После

— Доложи обстановку, — сказал Арен хрипло.

— Императрица в обмороке, у Вагариуса сердечный приступ и магическое перенапряжение, — отчеканил дознаватель, хмуро глядя на Агату. — Прочее число… пострадавших уточняется. Я отправил своих осматривать территорию и опрашивать свидетелей. Ваше величество… — Гектор вновь посмотрел на императора. — Я думаю, вам с ее высочеством, императрицей и Вано надо в госпиталь.

— Да, Викторию и Вано можно отправить пространственным лифтом. Как… — Арен запнулся — дышать было демонски трудно, а говорить — еще труднее. — Как Вано?

— Жив, — буркнул Дайд. — Больше ничего хорошего я не могу сказать.

Император кивнул, понимая, что эмпатический щит сегодня точно лучше не снимать — иначе эмоции окружающих, особенно Вагариуса, могут начисто снести ему разум. А Арен и так с трудом держался.

— Как думаешь, почему он не иссякает? — спросил он, вновь глядя на дочь в сиянии контурного щита.

— Я не знаю, ваше величество, — ответил Гектор, и в голосе его была печаль. — Я впервые вижу подобное. Могу лишь предположить…

— Предполагай.

— Посмотрите на руки, — продолжил Дайд после секундной заминки. — Руки ее высочества. Видите? Пальцами она цепляется за контур. Вероятно, именно это не позволяет щиту исчезнуть.

Арен опустил взгляд — и понял, что Гектор, скорее всего, прав. И как он сразу не заметил? Агата с силой сжимала кулаки, держась за паутину контура так, словно на ее месте были руки Софии.

София…

Император, вновь ощутив, что не способен дышать, на секунду закрыл глаза, пытаясь справиться с собственными чувствами.

— Ее высочеству нужно в госпиталь, — продолжал между тем Гектор задумчиво. — Но как ее туда доставить? Выдержит ли контурный щит транспортировку…

«Контурный».

Арен распахнул глаза, неожиданно почувствовав, что вновь может дышать. Кольнуло надеждой — глупой, хрупкой, почти не осуществимой…

— Гектор, вызови сюда Эн Арманиус, — прохрипел император с трудом. — И поскорее.

Эн Арманиус в настоящий момент была единственным в Альганне специалистом по восстановлению сломанных энергетических контуров. В случае с абсолютным энергетическим щитом о восстановлении речь не шла, но… надо же было с чего-то начать?

Эн вышла из пространственного лифта в сопровождении главного врача Императорского госпиталя Брайона Валлиуса через пару минут после того, как Арен приказал Гектору вызвать ее. Дознаватель проводил их с главврачом к месту, где находились император с Агатой, и сам остался здесь же, глядя на то, как Эн садится рядом с наследницей и задумчиво изучает рисунок контурного щита. Потом она и вовсе достала из сумки перчатки из драконьей кожи, надела их и начала осторожно щупать контур. Без перчаток дотрагиваться до него, не рискуя получить ожог, могли только члены семьи Альго.

— С наследницей все в порядке, — сказала она спустя минуту, поглядев сначала на Валлиуса, а затем на Арена. — По крайней мере в настоящий момент. Что же касается щита… Он не исчезает, потому что ее высочество держит контур и питает его своей жизненной силой. Как только отпустит — щит иссякнет.

Императору показалось, или дочь сильнее сжала кулаки?

— Она сможет держать контур подобным образом примерно трое суток, — продолжала Эн. Голос ее был типичным голосом врача — спокойным и бесстрастным. — Если хотите, я могу сделать так, что ее высочество отпустит контур прямо сейчас. Ну или вы можете ментально сами попросить ее об этом. Я думаю, она вас услышит.

Арена затошнило. Попросить Агату отпустить Софию? Чтобы она потом всю жизнь считала себя виноватой в ее смерти?!

— Эн, — произнес он сипло, — ты считаешь, здесь ничего нельзя сделать?

Она чуть нахмурилась, поглядев на императора с удивлением.

— Такого не бывает, — сказала Эн резко. — Всегда можно что-нибудь сделать. Я только не гарантирую результат.

— Я понимаю. Сделай, если можешь, Эн. Я прошу.

