Страница 16 из 31
И вдруг осознание происходящего отрезвило меня, вспыхнув в голове, как яркий солнечный луч.
Оно взывало к разуму:
- Остановись! Ты губишь себя, лишая возможности защищаться! И, кроме того, Марина должна ответить за то, что она унизила меня, крутого пацана, и втоптала в грязь, а, кроме того, вместе со своим ублюдочным папашей решила лишить меня отцовских бабок, пусть они получены и неправедным путем!
Искусственно настраивая себя против дамочки, которая находилась в шоке и потеряла всякую способность к сопротивлению, я усилием воли заставил себя наклониться к ней и, неотрывно глядя в ее невероятно большие, зеленые глаза, положил руку на нежное горло с пульсирующей жилкой и надавил на него всем весом своего тела.
Она даже не сопротивлялась, хотя была достаточно сильной и гибкой для того, чтобы попытаться спасти свою жизнь. Но, видимо, у нее наблюдался настолько сильный стресс, что она была сродни парализованной.
Я пришел в себя, почувствовав отсутствие в теле Марины жизни.
Быстро натянув брюки, я осмотрелся по сторонам, проверив, не оставил ли каких-нибудь следов на кровати и возле нее, а потом положил тело Виталия на тело Марины, с трудом охватив похолодевшими кистями его рук горло девушки, прекрасно понимая, что для опытных следователей вряд ли картина подобного убийства любовниками друг друга покажется реалистической, тем более, что на третьем этаже их ждал третий труп - хозяина.
- Но, - подумал я при этом, - поскольку охранники будут божиться, что никого постороннего в доме не было, то подозрение, в конечном счете, должно пасть на них!
Теперь мне следовало покинуть место убийства незамеченным, что без труда удалось сделать, так как территория вокруг дома была слабо освещена, а путь к забору мной уже пройден не один раз.
Также кстати был звонок начальника тюрьмы Ласточкину, который был осуществлен непосредственно перед убийством, что заставляло объективных следователей обратить на этот факт внимание!
Я быстро шел по городу, стараясь на время отгородиться от мыслей о тройном убийстве, которое было осуществлено мной без какого-то плана и усилия, что подтверждало мое глубокое падение в объятия Темных сил.
Теперь мне нужно было как можно скорее явиться по адресу, который передали две девицы в парке.
Отойдя быстрыми шагами от дома Ласточкиных на солидное расстояние, я взял такси, которое доставило меня к пятиэтажному дому, который был указан в записке.
Поднявшись на третий этаж, я позвонил в дверь, обитую коричневым дерматином, и мне тут же открыла одна из девиц, разгоряченная спиртным, видимо, приобретенным на мои деньги.
Я вошел в гостиную комнату, в которой находилась вторая девица (дамы оказались сотрудницами херсонского порта).
Итак, они меня не обманули и жаждали любви, предоставив для этого широченную упругую кровать, так что ночь мне предстояла достаточно любопытная, тем более что девицы не брезговали лесбийскими отношениями, разжигая у меня дополнительный интерес к ним в минуты, пока я отдыхал, так что за безумной оргией я напрочь забыл об остывающих трупах моих врагов.
Договорившись с довольными девицами о новой встрече при первой возможности и взяв у них телефоны, я в назначенное время прибыл на встречу с встревоженным начальником милиции, на котором лица не было.
Увидев меня целым и невредимым, в хорошо выглаженном костюме, он с удивлением и некоторым облегчением поинтересовался, почему я не прибыл по указанному мной адресу в увольнительной, а шлялся неизвестно где.
Я ответил, что думал, что это формальность, а потому, встретив двух игривых бабенок, польстился на их предложение и прекрасно провел вечер и ночь в их компании.
Петр Васильевич что-то буркнул себе под нос и, молча, провез меня через проходную тюрьмы. Уже через полчаса я, переодетый в тюремную одежду, дремал на своей кровати, вспоминая прошедшие вечер и ночь, хотя тревога не оставляла меня.
Вечером со мной встретился “Ювелир”, и я понял, что Петр Васильевич послал его разузнать, как я провел вчера время, так как был настороже.
