Узы

– А в чем дело?

– Грин, серьезно? Как я должна была догадаться, что ты сейчас выскочишь?

– Ты привыкнешь. Фейт привыкла.

– Святая женщина! Давай я сяду за руль. Можешь выскакивать хоть на полном ходу.

– Нет. Первую часть смены вожу я, вторую – ты. Таковы правила.

– Тогда, может, когда ты за рулем, выбегать буду я?

– Я лучше бегаю.

– Как знаешь, – пожимаю плечами.

После спокойного Джона мне трудно смириться с тем, что Грин кричит на все, что видит. На детишек, выбегающих на дорогу, на светофор, на то, что нужно разбираться с семейными скандалами.

Вечером он просит меня заехать домой к Мэтьюс.

– Фейт просила проверить детей. Всех троих.

– Сходить с тобой?

– Я сам хотел попросить тебя. Если Кайл опять пьян, не дай мне пробить ему голову.

– Может, оставишь пистолет в машине? – Ему не до шуток. Он всерьез переживает за Фейт. – Идем.

***

Дверь открывает противный мужик с засаленными редкими волосами и пивным пузом. Когда-то он был довольно симпатичным, но сейчас об этом помнит, наверное, лишь его жена. Кайл уже изрядно выпил, его заметно покачивает. Но он все равно напускает важный вид и подпирает рукой дверной косяк. То ли, чтобы не упасть, то ли, чтобы не пропустить нас в квартиру.

– Чего ты приперся, Грин?

– Фейт просила проверить детей.

– С ними отец, нечего переживать.

– Поскольку их отец ты, то это лишь добавляет переживаний.

Он откидывает руку горе-отца и, толкнув его плечом, проходит в дом. Я иду следом, взглядом давая Кайлу понять, что мне тоже лучше войти. Он вызывает у меня отвращение.

– Где дети?

– Спят.

– В девять вечера? А уроки? А ужин? А сказку на ночь ты им тоже прочел?

– Ты хочешь поучить меня быть отцом?

– Кому-то следует это сделать.

Они встают друг напротив друга, оба просто кипят от ярости. Я просачиваюсь между ними.

– Мы здесь не для этого. Посмотри, как дети.

Грин еще несколько мгновений сверлит Кайла испепеляющим взглядом, затем уходит в сторону детской.

Муж Фейт плюхается в кресло перед телевизором и тянется за еще одной банкой пива.

– Может, на сегодня уже хватит?

– Отвали.

Я знаю, что не имею права вмешиваться в чью-либо жизнь, пусть даже эта жизнь – полный отстой, и так считаю не только я. Но я отчаянно хочу сделать для Фейт хоть что-то хорошее. Обхожу кресло, выключаю телек на кнопку и присаживаюсь на край тумбы. Смотрю в глаза отцу семейства.

– Знаешь, Кайл. Не в моих правилах лезть в чужие дела.

– Вот и правильно.

– Но тебе следовало бы поднять свой зад и начать что-то делать для своей семьи.

– Как я погляжу, все знают, что мне нужно. Не слишком ли много нянек на меня одного?

– Согласна. Ты абсолютно прав. С тобой никто не должен нянчиться. Это ты должен нянчиться со своими детьми и заботиться о жене. Это ты должен искать способы решить ваши проблемы. Ты был у нее в больнице?

Он молчит, глядя на пивную банку.

– Был?

– У меня были дела.

– Если не секрет – какие? Что может быть важнее раненой жены?

Молчание.

– Слушай. В соседней комнате напарник твоей жены заботится о твоих детях. Тебе ведь самому это неприятно, так? Но хорошенько подумай, почему он здесь? Почему Фейт, которой нужен сейчас абсолютный покой, должна переживать о том, сыты ли ее дети, встали они утром вовремя или нет, не опоздали ли в школу? Хотя они – как ты верно подметил – со своим отцом.

Кайл ставит пиво на столик и начинает поглаживать свою лысину.

