Страница 102 из 122
— Если уж решил рубить головы, братец, — слова принца звучали холодно и жестко, — то начни с присутствующего здесь эна Мертона.
— Но на каком основании?! — визгливые нотки в голосе тайного советника выдавали испуг.
— Вам известен факт исчезновения Лотэссы, который тщательно скрывается. Не прошло и двух дней, как она пропала, а вы являетесь ко мне с гнуснейшим предложением жениться на сантэрской принцессе. Очень вовремя исчезает энья Линсар, вы не находите?
— Это наглая клевета! — отбивался Мертон. — Да, я знаю о том, что энья Линсар исчезла, и признаюсь, что хотел использовать это обстоятельство на благо государства. Но я не имею ни малейшего отношения к ее похищению, клянусь вам!
— Значит, она была похищена?
— Я не знаю! Это лишь предположение. Я здесь совершенно ни при чем!
А вот это мы проверим, подумал комендант. Причастность гадючьей троицы к исчезновению Лотэссы Линсар была куда логичнее, чем прежние версии Итона. Все сходится. Мертону нужна война с Дайрией. Причем война наступательная. Во имя великой цели можно поднимать налоги, запускать лапы в и без того оскудевшую казну, да и вообще расходы при ведении военных кампаний крайне сложно контролировать. По бумагам будут закупаться оружие или фураж, а на деле деньги осядут в закромах Мертона, Падда и Сворна. Если же вдруг кампания окажется удачной, можно будет поучаствовать в дележке завоеванных земель и владений. Но даже Мертон не так глуп и жаден, чтоб не понимать, что шансов победить Дайрию у Элара сейчас крайне мало. Втянуть в войну Сантэр — смелая идея, а женить Нейри Ильда на одной из сантэрских принцесс — почти единственный путь этого добиться. Бедный принц! Ведь в половине доэйских государств ходит присказка «страшна, как принцесса Аглаис». Да и младшая дочь короля Далериона не краше сестрицы. Разумеется, Нейри Ильд никогда бы не расторг помолвку с красавицей Лотэссой Линсар ради такого сомнительного счастья. Именно поэтому Лотэсса должна была исчезнуть, чтоб сделать возможным стратегически важный союз. Скорее всего, при таком раскладе девушка жива. Но ее рассчитывают держать вдали от столицы, пока принц не даст согласие на брак с принцессой Аглаис. Лихорадочные размышления Карста прервал истеричный возглас Мертона.
— Вмешайтесь же, ваше величество! Ваш брат несправедливо обвиняет меня!
— Даже если его обвинения несправедливы, вам придется дать отчет, как вы могли замыслить союз моего брата с одной из сантэрских принцесс за моей спиной, — король больше не кричал, слова его звучали глухо и почти бесстрастно. — Но если выяснится, что вы посмели посягнуть на безопасность Лотэссы Линсар, клянусь, вы проклянете тот день, когда я приблизил вас к себе!
1Кудор — государство, занимающее часть островов Кудорского архипелага. Другая часть исторически принадлежит Элару. Самый большой остров, Кьярэ, формально считается самостоятельным государством под протекторатом Элара. На момент описываемых событий правителями Элара и Кьярэ было принято решение о вхождении острова Кьярэ в состав королевства Элар.
Глава 21
Уже который час Лотэсса сидела, перебирая в голове мрачные мысли, и иного развлечения в ближайшее время, судя по всему, не предвиделось. Ее перевели в другое помещение. Новое место заточения в какой-то степени было лучше прежнего. Вместо одной комнаты Тэссе отвели целые покои со спальней, общей комнатой и даже небольшой ванной. Правда, по роскоши отделки и обстановки новые апартаменты значительно уступали тому помещению, куда ее привел Табрэ. Пригодность покоев для довольно комфортного длительного существования в глазах девушки была плохим знаком. По сути, она оказалась в темнице. Светлой, просторной, даже уютной, но — темнице. Торн дал понять, что она здесь надолго. Само по себе это не так уж и страшно. Во дворце-то в любом случае лучше, чем в доме у ювелира и его женушки. Только вот, кроме крыши над головой, она получила еще и обвинение в шпионаже, которое довольно трудно опровергнуть. Но и это не самое плохое. Хуже всего то, что ей теперь точно не дадут увидеться с королем. Торн не допустит ее встречи с Дайрийцем. В лучшем случае она надолго застрянет в этих комнатах, у дверей которых выставлена охрана, в худшем — окажется в настоящей тюрьме. А ведь она находится так близко от Валтора! Но даже если ей удастся вырваться из комнат, то шанс найти короля в лабиринтах абсолютно незнакомого дворца бесконечно ничтожен.
