Страница 5 из 122
Маленькая, тонкая фигурка движется к моему столу медленным шагом, не сводя с меня взгляда. Обожаю вызывать её к доске, когда она идёт и смотрит мне в глаза прямо и смело. Смотрит именно на меня, а не на этого сопляка Мартынова.
Впервые я увидел Воронцову на конкурсе талантов, который проходил в нашем университете. Девушка записалась в самый последний момент и выступала последней. Я был среди членов жюри в принудительном порядке. Всё было довольно однообразно. Бессмысленные песни, танцы на уровне пятиклашек, стихотворения из школы, неумелые танцы живота… Пока на сцену не вышла она. В длинной синей рубашке и коротких чёрных шортах. Босая. Вся такая нежная, милая и невероятно красивая.
Когда она начала танцевать, я не мог оторваться. Гибкость, пластичность. Её тело, как глина перекалывалось по сцене. Ни одного резкого движения. Никакого стеснения. Ей было плевать на нас, жюри. Она чувствовала музыку. Полностью отдавалась танцу.
Как и любой мужчина я люблю красоту. Меня покорили её танец и движения.
Весь состав жюри пришёл к решению, что первое место отдадут Воронцовой. Девушка не слишком бурно отреагировала на свою победу. Будто бы знала, что выиграет. Тогда я искренне пожалел, что не я поздравлял девушку с победой. Мне до боли хотелось коснуться этого ангела и понять, что она реальна, что она мне не показалась.
Через пару месяцев я заменял одного преподавателя по экономики у первокурсников. Зашёл в аудиторию, разложил тестовые задания на каждую парту, остановился у последней парты, как в аудиторию вошли студенты. Последней с телефоном в руке вошла Воронцова и, не заметив что-то на полу, споткнулась и упала на колени. По аудитории прошёлся дикий ржач парней.
Девушка встала, гордо расправив плечи и высокомерно произнесла:
— Смейся, Ситцев! — хмыкнув, говорит, сев попой на преподавательский стол, продолжает. — Когда ещё настоящую девушку на коленях увидишь. Тем более меня — будущую королеву МГИМО. Только в своих фантазиях.
— Воронцова, думаешь, твой папик купит тебе эту победу? — усмехнувшись, спрашивает один из стаи гиен.
— Папочка, мне купит всё, что я захочу! Даже тебя! — склонив голову в бок, произносит девушка.
— Высокомерная сучка! — выплёвывает Ситцев.
Следующее, что я вижу, это как Ситцев отлетает в другую часть аудитории. Ударяется об стоявший там стол, получив мощный удар от появившегося Мартынова.
Стая гиен и все остальные студенты бегут к Ситцеву, помогают ему встать и всей группой выходят из аудитории, ведя ноющего парня. Многие зло поглядывает на девушку, некоторые с восхищением, а некоторые пытаются задеть Воронцову словами. Мария никак не реагирует на это и лишь улыбается.
— Ты как? — спрашивает Мартынов девушку. Та уже полностью села на преподавательский стол.
— Коленку разбила, — вытянув губки, произносит Мария. — Теперь пару дней не смогу танцевать, — замечаю изменения на её лице. Сейчас она похожа на самую простую, но невероятно красивую девушку. Нет того стервозного выражения лица, что отталкивает. — Спасибо, мой рыцарь! — улыбается Мартынову.
— Всегда к вашим услугам, прекрасный ангел! — произносит Мартынов. — Я сбегаю к машине, там есть аптечка.
— Ага, —выдыхает она и вертит ногой во все стороны, рассматривая коленку. Парень быстро исчезает.
— В столе есть перекись и зелёнка, — я подаю голос с задних парт.
Два карих глаза сразу же впиваются в моё лицо. Девушка оставляет за собой пару секунд, чтобы разглядеть меня, и только потом говорит:
— А ты чего не ушёл со всеми обсуждать какая я сука? — на её лице вновь возникает маска стервы.
— Во-первых, соблюдайте субординацию, Воронцова. Я ваш преподаватель. Во-вторых, в стенах университета недопустимы бранные слова, — говоря это, спускаюсь к столу, открываю нижний ящик, достаю перекись и зелёнку и обхожу стол.
Притянув стул, сажусь на него, начав обрабатывать коленку девушки. Воронцова сидит неподвижно, только изредка шикая от перекиси.
— Ай! — восклицает она, когда я касаюсь самой раны.
Дую на ушиб, поднимаю голову и встречаюсь с её глазами. Карие, чистые, невинные, искренние и взволнованные. Пухлые губы слегка приоткрыты. Кукольные черты лица. Маленький нос. Бледная кожа, на которой минимум макияжа.
И почему почти все красивые девушки пытаются изобразить из себя стерв? Почему они не могут быть простыми и искренними?
Я же вижу её глаза сейчас. В данный момент передо мной настоящая Мария, а не та, какой она была перед Ситцевым. Зачем? Зачем она себя так ведёт?
Опускаю взгляд на её коленку. Еле ощутимо касаясь кожи, вздрагиваю, когда ощущаю собственное возбуждение. Меня завораживает запах её духов. Нежный, манящий, идеально подходящий ей.
— Больно? — спрашиваю хрипло.
— Нет, — также хрипло отвечает она и затем пару раз растерянно моргает.
Окрашиваю рану зелёнкой, придерживая её ногу за коленку с внутренней стороны. Большим пальцем поглаживаю кожу рядом с ушибом, стараясь не задеть саму рану.
Долго вожу карандашом с зелёнкой по ране, чтобы продлить этот сладостный и приятный для меня момент. Но всё не может длиться вечно. Мне приходится отстраниться, именно в тот момент, когда в аудиторию входят разгневанные студенты.