Узы

– И не подумаю. Этот график для меня удобен. С чего ты взял, что имеешь право принимать за меня такие решения?

– Но… – начинает он, но я резко встаю и выхожу из-за стола

– Спасибо за ужин.

– Ты почти не ела.

– Я сыта.

И речь не только о еде.

– Я в душ и спать. Ты остаешься? – спрашиваю насколько могу мягко, но надеюсь, что он откажется, обидевшись на меня.

Понимаю, что мои надежды пусты, когда он широко улыбается:

– Конечно, солнышко.

Меня подкидывает, как от удара током. Потеряв всякий контроль над собой, срываюсь от злости и кричу:

– Не называй меня так! Сколько раз я могу повторять?

Щеки Бо вспыхивают от обиды, и это меня тоже бесит. Каждый раз, когда это происходит, я жду, что он расплачется и встанет в угол. Выдыхаю, стараюсь взять себя в руки.

– Я же просила не называть меня так. Неужели я о многом прошу?

– Ты вообще ни о чем не просишь, – его голос дрожит.

– Бо. Тогда не сложно выполнить мою единственную просьбу. Ещё необязательно делать то, о чем я не прошу. Всё очень просто.

– Есть, мэм.

Короткая фраза обжигает меня и отрезвляет. Дело не в нем – дело во мне. Я должна извиниться, но меня разрывает от злости, и я боюсь открыть рот, потому что снова наору на него и наговорю обидных слов.

Молча ухожу в душ и долго стою под горячим потоком. Слезы бегут по щекам и кажутся холодными на фоне кипятка, в парах которого я стараюсь обуздать свои эмоции. Когда-нибудь это пройдёт. Когда-нибудь мне обязательно станет легче.

Зайдя в спальню в длинной футболке, обнаруживаю, что Бо уже лежит в моей кровати. Я спокойна, даже равнодушна. Злость прошла, я опустошена. Просто хочется спать. Возле кровати лежит Севен, он поднимает свою очаровательную морду и смотрит на меня красивейшими, почти человеческими глазами. Сажусь на пол рядом с ним и утыкаюсь носом в собачий затылок. Севен всегда чувствует моё настроение и реагирует соответственно. Сейчас спокойно сидит и ждёт, когда меня немного отпустит. Через какое-то время я поднимаю лицо, и он слизывает мои вновь выступившие слезы.

– Мой милый. Севен, ты лучший пес на свете. Ты ведь знаешь это?

Верный друг машет хвостом и ложится на свою подстилку. Перебираюсь на кровать и сразу оказываюсь заключена в объятия Бо. Вопреки всему, что я думаю обо всем этом, в окружении его тепла я успокаиваюсь. Снова чувствую себя живой. Может, поэтому я не могу отпустить его – потому что он напоминает мне, что я должна жить, что я нужна кому-то, что я не просто человеческая оболочка или робокоп. Судорожно вздыхаю, подумав о том, что занимаюсь самообманом. Дело не в Бо. На его месте с тем же успехом мог бы быть абсолютно любой человек. Я просто боюсь оставаться наедине с собой и своими мыслями.

Его руки скользят по моему телу и забираются под футболку. Мы начинаем целоваться, так нежно, словно он боится меня спугнуть. Чувствую себя Медузой Горгоной и испытываю стыд за свое поведение. Занимаясь любовью, он упивается мной, наслаждается, а я возвращаю свою надежду на лучшее. Может, даже веру в будущее. Вместе с оргазмом в мою голову врезается горькая правда – в моем будущем нет места для Бо. Засыпаю с мыслью, что завтра покончу с этим. Я не должна так с ним поступать.

***

На следующее утро мы с Патриком прогуливаемся и наблюдаем, как играют наши собаки. Я молчалива, поэтому он сам заводит разговор.

– Как прошел вечер?

– Даже не спрашивай. Я наорала на него, он обиделся, но остался у меня ночевать. Я хотела поговорить с ним сегодня утром, но, когда проснулась, он уже уехал на работу. И оставил мне завтрак. Представляешь?

– Наорала? За что?

– Он назвал меня солнышком, – раздраженно вздыхаю, – Я сто раз просила этого не делать.

– Вот черт. Он ведь не знает причины.

– И не узнает. Это не его дело. Он начал сильно меня раздражать, но не понимает этого. Видит, что я злюсь, но продолжает пытаться устанавливать у меня дома свои правила. А это бесит еще сильнее.