– Твоя жена – замечательный человек. У нее чертовски нелегкая работа. На ней дом, дети, долги и ты. Я просто хочу попросить тебя – подумай на досуге о том, как ты мог бы ей помочь. И почему тебе следовало бы это сделать. Женившись и заведя детей, ты взял на себя ответственность. И теперь ты не вправе перекладывать ее на одну Фейт. Она почему-то вышла за тебя много лет назад. Я, конечно, не знаю всей истории, но думаю, не потому что ей нравится, как ты хлещешь пиво целыми днями и спускаешь деньги. Подумай над тем, почему она до сих пор тебя терпит. Правда известна лишь ей одной. Может, она верит в тебя. Может, надеется, что ты не совсем потерян. Может, она считает, что есть хоть один шанс из ста, что когда-нибудь она снова сможет на тебя положиться.

– Я подумаю, – он говорит это так тихо, что я едва разбираю слова.

– Отлично, – слегка улыбаюсь, искренне надеясь, что он действительно услышал меня.

В комнате появляется Грин и внимательно смотрит мне в глаза.

– Все в порядке?

Киваю.

– Да, как дети?

– Действительно спят. Молли сказала, что вчера они поздно уснули, расстроились из-за того, что случилось с мамой. Они действительно поужинали и решили лечь пораньше.

– Отлично. Тогда мы можем ехать.

Сажусь за руль, думая о семье Мэтьюс.

***

Проходит пара недель работы с Грином. К нашему общему с ним удивлению, нам работается вместе довольно легко. Я и правда почти привыкла к тому, что он выскакивает из машины на ходу.

Во второй половине смены нам поступает вызов. Драка на улице, два человека пострадали, один из них довольно серьезно. Скорая уже едет.

Приехав на место драки, застаем бригаду Барри и Клер за работой и толпу зевак вокруг. Как же люди любят поглазеть, когда что-то случается.

Мы протискиваемся через любопытных, Грин начинает раздвигать народ, чтобы дать больше места работе скорой помощи.

– Ребята, что тут? – спрашиваю я.

– Привет, Сэл. Двое подрались, третий, он там, в машине, попытался их разнять. Этому бедняге здорово досталось по голове, а у миротворца перелом кисти.

– А второй драчун?

– Сбежал. 911 вызвали прохожие.

Оборачиваюсь к толпе и кричу:

– Грин, выясни, кто вызвал полицию и скорую. Я поговорю с третьим участником.

Мой напарник дурным голосом орет на зевак.

– Разойдитесь, разойдитесь! Остаются только те, кто видел, что произошло! Прошу выйти вперед того, кто позвонил 911.

Усмехаясь, обхожу машину скорой помощи, по пути доставая блокнот.

– Добрый день, сэр. Как вы?

– Спасибо, офицер, все в порядке.

– Назовите ваше имя.

– Чарльз Брэннан.

Моя ручка, скользящая по блокноту, замирает, я пытаюсь вспомнить, где слышала это имя. Медленно поднимаю глаза из-под фуражки и встречаю обаятельную, чуть смущенную улыбку. Да, это тот парень, у которого угнали машину с ребенком внутри.

– Офицер Салли Диксон. Вот так встреча.

– Вы запомнили мое имя?

– Не каждый день люди спасают моего сына.

– Я думаю, это скорее хорошо, чем плохо.

Он улыбается шире.

– С этим трудно поспорить.

– И во что вы вляпались на этот раз?

– Решил заскочить за кофе после работы. Когда выходил из кофейни, увидел, как мужчина напал вон на того парня, – он показывает в сторону, где Клер занимается пострадавшим. – У него была какая-то труба или арматура, я не успел разглядеть, решил его остановить. Он пару раз ударил меня, угодил по руке и сбежал в ту сторону.

– Возможно, вы спасли ему жизнь. Вы молодец, – я улыбаюсь, искренне восхищаясь его неравнодушием. – Вы запомнили, как выглядел нападавший?

– Высокий, белый, около сорока лет. В джинсах, синей куртке и черной шапке. – Заметив, как я недовольно морщу нос, пока записываю, он извиняющимся тоном добавляет, – Не густо, да? По этим приметам можно арестовать добрую половину Нью-Йорка.

– Да, информации маловато. Может, он что-то сказал ему? Или пострадавший что-то говорил?

– Тот, который напал, кричал что-то вроде: «Я предупреждал тебя».

– Вот это уже что-то. Как рука?

– Болит, но вполне терпимо. Врач сказала, что, скорее всего, перелом. – Он прижимает левую руку к груди.

– Вы левша?

– Правша. Так что не страшно.

– Вы действительно молодец. Мне нужно записать ваши контактные данные, на случай, если нам понадобится еще что-то у вас узнать или опознать того мужчину.