Хрустальный башмачок

1. Путешествие

В доме графа де Грюйера царила предотъездная суета. Но вот наконец чемоданы были упакованы, напутствия выслушаны, и граф сел в карету, которая должна была доставить его в Маусбаден, излюбленное место отдыха мышиной знати. На сиденье рядом с ним примостился его верный слуга и соратник Марсель.

Нет нужды говорить, что Марсель был необычайно доволен решением графа взять его с собой в это многообещающее путешествие. Однако по мере того, как экипаж удалялся от столицы мышиного королевства, оставляя позади одну милю за другой, Марсель все больше приходил в уныние: они ехали уже шестой день, и до сих пор ни одного приключения. Он уже был согласен, чтобы на них напали разбойники или, еще лучше, чтобы им пришлось спасать от разбойного нападения прекрасную даму, путешествующую в компании не менее прелестной служанки. Но, увы! Такая удача выпадает только на долю литературных героев. Ему же, видимо, было суждено умереть от дорожной скуки.

Погруженный в праздные мечтания, Марсель не сразу заметил, что пейзаж за окном кареты стал постепенно меняться. Стволы обступавших дорогу вековых дубов и буков становились все толще, а кроны все гуще: они въезжали в Черный лес.

Граф де Грюйер, всю дорогу клевавший носом, вдруг оживился и стал с интересом вглядываться в лесную чащу. Теперь карета ехала медленнее. Казалось, даже лошади почувствовали магию этого сказочного места и перешли с рыси на шаг.

Внезапно карета и вовсе остановилась. Граф высунул голову из окна:

– Что случилось, Маурицио?

– Не знаю, Ваша Светлость. Сейчас взгляну, – ответил кучер.

Кучер спрыгнул с козел и стал осматривать карету.

– Не пойму, в чем дело, – сказал он через некоторое время. – На вид все в порядке.

Он снова взобрался на свое место возницы и хлестнул лошадей: поехали! Но лошади не трогались с места.

– Может быть, их что-то напугало? – высказал предположение граф, выходя из кареты.

– Непохоже, – ответил кучер. – Посмотрите, как спокойно они стоят. Я бы сказал, что они скорее зачарованы, чем напуганы.

Граф огляделся по сторонам и вдруг почувствовал, как по его усам пробежала дрожь. В нескольких шагах от него стояло, довольно ухмыляясь беззубым ртом, чудовище из ночного кошмара безумной мыши: вместо носа – два круглых отверстия, красные на выкате глаза того и гляди вывалятся из орбит, кожа морщинистая, какого-то грязно-фиолетового цвета. На груди монстра зияла дыра, сквозь которую проглядывала листва деревьев, а из ушей, как волосы у старой мыши, росли пучки пожухлой травы.

Граф зажмурился и тряхнул головой, чтобы отогнать видение. Это помогло: когда он через несколько мгновений открыл глаза, чудища не было! Оно исчезло, а на его месте был лишь куст с незнакомыми графу фиолетовыми цветами.

«Привидится же такое, – подумал граф и еще раз окинул взглядом окрестности. – Поразительно все-таки, какие странные штуки может вытворять с нами наше воображение».

Он не успел додумать свою мысль до конца, потому что тут его взгляд упал на кучера, который стоял, уставившись на фиолетовый куст. Кучер явно пребывал в шоке. Но вот взгляд его стал более осмысленным, и, повернувшись к графу, он спросил, переходя на шепот:

– Что это было?

– Полагаю, нечто вроде лесного миража, – ответил граф не очень уверенно. – Оптическая иллюзия.

– А что случилось? – спросил Марсель, высовываясь из окна кареты и прислушиваясь к разговору своих спутников. Он понял, что пропустил что-то необычайно интересное, и безмятежное выражение на его мордочке сменилось разочарованием.

Граф собрался что-то ответить, но в этот момент лошади пришли в движение. Одна из них нетерпеливо замотала головой.

– Лошади готовы следовать дальше, Ваша Светлость, – сказал кучер с явным облегчением. – Какие будут приказания?

– Трогай! – ответил граф, взбираясь в карету.

Ему вдруг захотелось оказаться как можно дальше от этого колдовского места. Кучер, видимо, полностью разделял это вполне понятное желание графа, потому что в мгновение ока взобрался на козлы и пустил лошадей рысью.

