Город разбитых надежд

Но мне крайне везет, так как в дверях появляется один из старых друзей нашей семьи — Алекс Ванрей.

Оставляю бесполезные попытки договориться через секретаря и лечу к нему.

— Господин Ванрей, здравствуйте! — бодро говорю я, надеясь, что он меня узнает. Но по лицу просто вижу, что спустя столько лет он не может вспомнить. — Я Изабелла, Изабелла Райз. Дочка Джордана.

Он тут же расплывается в улыбке и уже сам делает ко мне шаг, сгребая в медвежьи объятья.

— Девочка! Сколько же лет прошло?! Да как ты выросла за это время, стала настоящей красавицей! Говорят, что ты оставила бизнес на дядю, а сама стала хирургом?

— Да, все верно говорят. Но планирую вернуться в бизнес в ближайшее время. — улыбаюсь ему, искренне радуясь, что он встретился.

— А здесь что делаешь? Твой дядя говорил, что клинику подумываешь открыть свою? — продолжает расспрашивать Ванрей, а я прям кожей чувствую заботу и нежность исходящую от него. Жаль, что его жена так и не смогла родить ему детей, он бы стал замечательным отцом… И почему он так и не женился второй раз, после смерти Маргарет уже столько лет прошло, эх.

— Да, это тоже в проекте, но здесь я по другой причине и если честно, то мне очень нужна ваша помощь… — говорю ему, делая "просящие" глаза, и рассчитывая, что не откажет.

— Конечно, Изабель, только попроси. Ты же знаешь, что твой отец ни раз меня выручал и я всегда к твоим услугам. — улыбается он, подмигивая мне.

— Дядя Алекс, я хочу, чтобы вот этот молодой человек сдал сегодня экзамен и получил гражданство, но так как я в совете не частый гость, то секретарь меня не пропускает дальше порога… — начинаю рассказывать ему ситуацию. — А мне нельзя ждать до понедельника, просто никак. Помогите, а?

— Дочка, правильно ли я понимаю, что ты хочешь сделать раба свободным? — вкрадчиво уточняет Ванрей, а у меня сердце пропускает удар. Похоже не поможет, не в правилах власть имеющих заниматься подобным.

— Да, абсолютно верно. Я хочу, чтобы он сдал тест. — стою на своем, хотя уже не уверена в его помощи.

— То есть, ты просишь меня подкупить совет, чтобы этот… в общем, зачем тебе это?

— Что? Нет, я не планирую покупать совет! Все будет честно. Мне просто нужен шанс пройти тест, сегодня. И все. Никакого подлога, правда. — по мере моих слов его лицо разглаживается, и под конец я выдыхаю, похоже меня просто неверно поняли.

— Ааа, тогда это другой разговор. Идем к главе, я обсужу с ним этот вопрос и уверен, что он не будет против. — у Алекса на лице появляется улыбка, и он машет нам, чтоб шли рядом.

У меня просто непреодолимое желание показать секретарю язык, но еле сдержавшись, просто наблюдаю ее недовольную мину.

Около кабинета главы господин Ванрей просит нас подождать, а сам заходит внутрь, и я слышу отголоски почти дружеского общения. А минут через десять, к нам подходит один из служащих и просит пройти за ним в кабинет тестирования. Я расстраиваюсь, что не успела поблагодарить дядю Алекса, но быстро теряю эту мысль. Тут судьба человека сейчас будет решаться!

Когда слуга скрывается в кабинете, попросив подождать, подхожу и обнимаю своего замечательно парня. Доминик сначала даже не пытается обнять в ответ, но потом я ощущаю его теплые руки на своей спине. Вот так, милый, ты не один, я верю в тебя.

— Ты со всем справишься! Только не торопись и хорошенько обдумывай каждый ответ. Время здесь неограниченно, поэтому думай сколько понадобится. — шепчу ему я, пытаясь хоть чем-то помочь.

— Можете пройти и занять место у любого из компьютеров. — выглядывая из кабинета, сообщает служащий.

Смотрю Доминику в глаза, все еще не разжимая объятий, а потом тянусь к нему и нежно целую в губы.

— Это на удачу! — сообщаю своему каменному изваянию, отпуская — Иди.

И Доминик скрывается за дверью, так и не сказав мне ни слова. А часы как будто растягиваются, замедляясь, почти останавливая свой бег. Мне кажется, что проходит вечность. Но каждый раз смотря на часы, понимаю, что прошли считанные минуты. Что я только не переделала за прошедшее время, сначала спокойно сидела в ожидании, но на долго моей выдержки не хватило, поэтому стала наворачивать круги около заветной двери. В душе очень надеялась на знания и везение Доминика, перебирала в уме его старые ошибки, старалась вспомнить, все ли мы их разобрали и проработали, под конец уже начала просто молиться.

Спустя три с половиной часа с момента начала тестирования, ко мне приехала Карина. Не говоря ни слова, просто обняла меня, а потом села на одно из поставленных кресел и просто ожидала.

Это вселило дополнительных моральных сил, поэтому еще час я уже провела сидя и размышляя о будущем. Почему-то постоянно мысли скатывались к семье с Домиником и наших возможных детях, надеясь, что они будут с папиными глазами.

Карина периодически приносит мне кофе из соседней кафешки, заставляя хоть что-то пить и есть. Но на нервах и кусок в горло не лезет.

Сколько уже прошло? На часах уже — четыре часа двадцать шесть минут с момента начала теста. Почему же так долго? Неужели попалось что-то очень сложное и он не может найти ответ?! Боже мой, Боже!!!

