Страница 4 из 19
– Я еще работу в кузне не закончил, – соврал Тишка.
– А чего пришел?
– Я к Радмиле.
– Чего тебе? – подошла к нему Радмила.
– Дай кусок пирога, – шепнул Тишка.
– Ты на рыбалку собрался? – спросила Радмила.
Андрей услышал последние слова и громко проговорил:
– Тихон, ты сначала поужинай, а потом иди, куда хочешь!
– Я быстро вернусь, – сказал Тишка.
Радмила догадалась:
– Первинок опять голодный?
Тишка кивнул головой.
– Говен его должен кормить?
– Говен.
Радмила вынула из печи противень с пирогами. От горячих пирогов так вкусно пахло, что Тишка в желудке почувствовал голодный спазм.
Радмила завернула один из пирогов в чистую белую тряпицу, отдала Тишке и громко проговорила:
– Андрей, надо сказать старосте, чтобы сделал выговор Говену. Жадностью он уморит мальчишку. Мне куска хлеба для человека не жалко, но установленный порядок все должны соблюдать. Сегодня он не дал хлеба мальчишке, а дальше?
Андрей усмехнулся:
– А дальше? А дальше – Говен смерд, но у него брат тиун. Он давно зарится на место старосты. Так что староста, от греха подальше, промолчит.
Василий, старший из средних братьев, проговорил:
– К тому же мы свободные мужи, а потому не можем вмешиваться в дела сельской верви… Хотя бы по таким – пустяковым.
Что дальше говорил Андрей, Тишка не услышал, так как выскочил из избы.
Добежав до кузницы, увидел, что Первинок сидит на бревне у входа и жует травинку.
Тишка подал ему сверток с пирогом:
– Лучше это ешь.
Первинок развернул пирог, в глазах предательски блеснула жадность. Он трясущимися руками отломил большой кусок и весь засунул в рот.
Тишка улыбнулся:
– Ты бы еще весь пирог сунул в рот.
– Могу и весь, – прошамкал набитым ртом Первинок.
Тишка рассмеялся:
– Ладно! Мне надо идти. Андрей какой-то разговор затевает. Хочет, чтобы я был. Ты где будешь сидеть?
– У омута. Попробую соменка поймать, – сказал Первинок.
– После подойду, – сказал Тишка.
Он взял с верстака туесок, порылся в нем и подал Первинку крючок.
– Возьми.
Первинок осмотрел крючок и похвалил:
– Тонкая работа.
– А то! – гордо сказал Тишка. – Ковал чуть ли не полдня.
Глава 3
Когда Тишка вернулся в избу, ужин заканчивался. Андрей окинул его хмурым взглядом и погрозил ложкой:
– Тихон, если ты еще раз опоздаешь к столу, то можешь вообще не приходить.
– Мне надо было, – с виноватым видом на лице проговорил Тишка.
– Братьев уважать надо, – сказал Андрей.
Но выговора дальше не учинил.
Тишка присел к краю стола. Радмила поставила перед ним миску с кашей.
Андрей отложил ложку и рукой вытер бородку.
Это был знак, и Радмила поставила на стол кувшин с медовухой и кружки.
Убрав миски и ложки, она наполнила кружки медовухой.
– Братья, теперь, когда мы все собрались, продолжим наш разговор, – начал Андрей.
О чем пойдет разговор, догадаться было несложно, правда Тишка предполагал, что он состоится только осенью.
Андрей продолжал:
– Зимой у вас свадьбы. Оба хотите отделиться.
Средние братья кивнули головами.
– Я этого тоже хочу, – проговорил Андрей. – Избы поставим. В своих хатах будете играть свадьбы…
За спиной Андрея встала Радмила. Она вытирала руки рушником.
Андрей покосился на нее и снова продолжил:
– Избы-то поставим. И скот поделим. И коней дам.
– Делить будем на троих или на него… – Василий кивнул на Тишку, который уже и забыл о каше, – тоже будем выделять долю?
Василий задал важный вопрос – ведь если Тихону дать равную долю, то братьям достанется меньше.
– Тишка еще молод, – проговорила Радмила.
Андрей кивнул головой:
– Поделимся честно. Но не о Тихоне идет речь. И даже речь идет не о наследстве…
Братья насторожились.
– И о чем же? – подал голос Василий.