Уже в карете граф развернул дорожную карту, которую на всякий случай прихватил из дому.

– Если верить карте, до ближайшего постоялого двора часа два езды, – сказал он, обращаясь к Марселю. – Там мы сможем заночевать.

Однако предсказаниям графа суждено было сбыться лишь наполовину.

Действительно, через некоторое время карета выехала на большую поляну. Посреди поляны они нашли то, что еще не так давно было постоялым двором – кучи пепла да оплавившуюся жестяную вывеску, на которой можно было, если напрячь воображение, разобрать слова Постоялый двор «Красный петух». Чуть поодаль валялся обуглившийся кусок оконной рамы с торчащими из нее осколками стекла. Видимо, его отбросило в сторону взрывной волной. В воздухе еще можно было уловить запах дыма.

Трое мышей стояли, молча уставившись на пепелище. Марсель первым нарушил молчание.

– Что теперь? – спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно.

Граф вопросительно взглянул на кучера.

– Лошади устали. Они нуждаются в отдыхе, – ответил Маурицио, правильно истолковав взгляд хозяина.

– Хорошо, – согласился граф. – Сделаем привал. Не знаю, как у вас, но у меня желудок сводит от голода. Мне показалось, Марсель, что из твоей дорожной сумки очень вкусно пахнет. Как ты думаешь, на троих твоих запасов хватит?

Марсель с неохотой поплелся назад к карете и начал рыться в дорожной сумке. Он действительно прихватил из трактира остатки вчерашнего ужина для несуществующей собачки, но явно не предполагал, что на его скромный трофей будет так много претендентов.

Через пять минут он вернулся с тремя свертками.

– К сожалению, это все, что у нас есть, – сказал он. – И у нас нет столовых приборов.

– Ничего, – ответил граф. – Половина мышиного мира как-то ведь обходится без ножей и вилок. Обойдемся и мы. Думаю, вот этот пень подойдет в качестве стола, а расположиться можно прямо на траве.

Кучер между тем распряг лошадей и, привязав их к дереву, остановился поодаль, переминаясь с ноги на ногу и не решаясь приблизиться к двум другим путешественникам, которые уже успели примоститься у самодельного стола.

– Присоединяйся к нам, Маурицио, – пригласил его граф. – Сейчас не до церемоний.

– Покорнейше благодарю, Ваша Светлость, – ответил кучер, однако продолжал стоять, смущенно теребя шляпу.

– Садись же, – повторил свое приглашение граф. Он достал из-за пояса охотничий нож и теперь нарезал тонкими ломтиками хлеб, ветчину и сыр. – Считай, что это приказ. Бери пример с Марселя. Он уже давно научился презирать условности.

Кучер сел, и все трое принялись за еду.

День уже клонился к вечеру, и пока они ели, над лесом сгустились сумерки. Граф почувствовал, что его начало клонить в сон. Марсель тоже стал поклевывать носом, время от времени вздрагивая и обводя окрестности осоловевшим взглядом.

Беспокойное фырканье лошади вывело графа из состояния дремоты. Он поднял голову и его взгляд встретился с тревожным взглядом кучера.

Граф напряг слух, но кроме шороха листьев и шелеста птичьих крыльев ничего не услышал.

– Пойду взгляну, что могло насторожить лошадей, – сказал кучер, вставая.

Граф тоже поднялся и последовал за ним.

Лошади стояли смирно, но по их высоко поднятым и направленным вперед ушам было видно, что они к чему-то напряженно прислушиваются. Внезапно графу показалось, что он слышит отдаленное пение. Женский голос, высокий и чистый, выводил печальную мелодию. Вот к нему присоединились еще несколько голосов.

– Ты слышишь? – спросил граф кучера.

Тот молча кивнул.

– Кто бы это мог быть? – спросил граф.

– Должно быть, русалки. Я слышал от парней в трактире, их много в здешних местах, ведь это край лесных озер. Они песнями заманивают путников к озеру и, опутав их водорослями, увлекают за собой на дно. Редко кому удается избежать смерти после встречи с ними. Особенно холостяки должны быть очень осторожны. Говорят, что по какой-то причине русалки предпочитают их женатым мышам.