Странный запах

Взял Василий Иннокентиевич ее да усадил на свои колени. А внучка нос пальцами прищемила и говорит:

– Фу, деда, ты что, обкакался?

И тут же вынырнув его из объятий, тотчас исчезла за дверью.

А в этот момент заходит в комнату дочь, у которой были розовая челка и татуировка на бритой голове, и с воплем открывает окно:

– Какая же вонь здесь стоит!.. Вы дом хоть иногда проветриваете, предки?

Василий Иннокентиевич нервно похлопал глазами и не нашелся, что ответить бестактности дочери.

Несмотря на то, что Василий Иннокентиевич утром уже принимал душ, то после ухода гостей решил принять снова. Он намылился и напенился так, будто мылся в последний раз; и тер жесткой мочалкой свою грубую, толстую – почти козлиную кожу так, будто хотел ее разодрать.

«Ну теперь-то не должно быть запаха», – сказал он сам себе, протираясь полотенцем. И отправился в спальню – весь красный как редиска. Лег и прильнул к жене. Захотелось Василию Иннокентиевичу нежностей на склоне лет и начал он жену обнимать, за мягкие места щупать. А жена так и отскочила от него со словами:

– Василенька! Миленький ты мой! Как же несет-то от тебя невыносимо!.. – Схватив подушку, она и ушла спать в другую комнату.

Василий Иннокентиевич пришел в ярость. И сорвались с его губ вслед такие слова:

– Дура ты редкая, я только что помылся!.. Не хочешь меня – ну и не хоти. Другую себе заведу – молодую.

Он отвернулся и уснул, заливаясь таким храпом, что слышно его было во всех комнатах.

На следующее утро зашел чиновник к себе в кабинет – видит, как секретарша точит ноготки.

– Ой! – вскочила она. – Кофе или чаю?

– Мне? – игриво подошел к ней вплотную Василий Иннокентиевич. – Тебя!

– Ой, мамочки! Что же вы делаете? – захлопала глазами девушка.

– Жене изменяю! – ответил Василий Иннокентиевич, и грубо прижал ее к себе.

– Я бы и не прочь, но… – Девушка тут же приняла горделивый вид. – Но я не вожусь с мужчинами, которые женаты и которые к тому же… не моются. Извините!..

Василий Иннокентиевич как ошпаренный отошел от секретарши и сел на свое кресло: к ней он не приставал – и более того даже не разговаривал. Весь день не мог он думать ни о чем другом, кроме как об этом запахе. Он ломал голову над тем, что это за запах такой, что все его чуют, а он – нет.

На выходных решил Василий Иннокентиевич по совету жены посетить врачей. И начал со стоматолога.

– У вас на зависть хорошие зубы. Я не вижу гноя или воспалений, которые могли бы спровоцировать дурной запах, – заключил стоматолог.

– Стало быть, никакого запаха нет?

– Нет, запах есть, но исходит точно не изо рта. Зубы в порядке… Вы проверьте желудок… Вот вам адрес одного гастроэнтеролога, – протянул он бумажку. – Только вы непременно скажите, что от такого-то. А я вам в следующий раз за это скидочку сделаю. – И стоматолог натянул глупую заискивающую улыбку.

Василий Иннокентиевич отправился по тому адресу к гастроэнтерологу, – но и тот развел руками. Он направил чиновника к другому врачу и так же попросил назвать его фамилию.

Василий Иннокентиевич обошел врачей в нескольких частных клиниках, которые обобрали его, как говорится, до ниток – но так и не смогли установить причину странного запаха.

Чиновник в конце концов отправился в больницу для простых смертных: но и там все безрезультатно. Врачи затыкали носы и разводили руками. Дошло до абсурда, что чиновник даже хотел дать взятку, чтобы ему сказали, что никакого запаха нет.

Несмотря на то, что по справке Василий Иннокентиевич был абсолютно здоров, – носы лгать не могли, и что-то с ним творилось неладное.

Он вышел, и у входа в больницу подбежал к нему бородатый мужичок и упал на колени:

– Матерь Божия! Это вы!

– Чего надобно? – нахмурил брови Василий Иннокентиевич.

– На месте дома моего дачу построил негодяй-чиновник! Жить негде, – слезно взмолился мужичок. – По свету скитаюсь.

Но Василий Иннокентиевич, пуще разозлившись, прошел мимо; сел в автомобиль, и приказал водителю отвезти его домой.

Приехав домой, он узнал неприятную новость. Жена оставила ему такую записку:

«Мы с мамой и с сёстрами переехали жить на новые дачи. Прошу пойми правильно. Я больше не могу жить с этим… запахом. С каждым днем этот запах все сильнее и сильнее. Это безобразие! Прости! Твоя М.»

– Ах ты шалава! – зарычал брошенный муж, как зверь, притаптывая записку ногой. – Я родственников ее обогатил, саму обогатил, а она – бросила меня при первой моей беде!.. У-у, шалава! Увижу – убью!

С этого дня Василий Иннокентиевич еще больше ожесточился: начал огрызаться на водителя, грубить подчиненным и говорить неприятности секретарше. Последняя разозлилась; собрала толстую косметичку и тонкую папку с бумагами и ушла со словами:

– Старый вонючий козел! Всем расскажу, что приставали!

Следом уволился водитель.

Жизнь чиновника пошла на спад. Родственники к нему не приезжали, на работу к нему наниматься не хотели.

Как и прежде он соскребал лопатой деньги, выделенные на школы, детские дома, храмы. Но удовольствия ему больше ничего не приносило: он был одинок и никому не нужен. А все из-за запаха, который чуяли все, кроме него самого.

Однажды он выходил из здания сельсовета и увидел у калитки старую худощавую женщину с палочкой.

– Эй вы! Чего забыли здесь? – крикнул он.

– Подай, сыночек, на хлебушек. Два дня не ела, – промолвила старуха сухими сморщенными губами.

– А ну убирайтесь! – сказал он, подойдя ближе. – Вы не видите, что здесь не дом милосердия, а здание сельсовета? Идите в храм.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «