как-то плохо звучит. ЖурналистКА Елена? Как-то неуважительно... Как правильно назвать женщину-журналиста одним словом?
– Может быть… - Размышлял Лес. - Журналесса…как принцесса... или журналиса. Как актриса, только журналиса. По-моему, хорошо звучит.
– Журналюха! - Заржал Дай.
– Журналиня, например... - Продолжал размышлять Лес. - Очень аристократично. Как графиня.
– Думаю, ей больше всего подойдёт журналиса. - Вмешалась Рада, у которой прилично замёрзли руки. - Журналиса Елена ждёт тебя внизу, Лес. Она настояла на своём, и я пообещала разыскать тебя.
– Что ж, пришло время оправдываться.
– Отнесись к этому, как к прекрасной возможности обкатать речь перед встречей с телевидением.
Троица направилась в сторону чердака. Дай взял Раду за руку и помог спуститься по крутым лестницам. Рада была смущена, и всё это сильно взволновало Леса. Первое, что пришло ему в голову - Рада причастна к скандалу и выходкам Дая, и, возможно, даже организовала всё это за его спиной. Она сделала вид, что не знает Дая, но тот сам всё раскрыл. Большинство людей на месте Леса тотчас же потребовали бы объяснений. Но Лес был по-другому воспитан, и кроме того, доверял помощнице. Также он допускал, что может ошибаться. Лес решил, что пусть лучше Рада сама расскажет, когда посчитает нужным.
Дай, как и все влюблённые, много шутил и любезничал. Рада чувствовала себя неловко, но с этим ничего нельзя было поделать: она словно вернулась в ту ночь в баре, когда Дай впервые вторгся в её личное пространство. Трусики снова намокли.
Они спустились в холл театра. Зрителей уже не было. Охранники косились на Дая с Радой, но подойти не решались.
– Чёт я не понял. Всё было заранее придумано? - Сказал с виду вежливый охранник своему коллеге. - А нам-то можно было сообщить?
– Тогда б не так реалистично получилось. - весело ответил коллега. - Мне погоня понравилась. Куда лучше, чем пьяных выводить.
– Тебе лучше, а мне перед директором отчитываться. Мне за форс-мажор не доплачивают. Артисты, ёпт.
Рада заметила Лену, стоявшую около скульптуры Рабочего и Работницы, и повела ребят к ней. Рабочий и Работница держались за руку. Другая рука Рабочего замахивалась молотом, чтобы ударить им по долоту, который Работница своей второй рукой прислоняла к каменной глыбе. Каменная глыба была наполовину высечена в виде одного общего сердца. Вокруг неё в постамент были инсталлированы отлетевшие в процессе труда осколки камня. Фигуры Рабочего и Работницы были вылиты из блестящего чёрного полимера. Для реалистичности молот и долото сделали настоящими - из дерева и металла. Скульптура была своеобразным ремейком на Рабочего и Колхозницу и пользовалась бешеной популярностью у туристов с фотоаппаратами.
– Это мы с тобой, - сказал Дай, указывая на произведение современного искусства, крепче сжимая руку Рады.
– Директор всё время жалуется, что молот часто приходится докупать. - Несвойственно для себя невпопад ответила Рада совсем не то, что хотел услышать Дай. - Он ведь ничем не закреплён. Лежит в руке свободно. Вот его и растаскивают на сувениры.
– Ну а что ты хотела? В России живём.
– Причём, инструмент в руке Работницы тоже ничем не закреплён, и его ни разу не украли.