И все же за неимением других дел Тэсс вновь и вновь строила планы, как ей вырваться из клетки и встретиться с Дайрийцем. В первую очередь ей руководило осознание того, как много зависит от их встречи. На кон поставлена судьба всей Анборейи. Ради этого можно решиться на что угодно, даже на заведомо невозможное. Но была и вторая причина. Ей до смерти хотелось просто увидеть Валтора. Хотя бы для того, чтобы убедиться, что он жив. Пусть это и не тот человек, с которым она рассталась. Не тот, чью смерть вместе с миром, скомканным и брошенным Маритэ, как листок неудачных стихов, так часто и мучительно рисовало воображение Тэсс. Пусть это другой человек, но в это же время — тот же самый. И она должна его увидеть. Оба желания подстегивали девушку искать пути выхода из сложившейся ситуации, но идей практически не было. Будь двери открыты, как в те времена, когда Дайриец приставил стражу к ее покоям, можно было бы просто выскочить и попробовать убежать. Шансы ничтожны, но все же. Однако двери были заперты. Оставалось дожидаться, пока кто-нибудь решит ее навестить. Тот же Торн, например. Главное ведь неожиданность. Лотэсса корила себя за то, что не могла точно вспомнить, как выглядел коридор, куда выходили двери ее покоев. Есть ли там боковые ответвления, куда можно мгновенно свернуть и попытаться затеряться. Насколько она помнила по Нианону, да и собственному замку, в коридорах всегда множество дверей, за которыми скрываются помещения, чье назначение с первого взгляда сложно понять. Хорошо бы таких дверей было много. Можно нырнуть в одну из них, ускользнув от преследования. Тэссе иногда снились сны, где она, убегая от кого-то, открывает первую попавшуюся дверь, скрывается за ней, запирает, потом видит в помещении еще одну дверь, в следующей комнате — еще одну и так перемещается, запутывая преследователей. И вот теперь, похоже, настал момент, когда сны могут обернуться реальностью, но только если очень повезет. Ведь куда вероятнее, что ее схватят у самых дверей ее покоев.
Девушка подошла к окну. За стеклом сгущались синие весенние сумерки. Окна выходили на внутреннюю сторону дворца. Куда ни кинь взгляд, видны были только дворцовые стены и какие-то хозяйственные постройки внизу. Из увиденного Тэсса сделала вывод, что ее комнаты находятся достаточно высоко и ускользнуть через окно нечего и надеяться, даже если ей удастся незаметно разбить стекло. Лотэсса вздохнула. Послышался скрежет открываемого замка. Девушка поспешила взглянуть, кто осчастливил ее визитом, но оказалось, что это всего лишь служанка, которая принесла ужин. По крайней мере, голодом ее здесь морить не собираются. Осмотрев содержимое подноса, Тэсс осталась удовлетворена: жаркое из птицы с овощами, пирог с абрикосами, желе с фруктами и орехами. В прозрачном кувшине плескался горячий рубиновый пунш, хотя сейчас она предпочла бы менее крепкий напиток. Поднеся бокал к губам, девушка вдруг замерла. А почему это ей принесли именно пунш? И ничего другого, даже воды. Темный, горячий, сладкий и пряный напиток, который так легко скроет любые странные оттенки вкуса. Она решительно отставила бокал. Вряд ли Торн или канцлер на самом деле хотят ее отравить, но рисковать все же не стоит.
Затем Лотэсса принялась за еду и только в середине трапезы сообразила, что блюда не сложнее отравить, чем напитки. Однако решив, что переживать в любом случае уже поздно, продолжила есть. Спустя какое-то время девушка ощутила жажду. Когда пить захотелось совсем нестерпимо, она отхлебнула крошечный глоток почти остывшего пунша. Выждав немного и не обнаружив никаких изменений в самочувствии, она выпила еще. Теперь уже подозрения о яде казались ей беспочвенными и смехотворными. Впрочем, Тэсс обнаружила, что ей все сейчас представлялось не таким уж важным и серьезным, даже спасение мира. А еще она поняла, что очень устала и хочет спать. Наверное, она захмелела от пунша. Поскольку делать было решительно нечего, перспектива лечь в постель и хоть на несколько часов отвлечься от гложущих тревог, забывшись сном, показалась девушке весьма заманчивой. Она упала на кровать, не раздеваясь, и через несколько минут уже спала крепким сном.