Страница 3 из 21
Каганович. Видимо, именно тот, кто смог удержать в «той истории», ситуацию под контролем на важнейшем, железнодорожном транспорте, несмотря на весь хаос во время отступления и потерь «того» 1941-го.
Была и настоящая радость.
Впечатляющим результатом, пригодным практически к «немедленному использованию», стали сведения по месторождениям, сперва путано и обрывочно сыпавшиеся из воспоминаний пришельца и по настоящему уточнённые после изучения Рожковым материалов на «накопителе».
Особо порадовала Сталина подтвердившаяся информация о нефти в ТатАССР, упоминания о которой всплыли в беседах в 8-м отделе ГУГБ. Потомок, срочно переориентированный на быстрый поиск, в течении двух сентябрьских дней перерыл «электронную подшивку» журнала Техника-Молодёжи и предоставил объёмный материал – статьи за 1956, 1970 и другие годы, давшие чёткие указания, где искать и историю освоения в «иной истории».
Получив докладную от Берии, Сталин вызвал Малышева – руководителя Комитета по делам геологии при СНК СССР и, без объяснения предоставил ему специально подготовленную в 8-м отделе выжимку из обработанных материалов потомка и прямой приказ из уст Сталина – немедленно и тщательно проверить! Через несколько дней он получил подобные указания и насчёт мест поиска урановых руд.
Поиски и разведывательное бурение были произведены в районе от населённого пункта Шугурово по направлению к Ромашкино в Татарской АССР.
Шугуровское месторождение и огромнейшее – Ромашкинское! «Второе Баку», под боком, практически в центре страны. Девонский пласт! Под сто тонн в сутки!
Получив подтвержение «из Ромашкино», геологические партии были отправлены и за «самотлорской нефтью» и в Якутию, за алмазами. Обсуждая с Лаврентием отличнейшую новость, Сталин, вынужденно вникший поглубже в тему в процессе разговоров с ошеломлёнными и обрадованными геологами, которым он так и не раскрыл источник своих указаний, прокомментировал ситуацию:
– Жаль, что товарищ Губкин не дожил до этих известий…
Потомок помнил про город в честь того и ВУЗ нефти и газа его имени. А сам Сталин был немного осведомлён о спорах среди геологов в 30-х и идеях, сторонником которых был Губкин.
Как Сталин признал позже сам себе, именно тогда, потомок окончательно в его глазах был признан «нашим» и «крайне полезным».
С алмазами, конечно, занятно вышло. Сталин хорошо помнил докладную записку, содержавшую изложение разговора чекистов в отделе с Рожковым и последовавшие поиски информации по якутским «кладовым природы».
– …Вы, Никита, что-то говорили про алмазы в СССР?
– Да, в СССР есть кимберлитовые трубки с алмазами, не хуже, чем в Южной Африке. Точно в Якутии, но где именно… увы, откуда мне помнить? В наше время такая кампания добывающая была Алроса – Алмазы России-Саха, базировалась именно в Якутии. В ее честь даже дизель-электрическую субмарину ЧФ, вроде как особо бесшумную, назвали за выделение денег на что-то там для сей субмарины…
Попаданец, вспомнивший про месторождения в якутии, отыскал в той же Технике-Молодёжи снимки карьеров гигантских алмазных «трубок» по состоянию на 2001 год. Сведений в прилагавшейся статье за тот год и многих других упоминаний, рассыпанных по разным годам, оказалось вполне достаточно.
В той истории первый алмаз в Якутии был найден в 1949, на косе Соколиной на реке Вилюй. В этой – в конце октября 1940-го.
После подтверждения сведений о крупнейшем месторождении нефти в ТатАССР, и об советских алмазах, последние сомнения в том, что и поиски на Самотлоре будут успешными, отпали.
А вот слова о «достижениях» и роли Лысенко оказались большим разочарованием. Потомок, в дополнение к зацепившему Сталина абзацу в энциклопедии насчёт великого «мичуринца», смог сказать пару слов о науке генетике, даже вспомнил про какую-то овечку-клона Долли – и крайне негативно характеризовал Лысенко с позиций общепринятых взглядов в будущем и высказался в защиту Вавилова, о котором помнил, что тот считался в будущем крайне важным для науки генетики и «которого вроде как сгубили интриги Лысенко».
