Страница 6 из 31
Прошло несколько минут противостояния, в течение которых мне удавалось избегать клинча.
Но так продолжаться бесконечно не могло. Тем более, что даже мои болельщики начали роптать, обвиняя меня в трусости, хотя и понимали, что мой противник несомненно превосходит их участника в габаритах и мощи.
И я, понимая, что в честном бою, мне Гайдая не победить, пошел на выполнение так называемого “подлого приема”, как бы невзначай во время быстрой атаки ткнув указательным пальцем противника в глаз, на мгновение выведя бойца из строя, после чего атаковал остановившегося Гайдая в высоком прыжке, достав коленом до его челюсти, а затем, увидев, что он наклонился головой вперед, нанес в прыжке удар ногой точно в правый висок, после чего мой противник, словно в замедленной съемке, начал опускаться на покрытие октагона, теряя сознание.
Прибежавший врач батальона обеспокоенно приложил руку к шее поверженного мной противника и сокрушенно развел руками, заявив:
- Какой ужас. Он мертв!
Майор Чайка тут же скомандовал, чтобы все военнослужащие покинули зал, и в нем осталось только пятеро человек: мертвый Гайдай, врач, я, Чайка и генерал, который вытирал мокрый от пота лоб белоснежным платком.
И тут мой командир, с ненавистью глядя на меня, произнес:
- Что ж ты, подонок, наделал? Зачем исподтишка ударил коллегу?
И я понял, что моя судьба предрешена, так как прыткий майор быстренько переложил всю вину за гибель Гайдая на меня!
Остальное было делом техники.
Я был в очередной раз осужден ( на этот раз за убийство по неосторожности в пьяной драке), причем должен был отсидеть следующие три года в колонии строгого режима, а майора Чайку вернули на службу в ряды вооруженных сил, присвоив звание подполковника, и назначили командиром в свою прежнюю часть.
Так генерал отблагодарил его за быструю реакцию, а вот о моей судьбе никто не подумал...
Итак, мне предстояло на три года из благополучного среднестатистического школьника и неудавшегося студента превратиться в уголовного преступника, на счету которого человеческая жизнь!
Я стал изгоем в своей стране, хоть искренне хотел честно служить ей, посвятив порывы своего горячего, юного сердца. Но она не отозвалась на мой призыв и позволила затоптать врагам, словно табуну разгоряченных диких коней.
- Ну, что же, - думал я ночами, находясь за решеткой, в камере предварительного заключения, - раз так относятся ко мне, то я отвечу этому прогнившему обществу аналогично! И посмотрим, кому от этого будет хуже!
Несмотря на то, что мой отец, наконец, прозрел и нашел мне хорошего адвоката, было поздно!
Теперь я ожидал отправки в Житомирскую колонию для особо опасных преступников, где должен был отстоять свое право не превратиться в “шестерку” и не стать “сукой”, чего боялся больше всего в жизни.
Но и это был не последний удар за мою двадцатилетнюю жизнь, который мне нанесла судьба: 19 августа я неожиданно получил известие от сестры, что в Киеве скончался от инсульта мой отец, которому еще не исполнилось 60 лет!
Видимо, он скрывал свое истинное отношение к тому, что происходило со мной, и сердце не выдержало этого кошмара, но также, возможно, просто исполнились проклятия тех, кого он сгноил за время своей службы в органах. Ведь даже проживали мы в доме МВД под №66, в квартире №6 - прямо число Дьявола с тремя шестерками!
Часть 4 МОИ УНИВЕРСИТЕТЫ
Поступив в колонию после определенных типовых мероприятий для новичков и переодетый в серую арестантскую робу, я очутился в приемной начальника колонии, который вызвал меня в кабинет, где я увидел насупленного подполковника за большим столом, который с интересом изучал мое личное дело, вчитываясь в каждую его строчку.
Закрыв папку, он долго и с интересом всматривался в меня, стоящего перед ним чуть ли не по стойке смирно, теребя в руках головной убор, похожий на клоунский колпак.