Поэтому я подробно рассказал о знакомстве и времяпровождении с девицами из порта, причем весьма убедительно, называя имена девиц и адрес их места проживания. так что не поверить моим словам было невозможно.
Любопытно, но дело об убийстве троих человек было засекречено. Возможно, следствие столкнулось с непреодолимыми трудностями, во что верилось с трудом, а возможно, Петр Васильевич, оказавшийся в неприглядной ситуации со звонком Ласточкину, понимая сложность объяснения причин его осуществления в позднее время в случае разглашения этой информации, сумел повлиять на ход расследования, спустив его на тормозах.
Но с этого момента он стал относиться ко мне настороженно, хотя от подаяний с мой стороны не отказывался, а вот вопрос о моем досрочном освобождении больше не поднимал, а я и не напоминал ему о его обещании, решив на время затаиться.
Я еще два раза покупал увольнения в город у начальника тюрьмы, развлекаясь с подружками, которые рассказывали мне, что их вызывали к следователю и интересовались знакомством со мной, а также временем моего пребывания у них, но, услышав ответ, отпустили ничего не сказав.
Я, сделав удивленный вид, сказал, что, наверное, это какая-то ошибка, так как я добропорядочный гражданин.
Больше мы к этой теме не возвращались.
Неспешно шло время. Я взрослел и матерел. И вот мне исполнилось 25 лет!
Помню, как в день моего рождения, 7 мая 2005-года, меня вызвал к себе Петр Васильевич, который сообщил, что добился пересмотра моего дела, хотя раньше не мог этого сделать по известной мне причине, причем посмотрел на меня взглядом заговорщика.
Но я не повелся на его гримасы, и он тут же прекратил этот разговор, заявив, что уходит на пенсию, и это все, что он может для меня сделать.
Намек был высказан вполне откровенно, и я ”выписал ему премию” в размере 5000 долларов в пересчете на гривны, хотя понимал, что он блефует.
После ухода начальника тюрьмы на пенсию к нам нагрянула большая инспекционная комиссия, работу которой связывали с приходом во власть “оранжевого” президента, причем на волю выпустили ряд отпетых бандитов, в том числе, как это не странно, “Ювелира”, который, прощаясь, сообщил мне адрес проживания и дал несколько телефонов для личного пользования, пообещав достойную работу, но при этом предложил, чтобы я одолжил ему 1 миллион долларов, разумеется в гривнах, обещая вернуть в 2008-м году, при выходе из тюрьмы эту сумму в двойном размере, на что, подумав, я ответил, что деньги мне нужны на адвокатов, так как собираюсь обжаловать определенный мне срок.
Глаза “Ювелира” остекленели, и он, впервые не сдержавшись, заявил:
- Послушай меня, паря! Никуда ты из тюряги не выйдешь, ни в 2008-м году, ни потом. Ты здесь сгниешь заживо. Ведь всем известно, что Ласточкина и его родню угрохал именно ты. Но было принято решение, спустить все на тормозах, так как полетели бы головы многих ответственных работников.
Я думал, что ты не дурак и понимаешь все, но ты оказался еще глупее, чем я мог предположить.
За эти деньги я бы обеспечил тебе комфортную жизнь за решеткой, но ты выбрал другой путь, так что расхлебывай тюремную баланду сам! На этом все! Не забудь поддерживать свои штаны!
После этих слов “Ювелир” покинул меня, а на завтра я со своих досок наблюдал, как он прошел проходную тюрьмы, за которой его встречала толпа хорошо одетых людей, после чего кавалькада престижных лимузинов отъехала от тюремных ворот...
Часть 10 НАУКА ВЫЖИВАНИЯ
В этот момент я окончательно понял, что остался один во всем мире, не считая ущербную сестру, которой помогал, чем мог, даже находясь в тюрьме. Все-таки она была единственной, кто мог продолжить наш проклятый род! Ведь ей недавно исполнилось 30 лет. И она сообщила, что встречается с неким Женей - слесарем какого-то завода и собирается за него замуж.