Пришлось расспрашивать, тем более что сам потомок про Лысенко говорил как-то уклончиво – «…вроде бы у него какие-то настоящие достижения всё же были в плане растениеводства, но в науке он дел наворотил, да и коллегам конкретно гадил…»
Уже подозревая качество следственных действий в отношении Вавилова, Сталин распорядился Берии:
– Вавилова выпусти. Пусть на место своё возвращается и работает, зря больше чтобы не дёргали.
Извинений Вавилов, потрясённый случившимся с ним, разумеется, не дождался. Впрочем, великий учёный внешне был рад и тому, что «всё обошлось, разобрались и выпустили». По крайней мере, такое слышали другие – соратники, коллеги, тайные и скрытые недруги и завистники. А что там Николай Иванович думал про себя, Сталин, Берия и ведшие дело Вавилова чекисты не интересовались. Даже и мысли такой у них не пролетело. Скомандовали сверху – прекратить, вот и выпустили, а дело закрыли и сдали в архив.
Лысенко, получивший короткий, прямой и грубый «втык» от самого Берии – «Трофим Денисович, ты угомонись уже и займись делом, а то доносов от тебя, как от других всех, вместе взятых», как и другие «стучавшие» на Вавилова коллеги, остались на своих насиженных, заслуженных (а иногда и не очень) местах.
Не до них было, война на пороге, Лаврентий уже вовсю переориентировал своё ведомство на иные дела.
Говоря о чтении, Сталин передал Берии указание – отпечатать лично ему всю подшивку этого любопытного журнала, которая имелась на «накопителе» попаданца по 2012 год, а секретарь получил другое распоряжение – обеспечить ему подшивку выходящей Техники-Молодёжи «в этот раз».
Вместе с энциклопедиями «от МГИМО», военной, трехтомником по «Королёвской корпорации», по атомному проекту, подшивка ТМ стала его любимым чтением. Все важное, понятно, классифицируют и без него, его же цель была несколько иная. Помимо общего любопытства к «тому будущему» он планировал год за годом следить за изменениями. Он будет сравнивать развитие истории «там», хотя бы частично, и «тут». И не только о том, что касалось всей страны, за которую он отвечал.
Даже о семье. Он многое узнал из МГИМО-вской энциклопедии и из слов попаданца про свою Светлану. И о её судьбе. На «этот раз» он особо тщательно проследит за её судьбой. Без всяких «Каплеров». Да и за другими детьми приглядит лучше…
Так что, возвращаясь к ставшему позже сверхпопулярным в СССР журналу, пришлось изучать и его. За неимением «Правды», содержимое которой могло бы сказать ему намного больше, чем потомку. Но увы, ничего подобного у пришельца не было. А вот электронные копии ТМ за эти годы были интересны человеку из 2018. Что обо многом говорило. Крайне нелицеприятном для многих ответственных товарищей в СССР. Говоривших, писавших и издававших вроде как полезное, важное и нужное… как казалось в их время, но… Понятно, что Рожков – молод, и время другое, но всё же сей факт обо многом говорил сам за себя. Молодёжь в СССР после войны явно упустили. И мало прислушивались к ней. Больше командовали и «жизни учили»… не так видимо и не те…
Тогда и идея Поташника, о которой ему рассказал Берия, вкупе с «компьютерными хотелками» (как выражался сам пришелец), и чтение фотокопий подшивки ТМ и подвигло на согласие на идею «не скрывать в будущем товарища Рожкова» и его вклад (официальный, конечно) от масс. Как в СССР, так и для пестрой заграничной публики. Может, чего из этого полезного и выйдет.
Отчёты, отчёты… уходившие в «Особую папку». Сталин буквально зарылся за эту осень в них. С информацией, которую, по предположению работающих в 8-м отделе и, по мнению Берии, требующей личной визы вождя – как «пристроить к делу», не раскрывая источника сведений…
Еженедельные, от Королёва, от Курчатова, от Иоффе, теперь ещё и совместные от Лебедева и Брука, ответственных за разработку и создание первой советской ЭВМ, проходившей в официальных документах (ПОКА!) как «дискретный электровычислитель».