Страница 25 из 54
Когда под кораблём оказался Рейн, зазвучали многочисленные орудия “Когтя тьмы”.
Орочьи стрелки засыпали в них порох и заталкивали тяжёлые снаряды, которые взрывались в воздухе и окропляли землю острыми металлическими осколками.
Жители в панике разбегались кто куда. На улицах была ужасная суматоха и неразбериха. Они толкали друг друга в стороны, шли кто куда лишь бы подальше от взрывов и грохота над головой. Некоторые просто погибали будучи затоптанными неуправляемым потоком.
В это же время тушением пожаров занималось местное ополчение, а многочисленная армия легионеров сдерживала орков на подходе к городским стенам.
У Мератуга не было абсолютно никакой поддержки, кроме небольшого отряда прибывшего из Валбатара. Лаэс наплевательски отнёсся к словам сестры и покинул родину. Он публично объявил себя предателем, отказался от всех титулов и заслуг, и с верными ему людьми пришёл сюда, где он мог ещё послужить добру.
С людьми бились ряды орков. Рядом с ними на вороных скакунах рассекали, облачённые в чёрные мантии, культисты. Кроме них на поле боя топтались грозные чудовища, собранные со всех уголков Аониса - тролли и гидры, огры и великаны, они как детей раскидывали вражеский строй в стороны.
Немногочисленный флот Мератуга бился с морскими пиратами в водах родного порта. Большие корабли даже не могли покинуть его. Они пытались расстреливать мелкие пиратские судна, но вблизи те были слишком манёвренными.
Лаэс храбро сражался. Он понимал, что от него ничего не зависит. Но он хотел унести с собой столько врагов, сколько мог. Одним ударом рунического клинка он отсёк руку приблизившегося орка. Выставив щит и отбив атаку второго противника, Лаэс пнул его тяжёлым сапогом в живот и нанёс горизонтальный удар сверху.
Железо рвалось и мялось как масло под ударами этого воина. Орочий солдат схватился руками за рассечённое брюхо из которого вываливались внутренности, и тут же был повержен вторым ударом, снёсшим голову с массивных плеч.
Лаэс чуть отступил назад, чтобы отдышаться, и увидел как среди толпы в его сторону кто-то двигался. Им оказался не кто иной, как Магаш.
Наследник Гал’Даргота чуял, что перед ним был не жалкий рыцарь, а бывалый воин. Сразиться с таким было настоящей честью, и даже исход поединка ничего не мог толком значить.
Магаш держал в руках здоровую секиру. Остро заточенная кромка её серебряного лезвия сверкнула, когда он поднял топор над головой и резко обрушил его на Лаэса.
Мужчина просто так не сдавался. Он отпрыгнул от удара в сторону и ткнул Магаша остриём меча.
Из доспеха засочились багровые струйки крови, но орк ничего не почувствовав, только рассмеялся.
Второй взмах секиры был уже быстрее первого, и им Магаш отсёк Лаэсу левую руку, всё ещё крепко сжимающую щит с фамильным гербом.
Пот струился по лбу уставшего мужчины. Он чувствовал острую боль, но держал себя в руках, не позволяя даже писку вырваться из его рта. Лаэс понимал, что сейчас за ним стоит последний оплот надежды людей Мератуга. Если он сдастся, и враг захватит Рейн, то даже самая малая надежда на победу рассыпется в прах.
Волосы липли к безумно ухмыляющемуся лицу Лаэса, а сам он тяжёло дышал. Его взгляд был полон презрения к врагу.
Набрав воздух в лёгкие, Лаэс закричал и с последними силами бросился на Магаша с одним только мечом в руке.
Они столкнулись в последней схватке, и оба в один миг погибли сражённые друг другом.
Лаэс свалился в траву со страшной раной у шеи, из которой непрерывно лилась кровь, а Магаш рухнул прямо напротив него, с насквозь торчащим из спины оружием.
Так и встретили свою смерть два доблестных воина, в чистом поле, в окружении сотни других убиённых солдат.