Затем, будто убедившись в том, что я - реальный человек, а не фантом, человек в форме вежливо произнес тихим голосом:
- Ответьте мне, пожалуйста, молодой человек, не сынок ли Вы досточтимого Михаила Саввича Илюшина, который намедни приказал долго жить?
- Да, Вы правы, - ответил я, не зная, что кроется за этим вопросом.
Седой подполковник, сидящий напротив меня, радостно улыбнулся и протянул:
- Вот так встреча! Передо мной отпрыск самого гнусного человека в мире, из-за которого я был уволен в запас и лишь благодаря стечению обстоятельств восстановлен в должности против его сучьей воли!
Совсем недавно я узнал, что он подох, а тут такой неожиданный сюрприз: сынок борца за справедливость Илюшина - рецидивист и, мало того, еще и убийца!
Ну, не расстраивайтесь, молодой человек, мы Вам поможем встать на путь истинный, а если понадобится продлим срок пребывания у нас, чтобы искоренить дух Вашего отца, выродок Вы рода человеческого!
Все слова подполковника до этого пассажа я воспринимал совершенно спокойно, решив не отвечать на его провокационное заявление по отношению ко мне, но последняя фраза злобного типа, который мерзкими лапами коснулся памяти моего отца, не забыв меня, почему-то запала мне в душу, и я впервые в жизни почувствовал, как задергался мой правый глаз, что говорило о высшей степени напряжения в моем состоянии.
- Да заткнись ты уже! - подумал я и неожиданно повторил эти слова вслух.
- А ты, ублюдок, весь в папочку! - продолжал юродствовать подполковник, не меняя тон разговора, узрев бешенство в моих глазах, - но не жди, - я тебе спуску не дам, а буду следить за тобой лично, пока ты сам не сделаешь себе харакири от безнадеги!
Провоцируя меня, он явно заигрался, и настала пора ему об этом напомнить, а потому, на мгновение забыв, где нахожусь, я, не сдержавшись, бросился вперед, видя перед собой только лишь раскрасневшееся лицо типа, в одно мгновение ставшего мне ненавистным!
Легко перепрыгнув через стол, я вплотную очутился перед опешившим подполковником, оказавшимся очень высокого роста и успевшим вскочить на ноги.
Но было уже поздно! Я изо всех сил нанес ему удар неплотно сжатым кулаком прямо в мерзкую рожу, мгновенно сломав нос, из которого чуть ли не фонтаном хлынула кровь, обильно окрасив его форменный китель в бурый цвет.
Уже в следующее мгновение я перепрыгнул через стол назад и занял прежнее положение перед ним, сделав вид, что ничего не случилось.
Надо отдать должное подполковнику, который проявил невероятную выдержку, молча вынув из кармана брюк чистый белый платок, и зажал им окровавленный нос, пытаясь остановить кровь.
Все это происходило в абсолютной тишине,и я отрешенно наблюдал за происходящим, словно на сеансе какого-то детектива в кино…
Проявив похвальную выдержку, подполковник нажал кнопку на столе, и в кабинет вошел его секретарь в чине старшины.
- В карцер этого козла! - приказал подполковник с придыханием, стараясь не дать крови залить лицо.
- Устроить ему вводную лекцию? - поинтересовался старшина, до конца не сообразив, что произошло в кабинете начальника.
- Нет, нет, это мое личное, - промычал подполковник, не отрывая платок от лица. - Я этой крысой сам займусь!
Понимая, что назад хода нет, я нагло бросил в его сторону:
- Не пойму только Вас, начальничек, кто же я, все-таки, козел или крыса?
- Да какая разница! Все равно ты - труп, - сдавленным голосом просипел подполковник, жестом показав, чтобы старшина немедленно вывел меня из кабинета…
Уже через пять минут, меня ввели в холодную, сырую комнату площадью в четыре квадратных метра с ободранными влажными стенами, покрытыми водяными следами, и бетонным полом, причем при блеклом свете мне удалось прочитать на стене несколько размытых надписей типа: “Здесь гнил Вася Тоцкий”!
Я успел рассмотреть, что в карцере нет ничего: ни подобия туалета, ни койки или хотя бы какого-нибудь настила, причем там также не было и в помине ожидаемой мной решетки на окне, так как не было самого окна!