Страница 44 из 122
— Маш, почему я не могу сесть рядом? — спрашиваю её, сидя напротив.
Воронцова, в который раз взволнованно потеребила белый платок на своей шее, одетый вероятнее всего для того, чтобы скрыть засос.
Всё ещё мечтал врезать другу за него.
— Потому что оскорбление он ещё мне простит, а вот если со мной будешь сидеть ты… тогда долго мне прожить не получится.
— О чём ты? — спрашиваю её, непонимающе.
Она нормально может объяснить или перестать говорить загадками, хотя бы?
Надоела мне её скрытность.
— Не важно, — отвечает, отвернувшись, и потягивает фруктовый коктейль из трубочки.
Неважно… Ишь, какая деловая…
— Ещё как важно, — говорю я. — Тебе что-то в голову взбрело, а сейчас неприятности из-за меня.
— Поверь! Всё нормально, — убеждает она меня. — Я знаю Царя не первый год, и лично мне он ничего не сделает, а вот тебе может, так как не любит, чтобы кто-то подходил к его игрушкам, и пусть они даже сами подошли. Как и я не люблю делиться игрушками… Мы с ним в этом плане очень похожи.
— Игрушки? — переспросил её я.
— Ну женщины его, — ответила она капельку раздражённо. — Вот скажи мне, как тебя с такой соображалкой в профессоры взяли, Тимусёнок?
— Прекрати меня так называть! — запротестовал я, хоть мне и нравилось, как она произносит это прозвище, и как её губы при этом складываются в бантик.
Куколка моя.
Дальше поговорить нам не дали, так как в кабинку зашли трое. Кир, Вика и незнакомый статный мужчина с хищным прищуром. Наверное, это и есть Царь.
Грозный взгляд, вкупе с косой саженью, придавал мужчине действительно властный вид. Слегка седые на висках волосы переходили в чёрные как смоль пряди, зачёсанные назад.
— Вот эта стриптизёрша меня оскорбила, милый, — пропищала Вика, показывая пальцем на мою Машу.
— Эта? — переспросил Кир и заржал. — Так ты ещё легко отделалась!
Пройдя вперёд, он сел рядом со мной и приготовился, по его мнению, взирать на забавную сцену.
— Мария Сергеевна! — громогласно произнёс мужчина и впил в девушку строгий взгляд.
— Михаил Максимович! — отзеркалила его Воронцова, смотря при этом без капли страха, а, как бы, наоборот, с вызовом.
Да, характер у моей девочки сложный, крутой.
Нелегко мне с ней будет.
Ох, нелегко…
Если её даже такой грозный мужик не пугает.
— Милый, я хочу, чтобы её уволили, — прохныкала Вика.
А ведь со мной она также себя вела, и я терпел. За это я её любил? Все капризы терпел?
— Нет, — ответил Михаил Максимович.
— Почему? — продолжала свои капризы моя бывшая жена. — Эта шлюха оскорбила твою любимую девочку.
Маша с сомнением посмотрела на Вику и хмыкнула, как и Кир. Затем оба улыбнулись одинаковыми улыбками. Я бы сказал, их улыбки были точь-в-точь как у близнецов.
— Кукла, хватит! — повернувшись к Вике, произнёс мужчина. — Сколько раз тебе говорить, чтобы в обществе не раскрывала рта?
— Прости, милый, — опустила голову Виктория.
Совсем другая.
Пару минут назад, когда мы разговаривали, она была дерзкая, высокомерная сучк*, а сейчас она как тряпка, которой называла меня.
— Мария, — обратился мужчина к Маше, подходя к ней. Я весь напрягся, чтобы, в случае чего, постоять за неё. — Как ты назвала Вику?
— Шлюхой, — спокойно ответила она и обвела оценочным взглядом обсуждаемую особу.
— Вот не понимаю, — начал Царь, обведя пальцем губы Маши, — как из такого красивого ротика вылетают такие плохие слова.
Мужчина сел рядом с Машей и положил руку ей за голову. Маша недовольно скинула и поправив причёску встала, чтобы взять очередной коктейль со стола, а затем вернуться под крыло Царя.
— Он безалкогольный, — сказала она, а затем ответила на вопрос мужчины. — Во всём виновато воспитание, — мужчина принял бокал из её рук и медленно отпил. — Меня всю жизнь мужчины воспитывали. А от них я порой такие слова слышала, что, думаю, у вас бы уши в трубочку скрутились.
— То есть, во всём виноваты родители? — улыбаясь, весело проговорил Царь.
— Ага, — для убедительности она закивала головой. — А ещё они учили меня называть всё своими именами. Шлюха и есть шлюха, — Маша гордо задрала подбородок.
— Умничка! — похвалил мою девочку Царь и потрепал её по голове. — Вика, пойди, припудри носик!
Голос Царя при разговоре с Марией был другой, будто бы забавляющийся, а вот когда он обратился к Вике, то голос стал жёсткий, ледяной.
— Но я не хочу, — захныкала моя бывшая жена.
— Кукла, я сказал рот открывать только в одном случае… — начал Царь.