Наверное, она в этот момент была поражена — Арен видел по глазам, но эмоций не ощущал, закрытый эмпатическим щитом.

— Тогда аккуратно выносите ее высочество к площадке для лифтов, — произнесла Эн, поднимаясь. — И переноситесь в госпиталь.

— А можно переноситься? — уточнил Арен. — Контур не…

— Нет. Контур не исчезнет, пока его не отпустит Агата, ваше величество. Сознательно не отпустит. Пространственные лифты на это никак повлиять не могут.

— Хорошо. — Император повернулся к Дайду. — Гектор, я ухожу. Прошу тебя взять все под контроль и доложить о результатах вечером либо по мере необходимости. Вано и ее величество?..

— Они уже в госпитале, — отозвался дознаватель, а Валлиус добавил:

— С обоими все в порядке. Ваша жена пришла в себя, с ней работают психотерапевты.

— Ваше величество… — Вновь заговорил Гектор. — Что делать с… родственниками Софии Тали?

— Пока ничего не сообщать. Позже, — ответил император, наклоняясь над Агатой.

Брать ее на руки было страшно. Арена даже холодный пот прошиб — он опасался, что-нибудь случится либо с дочерью, либо с контуром Софии.

София… неужели он больше никогда ее не увидит?

Император осторожно подхватил Агату на руки и медленно, боясь дышать, поднял с превращенной в пепел земли. Все осталось, как и прежде — дочь не двигалась, и контур облеплял ее тело, словно вторая кожа.

— Идемте к лифтам, — сказала Эн, и в ее голосе Арену почудилось сочувствие. — Я сама перенесу вас с Агатой.

— Спасибо, — проговорил император, прижимая к себе дочь.

— Пока не за что, — вздохнула Эн.

Обычно по выходным в госпитале было чуть спокойнее, чем в будни, но не в эту субботу. По сигналу тревоги, включенному по приказу Вагариуса, были мобилизованы все службы, в том числе и Императорский госпиталь. Заведующие отделений, которые в обычном режиме по выходным на работе отсутствовали, были вынуждены в срочном порядке явиться в госпиталь, и теперь толпились возле зала для переносов, ожидая главного врача. Прошло еще слишком мало времени для того, чтобы слухи разошлись в полном объеме, поэтому большинство сотрудников оказались не в курсе произошедшего и ждали дальнейших указаний.

Император с Агатой на руках, Эн и Валлиус вышли из двух лифтов одновременно. Главврач, оглядев застывших в изумлении сотрудников — не каждый день видишь императора, еще и с такой странной ношей, — скомандовал:

— Заведующий реанимационным отделением идет с нами. Остальные пока могут расходиться по своим рабочим местам. Домой никто не уходит.

Вперед вышел высокий мужчина с густыми черными волосами и направился следом за императором, Эн и Валлиусом, которые уже следовали к лифтам.

— Алекс, в какую палату? — спросила Эн, не оборачиваясь.

— Четыреста пять.

Арен этого почти не слышал — он нес Агату как можно осторожнее, стараясь не забывать про эмпатический щит. Ощущать сейчас чужие эмоции он совершенно не хотел — своих было слишком много.

Контур, коконом окружавший его дочь, не мерцал и не пульсировал — просто светился, и так же ярко, как и прежде, когда Агата лежала на земле среди пепла. И императору казалось, что он несет на руках не только дочь, но и Софию тоже.

Милая маленькая София. Неужели больше никогда?..

— Сюда, — сказала Эн, распахивая перед Ареном створки белой больничной двери.

Палата, в которую вошел император, была очень просторной, с удобной и почти двуспальной койкой, широкой тумбочкой, столом у окна, парой стульев и даже шкафом для одежды — но Арен этого и не заметил. Он аккуратно, не дыша, положил Агату поверх белоснежного покрывала и с тревогой вгляделся в лицо дочери — бледное и по-прежнему безучастное. Она словно спала, но это точно был не сон — иначе Арен уже дозвался бы ее.

— Около получаса назад возле Императорского музея была активирована портальная ловушка, — заговорил главврач. — Ее высочество осталась невредима благодаря тому, что… — Он на секунду запнулся, будто эта мысль его удивляла. — …что ее аньян стала контурным щитом.