Тем временем многочисленные люки “Когтя тьмы” открылись. Из трюма корабля в, сокрытое за завесой дыма, небо над Мератугом устремились драконы. Они свирепо рычали и заливали улицы города огнём, кружа над его окрестностями.
С ними сражались элитные всадники верхом на гордых грифонах, и помогали им огневой поддержкой стрелки на полуразрушенных башнях.
Отец позаботился о защите своего потомства. По его указу на каждого дракона были выкованы доспехи, что защищали их от смертоубийственных орудий и стрел.
Всё что могли сейчас сделать люди, так это ранить их в лапы и хвост. Голова и тело драконов были надёжно защищены крепкой бронёй.
Раньше Гримвинд считал, что проклятие артефакта, коснувшееся его детей, сделало их слабыми. Но он ошибался. Пускай они уроды, которые не могут менять облик как остальные драконы. Непохожесть друг на друга превратила их в грозное оружие. Одни были большими и сильными, другие ловкими и неуловимыми. Это сделало их одним из его ключей к успеху.
Скоро людской порт и их корабли пылали ярким огнём. Члены Рейнского ордена магов, когда-то почти все уничтоженные Таксаной, делали всё что было в их силах.
Они метали молнии и пламенные шары в пробившихся мимо рядов защитников врагов. Своей силой маги воздвигали невидимые барьеры и защищали людей от разрушающихся повсюду строений и дыхания драконов.
Город медленно умирал и задыхался в чёрном смоге. Он погрузился в непроглядную бездну дыма и пожаров.
В этот день бог смерти Хедал унесёт с собой много душ в иной мир.
В скором времени защитников постигла новая беда. На горизонте показался князь Зеон со своим войском. Драконий орден бросился в атаку и смёл последних легионеров на своём пути. Теперь дорога к городу была полностью открыта.
Маги Рейна воздвигли на их пути стену огня, но враги уверенно шагали сквозь адский пожар прямо на них. Их не оберегали никакие руны или заклятия. У них была задача и, с ничем не сравнимая, награда, обещанная за победу.
Рейн окончательно пал через несколько часов.
На большой площади на коленях стояли сотни людей. Прямо на их глазах вся королевская династия была убита. Гримвинд поглотил одну за другой душу короля и его жены, а потом и их детей и внуков. После этого дракона символически короновали.
Оставалось ещё много городов и деревень на пути, готовых оказать сопротивление. Но их судьба была схожей. Везде драконы вместе со своими слугами сеяли пожары и смерть.
В конечном счёте к предателям поступало всё больше и больше новых людей. Одних манили богатства, других шанс уцелеть и не оказаться до конца своих дней в кандалах.
Натиск захватчиков расползался по всей стране. Мератуг дрожал от чумы наводнившей его земли.
Когда королевство окончательно было захвачено и пока решались последние вопросы по нападению на Талабвирскую Империю, драконы переселились в Рейн.
Они жили прямо во дворце, разрушая древние стены и оскверняя фамильные портреты старых королей. Кому-то из них не хватило места, поэтому некоторые драконы поселились отдельно в городе. Для них были построенны дома на гигантских сваях, что возвысились над обычными жилищами людей, отбрасывая на них зловещие, длинные тени.
Сами же люди были просто мусором на пути своих огнедышащих господинов.
Они не потеряли своей свободы. Всё также жители Мератуга жили привычной жизнью и занимались старой работой, но теперь повсюду находились надсмотрщики. Людей заставляли платить дань, а некоторых отправляли восстанавливать сожённые пламенем поля и города. Те же, кто отказывался подчиняться новым порядкам, были сосланы работать на шахтах и валке леса.
Сейчас Гримвинд был как никогда горд и доволен собой. Он оставил в живых орков и перебежчиков только потому, что ему были нужны надсмотрщики за стадами рабов и даже их оказалось мало, потому за трудолюбие рабы могли получить свободу и право самим примкнуть к надзирателям. Это должно было стать стимулом к усердной работе, без всяких саботажей и попыток к побегу.
По всему королевству Гримвинд разместил доверенных людей, которые контролировали целые округа, а потом отчитывались перед драконами.
Он мог бы разместить там и своих детей, но решил, что старые управленцы справятся с этой задачей лучше.