– Ты чем собираешься заняться? – вместо ответа спросил Андрей.
– Как чем? – удивился Василий. – Как и наш отец, как и ты, мы мастера корчному делу…
– В деревне есть место только для одной кузни, – холодно проговорил Андрей и замолчал.
Тишке стало понятно, почему Андрей так легко соглашается отдать братьям их доли, хотя хорошо знает, что это сильно ослабит хозяйство.
Кузнец мастер на все руки – и по металлу коваль, и болезнь вылечить, и свадьбу организовать. Поэтому кузнечное дело прибыльное и убыль быстро вернется.
Но дело будет прибыльным до тех пор, пока нет соперника. Братья для Андрея были первыми соперниками – в мастерстве они мало чем уступали ему. Поэтому в интересах Андрея, да и самих братьев, было жить как можно дальше друг от друга.
Андрей отпил из кружки большую долю и обвел братьев тяжелым взглядом:
– В общем, так, месяц даю каждому сроку, чтобы решить, куда уедете…
Василий возразил:
– Куда мы поедем? Новое место среди чужих людей найти не так просто.
Андрей нахмурился:
– Вы об этом должны были подумать раньше. Надо было не за девками бегать, а думать, как семью кормить будете.
Второй средний брат, Денис, обычно молчаливый, пробормотал:
– Я, наверно, все же останусь в деревне. Вступлю в общину.
– Отец наш учил: свободой не торгуют. Кто раз продаст свободу, тот лишится ее навсегда. – Лицо Андрея побагровело. – Если кто захочет остаться в деревне, то либо должен работать у меня, либо оставить корчное дело.
– Нет… а я уйду в Чернигов, – задумчиво проговорил Василий.
– Верно! Иди! – обрадованно проговорил Андрей. – Чернигов – город большой. Там места всем хватит.
– А я? – спросил Тишка.
– А твоя доля останется у меня. Пока ты не станешь самостоятельным, – сказал Андрей.
Тишка больше ничего не стал спрашивать.
Доев кашу и запив молоком, он вышел из избы.
До темноты было еще далеко. Стрижи истошно щебетали, пикируя с высоты. Воздух был пропитан тонким, нежным и сладковатым ароматом цветущей липы.
Постояв немного у крыльца, Тишка взял прислоненную к стене удочку и отправился по тропинке вдоль реки.
Приятеля нашел под деревом на берегу омута. Вода в омуте бурлила. Первинок внимательно смотрел на поплавок, медленно плывущий в шаге от берега.
Тишка сел рядом.
– Как дела?
Первинок кивнул головой на веревку, одним концом привязанную к ветке дерева, другим – уходящую в воду.
Веревка была туго натянута.
– Поймал соменка? – поинтересовался Тишка.
– Нет, – сказал Первинок и потянул удочку.
На крючке оказалась небольшая плотвица.
– А тянула, как большая, – с разочарованием проговорил Первинок. Плотвицу бросил обратно в воду и сообщил: – Тиша, у меня еще на кукане сазан.
– На что ловишь? – спросил Тишка, готовя удочку.
– На пареную пшеницу, – сказал Первинок и пододвинул к Тишке лист лопуха, на котором желтела горстка пшеничных зерен. Коричневатая кожица на зернах была надтреснута, обнажая белоснежную сердцевину, нежную словно пух.
Тишка зацепил крючком за кожицу несколько зернышек и опустил снасть в воду рядом с берегом, где вода была спокойнее.
– И чего звал тебя брат? – полюбопытствовал Первинок.
– Собирается с братьями делиться…
– Ну, они же зимой женятся.
– Он им сказал, чтобы они уезжали из деревни. Чтобы не мешали – в деревне одного кузнеца хватает.
– А они что?
– Дениска хочет остаться в деревне. А Васька пообещал уйти в Чернигов, – сказал Тишка.
– И правильно. А ты?
– А что я? Я остаюсь при брате. Долю он мне какую-то даст, но года через три и мне придется уходить. Андрей упрекал братьев за то, что они заранее не подумали, куда им переселяться. Так что мне надо уже сейчас подумать об этом.
Глава 4
На исходе второй недели терпение княгини Аделины закончилось, и в отчаянии она собралась идти в церковь молиться, чтобы Господь привел непутевого супруга в здравый ум.