Страница 2 из 2
Ибо, как выяснилось позже, медсестра путала. Сделав три или четыре инъекции, Тата стала замечать, что ей становится не лучше, а хуже, мысли путаются, есть не хочется, а в теле исчезла гибкость. Сначала Тата списала это на общую усталость и последствия недавней госпитализации, но когда в один из дней она не смогла сделать маникюр, Тата поехала к врачу разбираться.
В приемном покое дурдома по случаю понедельника было пусто. И лечащий врач приняла Тату без особой волокиты, только час заставила прождать рядом с фикусом, не дольше, пока они в отделении чай попьют.
А еще через десять минут, оправдывающаяся медсестра мычала что-то врачу за дверью, а в коридоре маялась изгнанная из кабинета Тата, которую не стали делать свидетелем врачебных разборок.
- Как они засуетились, - вспоминала Тата, злорадно щурясь. - Смотрю, завотделения по коридору бежит, полы халата развеваются, меня за руки хватает, вам, говорит, надо госпитализироваться, Наталья Эдуардовна, срочно госпитализироваться! Вам по ошибке вместо седативного средства был введен галоперидол пролонгированного действия.
За название препарата я не ручаюсь, он стерся у меня из памяти за давностью лет, а у Таты переспрашивать неловко. Словом, это был сильнейший нейролептик, обладавший свойством накапливаться в организме. Будто бы медсестра сослепу перепутала Тату с другой пациенткой, некоей Щербаковой, злостной шизофреничкой, и хорошо еще, что вовремя спохватились.
Тата любила вспоминать этот эпизод, безусловно, не самый счастливый в ее жизни, особенно ярко живописуя момент, когда все перепугались до чертиков. Самообладание сохраняла только она.
- Как это госпитализироваться, что вы, возражаю я. У меня и маникюр, и прическа, и вещей при себе нет, разрешите хоть домой съездить, забрать.
"Хорошо", - говорит начмед, - "Поезжайте под мою ответственность. Только оставьте свой телефон и вообще координаты, а то вдруг вам на улице плохо станет, тогда что. Вещей много не берите и маникюр можете не стирать, вам в приемном покое ногти все равно обрежут".
- Поехала я на метро, ни жива ни мертва. Валеру встретила, - Тата слабо улыбнулась. - Только я дверь в квартиру открыла, звонок. Начмед справляется о здоровье. "Как вы, Наталья Эдуардовна, добрались? Без происшествий? Сейчас же выезжайте обратно! Мы вам палату приготовили и капельницу". Разрешите, - прошу, - хоть тарелку супа съесть, в больнице обед еще когда, а у меня аппетит разыгрался на нервной почве. Нет, говорит, какие супы, приезжайте немедленно, а то прямо до ужина рискуете не дожить.
А этой старухе-медсестре в рваном халате, между прочим, ничего не было. Сор из избы решили не выносить. Продуктовую корзину Тате собрали и все.
Медсестра ее навестила в больнице и сказала, шамкая ртом: "Это твое счастье, девка, что ты сразу к нам прибегла. Вовремя очухалась. А вот если бы ты еще день просидела, пришлось бы скорую вызывать, да. То, что руки не сгибаются, это галоперидол так влияет. Постепенно нарастающее действие, во как, - старуха поплевала на очки и стала вытирать их полой халата. - И скрутило бы тебя, милую, как раз к вечеру. А перевозка приехала бы, что им, бродягам? Посмотрели бы - ты с диагнозом, скованная, вкололи бы тебе еще галоперидолу. У них правило такое, всем психическим сразу галоперидол колоть, чтобы в машине на санитара не бросились. И тогда бы ты, девка, точно померла, - закончила медсестра и, успокоив таким образом свою совесть, грузно поднялась с Татиной койки и поковыляла по коридору.
А Тата осталась лежать, безучастно глядя в потолок. На тумбочке стояло нетронутое продуктовое подаяние. Рядом лежала, укрывшись одеялом с головой, еще одна психическая и непрерывно то ли материлась, то ли молилась нараспев.
- Настя, - с трудом выговаривая слова, попросила Тата, еле шевеля запекшимися губами. - Под подушкой там, возьми.
Я приподняла ее невесомую голову. Под подушкой лежал клочок бумаги с номером телефона.
- Настя позвони это один мужик, - шелестела Тата еле слышным речитативом, отрешенно глядя в потолок. - Мы познакомились в метро он зевнул а мои волосы ему в рот попали я как раз ехала из дурдома за вещами а он в суд и мы познакомились он говорит дай телефон я тебе позвоню а я говорю да Господь с вами я вообще еду в больницу только не сказала в какую конечно зачем его пугать так что неизвестно когда я выпишусь и вообще буду ли жива и зачем вам беспокоиться оставьте говорю лучше ваш телефон а я поправлюсь и сама вам позвоню обязательно.
- Что ему передать? - глупо улыбнулась я.
- Его зовут Валера передай что ты от Наташи он должен вспомнить с которой в метро познакомились скажи у меня все хорошо только где я не говори я как только смогу сразу его наберу пусть ждет.
И я, представьте себе, позвонила этому Недосёлову Валерию Ивановичу, правда, забыла поинтересоваться, отсудил ли он свои водительские права, но, видимо, отсудил.
С моей легкой руки Валерий Иванович и Наталья Эдуардовна уже десять лет вместе. Тата сменила дворянскую фамилию Щербацкая, которая не принесла ей счастья, на Недосёлову.
Вот так бывает в жизни: зевнет в метро человек и волосы чужие откусит. А потом - свадьба.