– Такими темпами ты скоро будешь орать на него за то, что он громко дышит. Что тебя держит с ним?

Я рычу от негодования, и собаки оборачиваются на нас.

– Ты слишком умен, Патрик. Ты копаешься в моих мозгах.

– Зато я делаю это бесплатно. Можешь идти к психоаналитику, и он скажет тебе то же самое, что и я. – Он останавливается, берет меня за плечи и поворачивает к себе. – Детка, я просто хочу помочь. Если я лезу, куда не нужно – так и скажи, я отвалю. Но я вижу, что ты мучаешь в первую очередь себя. Вешаешь на себя очередное чувство долга перед кем-то просто за то, что он милый. Поэтому важно, для тебя самой важно, чтобы ты разобралась, что именно держит тебя с ним.

– Я… не знаю. Чувство, что я кому-то нужна.

– Чушь! Ты нужна многим людям. Родителям, Севену. Мне, в конце концов. А как же все люди, которых защищаешь, когда работаешь?

– Это другое.

– Чушь. Что еще?

– Секс.

– Чушь. Ты говорила, он не затыкается даже в постели. К тому же, секс ты можешь получить и в другом месте.

Вздыхаю.

– Он заботлив.

– Чушь. Тебе на хрен не сдалась его забота. Он нарушает твои границы, а ты этого не хочешь.

Его слова как кнут хлещут меня. Он прав во всем. И я снова злюсь.

– Что ты хочешь от меня услышать?!

– Правду, мать твою! Хочу, чтобы ты призналась сама себе!

Вздыхаю и задумываюсь. Начинаю рассуждать вслух, сама того не замечая:

– Он милый, он очень уютный, такой теплый… очень мягкий и…

– Ты говоришь про диванную подушку или про своего парня?

Уставившись на него, пытаюсь сообразить, о чем он. И тут до меня доходит. Он видит это по моим глазам и невесело усмехается.

– Видишь? Послушай, ты жалеешь кошку и режешь хвост по кусочкам. Бо славный парень. Но он не тот, кто тебе нужен. Отношениями с ним ты просто себя угнетаешь. И его заодно. Хочешь, расскажу, как я это вижу?

– Конечно.

– Вы нравитесь друг другу. Но у вас разные характеры. Слишком разные. У вас нет ни одной точки соприкосновения. Он хочет дарить тебе заботу, но тебе это не нужно. Тебе просто жаль его. Чемодан без ручки, вот кто Бо. Тяжело нести, но бросить жалко. Ты переживаешь, что ему будет больно, когда ты пошлешь его. Но подумай – своим поведением, своим отношением, своими психами, срывами, криками и злостью ты делаешь ему лишь больнее. Он переживает это раз за разом, день за днем. А мог бы перестрадать всего один раз из-за расставания. Со временем он найдет себе другую девушку, которой будут по душе его забота и его сюрпризы. А ты найдешь себе парня, покрепче характером и способного тебя услышать.

– Ох, Патрик. Ты даже не представляешь, насколько ты прав. Я просто…

– Ты боишься остаться одна. Я понимаю. Ты не одна, Сэл. Я всегда рядом. Всего двумя этажами ниже. Ты в любой момент можешь прийти ко мне или позвать меня к себе. И мы будем с тобой разговаривать столько, сколько потребуется для того, – он легонько стучит пальцем мне по лбу, – Чтобы в твоей красивой голове уяснилось – ты не одна. Пытаясь доказать себе что-то пустыми отношениями, ты лишь расковыриваешь дыру в своем сердце.

С этими словами Патрик прижимает меня к себе так крепко, что у меня скрипят ребра. Он гладит меня по голове и целует в макушку. Я прижата ухом к его широкой груди и слушаю, как спокойно стучит его сердце. Благодаря этому монотонному звуку в мою душу приходит умиротворение, а в голову – твердое решение. Отстранившись, уверенно заявляю:

– Я сегодня же покончу с этим. Хватит терзать нас обоих.

– И меня.

Я смеюсь и радуюсь звуку своего смеха.

***

Всю смену ерзаю и нервничаю.

– Что, забыла вытащить шило из задницы? – Джон смеется своей шутке, но видит, что я серьезна, – Что-то случилось?

– Мне нужно сегодня разобраться кое с чем неприятным.

– Парень?

Киваю. Джон не в курсе моей личной жизни, да это и ни к чему. Он знает лишь то, что у меня есть парень. В подробности я не вдаюсь, а он и не спрашивает.