Страница 1 из 5

Оптимизм вопреки отчаянию

Хомский Ноам

Ноам Хомский

Noam Chomsky

Optimism over despair

On Capitalism, Empire, and Social Change Interviews by C. J. Polychroniou

Перевод с английского Д. С. Дамте

Ноам Хомский об упадке американского общества и мире в переходном состоянии

(Первоначально опубликовано в Truthout 12 июня 2016 года)

С. Д. Полихрониу: Ноам, вы говорили, что подъем Дональда Трампа во многом связан с упадком американского общества. Что именно вы имеете в виду?

Ноам Хомский: Государственно-корпоративные программы последних 35 лет (или около того) имели катастрофические последствия для большинства населения: стагнация, спад и резкое усиление неравенства являются их непосредственными результатами. Это вызвало страх и заставило людей почувствовать себя одинокими, беспомощными жертвами могущественных сил, которых они не могут понять и на которые они не имеют влияния. Упадок вызван не экономическими причинами. Это политика, своего рода классовая война, инициированная богатыми и влиятельными против работающего населения и бедных. Именно это характерно для неолиберализма нашего времени не только в США, но и в Европе, повсюду. Трамп привлекателен для тех, кто видит и переживает упадок американского общества. Глубокое чувство гнева, страха, отчаяния, безнадежности, вероятно, среди слоев населения, в которых отмечается рост смертности нечто невообразимое в мирное время.

С. Д. П.: Классовая борьба остается столь же порочной и однобокой, как и всегда. Неолиберальное правительство за последние тридцать лет, независимо от того, была ли администрация республиканской или демократической, значительно усилило процессы эксплуатации и породило еще большую пропасть между имущими и неимущими в американском обществе. Более того, я не вижу ослабления неолиберальной классовой политики, несмотря на возможности, которые открылись из-за последнего финансового кризиса при наличии центристских демократов в Белом доме.

Н. X.: Бизнес, который во многом управляет страной, имеет в высшей степени классовое сознание. Не будет искажением, если мы, подобно вульгарным марксистам, скажем, что у него нет ценностей и обязательств. Этого не было 30 лет назад, когда глава самого мощного профсоюза признавал и критиковал «одностороннюю классовую войну», которая неустанно ведется в мире бизнеса. Они преуспели в достижении результатов, которые Вы описываете. Итак, неолиберальная политика в руинах. Они пришли, чтобы подорвать власть самых могущественных и привилегированных (которые только частично приняли их, в первую очередь для себя), поэтому сами не могут быть устойчивыми.

Поразительно наблюдать за тем, как политики, богатые и влиятельные люди, действуют в полном противоречии с тем, что они требуют от слабых и бедных. Так, когда в Индонезии разразился глубокий финансовый кризис, по поручению Министерства финансов США (через МВФ) от нее потребовали погасить долг (перед Западом), чтобы поднять процентные ставки и тем самым замедлить экономику, приватизировать (так что западные корпорации могут выкупить свои активы) и все прочее в духе неолиберальных догм. А сами забывают о долгах, снижают процентные ставки до нуля, национализируют (не используя этого слова) и скрывают государственные средства в финансовых учреждениях и так далее. Примечательно также, что этот резкий контраст остается незамеченным и вместе с тем сообразуется с экономической историей последних веков, являясь основной причиной для разделения первого и третьего миров.

До сих пор классовая политика подвергалась лишь незначительным нападкам. Администрация Обамы не предприняла даже минимальных шагов, чтобы положить ей конец и обратить вспять наступление на профсоюзы. Обама даже косвенно заявил о своей его (наступления. – Пер.) поддержке интересным способом. Стоит напомнить, что во время своего первого путешествия он, чтобы показать свою солидарность с трудящимися (так называемый средний класс в США – это риторика), был на заводе Caterpillar в Иллинойсе. Он отправился туда вопреки призывам церкви и правозащитных организаций, вызванным гротескной ролью этой компании на оккупированных Израилем территориях, где она является основным инструментом опустошения земель и поселений «неверных людей». Но, похоже, незаметно, с принятием антирабочей стратегии Рейгана, компания Caterpillar стала первой промышленной корпорацией поколения, сломившей мощный профсоюз, используя штрейкбрехеров, полностью пренебрегая международными конвенциями по труду. США – единственное государство индустриального мира, где, подобно Южной Африке времен апартеида, существуют бок о бок такие нарушения прав трудящихся и демократия, и теперь я даже думаю, что в этом США одиноки. Сложно поверить, что подобный выбор был случаен.