Еще двадцать минут спустя Карина уезжает, чтобы покормить Мили. А я по новой начинаю наворачивать круги по коридору. Ну, где же он? С ума, наверное, сойду от незнания…

И когда уже нахожусь просто на грани нервного истощения, дверь открывается и выходит Доминик. Немного напряженный, но вроде не расстроенный. Кидаюсь его обнимать, даже не задумываясь. Для меня прошла вечность за последние несколько часов. Кажется, что подобное ощущение неопределенности последний раз испытывала только в больнице, когда оперировали родителей.

— Ну как? Получилось? — на выдохе уточняю у парня, с надеждой заглядывая в глаза.

— Результаты будут готовы в понедельник утром. — постно сообщают мне из-за плеча, и оборачиваясь я встречаюсь взглядом с ранее виденным мной служащим.

— Спасибо. — отвечаю ему, кивая. А затем разворачиваясь обратно к Доминику, предлагаю. — Ну что, теперь можно ехать домой?

Парень в ответ просто кивает. Беру его под ручку и мы направляемся на выход.

В машине решаю все-таки побольше узнать о Мили. Когда еще шанс будет поговорить? Конечно, Доминик явно сейчас на это не настроен, но до понедельника еще полтора дня и постоянно нервничать, и молча ждать я просто не могу позволить, ни ему, ни себе.

— Доминик, расскажи о Мили, пожалуйста. Ведь она не может быть тебе сестрой… Кем она является? Твоей дочерью? — прямо спрашиваю я, так и не придумав, как лучше начать такой разговор.

Доминик оборачивается ко мне, но я не могу в этот момент посмотреть в ответ и понять, что же он чувствует, слишком оживленное движение на улицах.

Парень продолжает молчать, но направленный на меня взгляд не отводит. Черт, как я хочу посмотреть в его глаза! Ну зачем я опять такие разговоры за рулем веду?!

— Это дочь моей сестры. — вдруг выдает он, когда казалось, что уже и не ответит.

— А где твоя сестра? — уточняю я робко, чувствуя, что лезу не в свое дело.

— Уже три года, как умерла. — напряженно отвечает на мой вопрос Доминик, а я даже не представляю, что он должен в этот момент чувствовать.

— Прости, что спрашиваю… Мне очень жаль… Такая потеря… Особенно для маленькой девочки… — мямлю в ответ, явно смущенная такими обстоятельствами.

— Изабелла, вам не за что извиняться. — коротко выдает он и снова замолкает. Решаю не продолжать тему, понимая как это тяжело для парня. Да я сама так и не сменилась с потерей родителей, что уж говорить.

Но спустя время Доминик сам решает рассказать, чему я несказанно рада.

— Накия, забеременела, когда я был в рабах у одной из девушек вашего круга. Она тоже была в рабстве, и ее хозяин, только выяснив о беременности избил ее и выкинули на улицу. Она вернулась в гетто. Я тогда мог выходить из дома, хозяйка днем не интересовалась, где именно я нахожусь. Ее интересовали только ночи, я был ее антистрессовой игрушкой. — парень явно ушел в воспоминания. По ощущениям он даже забыл о моем присутствии, как будто для самого себя воскрешая в памяти эти события. Я боялась издать лишний звук, чтобы не сбить его с мысли. Такое откровение на моей памяти было впервые. — В те дни, когда мне хватало сил хотя бы встать утром после ее развлечений, я шел в гетто к сестре, по дороге пытаясь найти еду и принести ей хоть что-то. В основном приходилось воровать, не всегда удачно… Сестра ничего никогда не просила, она любила свою Милинду, но никогда не рассказывала, кто ее отец, а я не спрашивал. Накия хоть и жила бедно, питаясь только если мне удавалось что-нибудь достать, но была счастлива рядом с дочкой, и это красило ее изнутри. Она была милой и доброй, просто светилась от счастья… А когда девочке исполнилось два года, к нам в гетто пожаловал господин, выбирая новую игрушку. Он заметил Наки, дошел за ней до дома, явно собираясь забрать ее к себе. Но потом он увидел Мили, не знаю, что в этот момент произошло… Он избивал и насиловал мою сестру больше суток, на глазах у дочки. Он убил ее. Я опоздал тогда… не успел к ним… Должен был прийти еще в первый день, но меня поймали на воровстве и не просто избили и выкинули как это было обычно, в тот раз я попал к службе безопасности. Меня вернули хозяйке, которая отыгралась на моем теле за эту оплошность. На следующий день я все-таки смог, пересилив себя, пойти к сестре. Я знал, чувствовал, что что-то случилось, но я опоздал. Когда я пришел, сестра уже лежала сломанной куклой, вся в крови, а это чудовище смывал с себя ее кровь, просматривая на Мили. Я не знаю, чтобы случилось, если бы я не пришел, но не вынес бы этого молча точно, поэтому напал на господина. Конечно, в том состоянии, что я был, у меня бы в жизни не получилось нанести ему серьезный вред. Но для него в любом случае показалось это оскорблением и попыткой убийства. Приехавшая служба спасения даже внимания не опратили на мою сестру, схватили меня и увели. А потом, меня начали часто и много раз продавать или дарить, ведь я был плохим рабом, постоянно сбегал в гетто. Но чего бы мне это не стоило, я не мог, не имел права оставить Мили… Она с того момента больше ни разу не произнесла ни слова. А я явно был не самым лучшим родителем для нее…