Страница 13 из 31
Пустые качели
Как на станции Зимачто-то тихо спят дома,ставни ерзают, ворота,и под шамканье омета,под кряхтение заплота,словно где-то у кого-тотоже тяжкий недосып,раздается: скрип-скрип-скрип…История века дописана. Мы оказались в постскриптуме,цепляясь за клочья из рук ускользающей русской земли.На станции детства – Зима так пугает ночами поскрипыванье,страшней, чем скрипели когда-то колодезные журавли.Над бывшими нами, над бывшей великой державоюи над поездами, которые сбились с пути,чего-то о что-то дрожливое трение ржавоескулит и повизгивает по-щенячьи почти.И с жалостью смотрит уволенная уборщица,как ветер взметает заржавленные от обиджелезные кольца, веревки, изрядно уже перетершиеся,качелей детсада,который крест-накрест забит.Скрип-скрип-скрип-скрип…Будто бы река без рыб,будто небеса без птиц,детский сад без детских лиц.Как мы, станция Зима,уцелеем от беды?Открываем детдома,закрываем детсады.Племя русских могиканльет красители в стакан.Скрип-скрип-скрип-скрип…Ключик есть, да только скрыт,в ту воскресшую Россию,где качели – не пустые, где летит, сорвавшись, вдальдетский крошечный сандаль…Бездетный народ незаметно окажется при смерти,и страшно смотреть, как над кладбищем бывших идейв качелях детсадовских ветер качает лишь призракиеще до рождения вымерших русских детей…Скрип-скрип-скрип-скрип…Наш народ,ты не погиб?!Станция Зима, 3 июня 1994Автор стихотворения «Коммунисты, вперед!»
Автор стихотворения «Коммунисты, вперед!» расплатился за детство с оладушками и ладушками —примерзала буханка к буханке в раздрызганном кузове на ходу,когда хлеб Ленинградувозил посиневший от стужи солдатик по ладожскому,не ломавшемуся от сострадания льду.Автор стихотворения «Коммунисты, вперед!» не учил меня быть коммунистом —он учил меня Блоку и женщинам, картам, бильярду, бегам.Он учил не трясти пустозвонным стихом, как монистом,но ценил, как Глазков, звон стаканов по сталинским кабакам.Так случилось когда-то, что он уродился евреемв нашей издавна нежной к евреям стране.Не один черносотенец будущий был им неосторожно лелеем,как в пеленках, в страницах, где были погромы вчерне.И когда с ним случилось несчастье, которое может случитьсяс каждым, кто за рулем (Упаси нас, Господь!),то московская чернь — многомордая алчущая волчицаистерзала клыкамипробитую пулями Гитлера плоть.Няня Дуня – Россия, твой мальчик, седой фантазер невезучий,подцепляет пластмассовой вилкой в Нью-Йорке «fast food».Он в блокаде опять. Он английский никак не изучит,и во сне его снова фашистские танки ползут.Неподдельные люди погибали в боях за поддельные истины.Оказалось, что смертно бессмертие ваше, Владимир Ильич.Коммунисты-начальники стали начальниками-антикоммунистами,а просто коммунисты подыхают в Рязани или на Брайтон-Бич.Что же делаешь ты, мать-и-мачеха – Родина, с нами со всеми?От словесной войны только шаг до гражданской войны.«Россияне» сегодня звучит как «рассеяние».Мы — осколки разломанной нами самими страны.Автор стихотворения «Коммунисты, вперед!» — мой бесценный учитель,раскрывает —прости за рифму плохую – английский самоучитель.Он «Green card» получил, да вот адреса нет, и за письмами ходит на почту.Лечит в Бронксена ладожском льду перемерзшую почку.А вы знаете — он никогда не умрет,автор стихотворения «Коммунисты, вперед!».Умирает политика. Не умирает поэзия, проза.Вот что, а не политику, мы называем «Россия», «народ».В переулок Лебяжийвернется когда-нибудь в бронзе из Бронксаавтор стихотворения «Коммунисты, вперед!».Нью-Йорк, 1994