С. Д. П.: Существует распространенное мнение, по крайней мере среди некоторых известных политических стратегов, что проблемы не предопределяют исход американских выборов, даже если риторикой является то, что кандидаты должны знать общественное мнение, чтобы добиться голосов, и мы знаем, конечно, что СМИ или предоставляют ложную информацию по важнейшим проблемам (взять роль СМИ до и во время начала войны в Ираке), или не предоставляют вообще никакой информации (по трудовым вопросам, например). Тем не менее есть убедительные доказательства, свидетельствующие, что американскую общественность волнуют проблемы социальной, экономической и внешней политики, стоящие перед страной. Например, по данным исследования, проведенного несколько лет назад в Университете Миннесоты, американцы отнесли здравоохранение к числу наиболее важных проблем страны. Мы также знаем, что подавляющее большинство американцев выступает в поддержку профсоюзов. Или что они считают войну против террора полностью провальной. В свете всего этого каков лучший способ понять отношения СМИ, политики и общественности в современном американском обществе?

Н. X.: Хорошо известно, что избирательные кампании построены так, чтобы изолировать проблемы и сосредоточиться на личности, стиле речи, языке тела и т. д. И на это есть веские причины. Руководители партии читают соцопросы и прекрасно понимают, что по целому ряду важных вопросов обе стороны находятся правее населения, и это неудивительно, ведь, в конце концов, они бизнес-партии. Опросы показывают, что подавляющее большинство выбирает объективно, но этот выбор им предлагается в управляемой бизнесом избирательной системе, где лучше финансируемый кандидат почти всегда выигрывает.

Аналогичным образом потребители могли бы предпочесть достойный общественный транспорт вместо выбора между двумя автомобилями, но такой вариант не предоставляется рекламодателями – вот уж и правда рынок. Реклама на телевидении не дает информацию о продукции, скорее она создает иллюзии и образы. Те же PR-агентства, которые стремятся ослабить рынки, уверяя, что неосведомленные потребители делают неправильный выбор (в отличие от абстрактных экономических теорий), таким же образом стремятся подорвать демократию. И менеджеры хорошо осведомлены обо всем этом. Ведущие фигуры индустрии уже ликовали в деловой прессе по поводу того, что у них со времен Рейгана существует маркетинг кандидатов, подобно товарам, и его большой успех, который они предсказывают, станет моделью для руководителей компаний и маркетинга будущего.

Вы упомянули опрос в Университете Миннесоты, касающийся здравоохранения. Это типично. На протяжении десятилетий опросы показывают, что здравоохранение находится на или вблизи верхней части общественных проблем, что неудивительно, учитывая катастрофические неудачи системы здравоохранения, притом что расходы на душу населения вдвое больше, чем в сопоставимых государствах, а результаты – одни из самых худших. Опросы неизменно показывают, что подавляющее большинство хочет национализировать систему так называемого единого плательщика вместо существующей системы медицинской помощи для пожилых людей, гораздо более эффективной, чем приватизированная система или введенная Обамой. Когда об этом (крайне редко) упоминают, то при этом добавляют, что это «политически невозможно» или для этого «не хватает политической поддержки», имея в виду страхование, фармацевтическую промышленность и остальных, кто извлекает выгоду из существующей системы. Мы получили интересный взгляд на американскую демократию, когда в 2008 году, в отличие от 2004-го, от демократических кандидатов сначала Эдвардс, а потом Клинтон и Обама выступили с предложениями, которые, по крайней мере, начали приближаться к тому, чего общество хотело на протяжении десятилетий. Почему? Не потому, что произошел сдвиг в общественных настроениях, которые остались неизменными. Скорее потому, что обрабатывающая промышленность страдает от дорогостоящей и неэффективной приватизированной системы здравоохранения и огромных полномочий, предоставленных законом фармацевтической промышленности. Когда крупный сектор, в котором сосредоточен капитал, выступает за какую-либо программу, она становится «политически возможной» и обретает «политическую поддержку». Вот так, сами раскрывая факты, они этого не заметили.