Кумтрест

Прошло полчаса, но за ним никто так и не пришёл. Значит Бацилла нормальный мужик, порядочный и ему можно верить. Бобышкин достал нож из мусорного ведра, раскрутил ручку и вытащил две с половиной тысячи. Самые лёгкие деньги, шёл и нашёл. Бобышкин положил деньги в фуражку и пошёл за зону. Старый приём, так как в случае чего можно смело сказать, что кто-то специально их туда подкинул.

Бобышкин вышел за зону, сел в свою машину и от волнения закурил. Он чувствовал, что нервничает, но доступность лёгких денег все нервы потом свела на «нет». Продажа ножей, нард, картин и прочих маклей было пылью на сапогах моряка по сравнению с этим ощущением. Удовольствие, от лёгких денег, переполняло Бобышкина через край. Он из воздуха поднял больше, чем половина его зарплаты за месяц.

– Вот теперь я точно люблю свою работу! – сам себе вслух сказал Бобышкин и аккуратно положил деньги под резиновый коврик.

С тех пор Бобышкин все изъятые наркотики в зоне, неважно какими способами, продавал Коле Ясину. Через месяц стало ещё проще. Сестра Таня начала передавать брату, вместо чая и сигарет, ханку и план, а Бобышкин имел деньги за занос. Одно другому не мешало, всё, что приносило прибыль, обязательно продавалось. Порой казалось, что там, где-то в зоне, есть бездонная бочка, набитая деньгами. Лёша, конечно, опасался заносить наркоту в зону, но он, сделав вывод из первого опыта, заносил наркотики и выносил деньги исключительно в трусах. Так было надёжнее, да и кто посмеет оперу в трусы лезть.

Бобышкин даже не заметил, как начал заносить и продавать наркотики в зоне почти каждый день. Лёшу это уже не волновало, так наверно делали все опера в Полтиннике. Все были заняты своими делами и не лезли друг к другу, а отношение к работе было обычной показухой.

Глава 2

ИК-3. Матрац

Васильев проводил проверку наличия осужденных в колонии. Он зачитывал фамилии по формулярам, осужденные выходили из строя и называли своё имя и отчество. Он лично проверял свои отряды три, четыре раза в неделю, с целью обоснованного вызова своих агентов. Чтобы агента не засветить, Васильев вызывал ещё пять, шесть человек, среди которых должны быть обязательно разношёрстные осужденные. Легендой, как правило, служило нарушение формы одежды, плохая стрижка или вопросы по трудоустройству.

Васильев в кабинете читал им по очереди лекции о нарушении правил внутреннего распорядка. Потом говорил, что пока обойдётся профилактической беседой, строго следил за временем и отпускал в отряд. На беседу он тратил пять минут. В этот раз ему был нужен осужденный Махаев Никита, который месяц не появлялся у Васильева на встрече.

– Здорово Никита, как дела? Что нового в зоне, почему не заходишь или повода нет? – спросил Васильев Махаева.

– Василий Васильевич повод есть, идти опасно, сам ждал, когда вызовешь.

– Почему опасно, что-то интересное есть?

– Где наркотики проплывают, там всегда опасно. – Махаев начал набивать себе цену. – Зэки всегда ухо востро держат. Я случайно рядом оказался возле двух нариков и сразу идти в штаб не мог, подозрительно будет.

– Что за тема?

– Матрац отраву ждёт, которая будет в передаче. От кого не знаю и кто привезёт тоже не знаю.

– А как дело было?

– Я в каптёрку заходил за вещами, а он там с кем-то базарил, за шторкой не видно. Это было ровно пять дней назад. С их слов я понял, что отраву привезут недели через две. Я подумал, что неделю выжду и сам к тебе пойду под каким-нибудь предлогом. А ты как чуял, сам меня выдернул.

– Понятно. Никита, время на исходе, если всё нормально будет с Матрацем – обращайся. Помогу чем смогу.

Васильев был вынужден прекратить разговор, так как время заканчивалось. Любая задержка могла привести к лишним вопросам от зэков к Махаеву.

– Василич, я домой хочу быстрее и больше мне ничего не надо.

– Ну вот и будем постепенно готовиться к УДО, если будем с тобой хорошо работать.

Васильев ждал передачу на Матраца и через неделю приехала его мама. Васильева смутило, что передачу привезла именно мать Матраца. У него не укладывалось в голове, что мама может привезти наркотики сыну. В любом случае такую информацию нужно обязательно проверить.

Матрац, он же осужденный Шендорович Сергей Дмитриевич, давнишний наркоман. Он «сидит» на ханке ещё с восьмидесятых, как и сидит постоянно в зонах за хранение и употребление наркотиков. Васильев знал, что эта информация почти стопроцентная, оставалось только найти наркоту в передаче. Сделать это надо в присутствии Шендоровича, чтобы не было вопросов к порядочности оперативника. Шендорович должен лично подтвердить, что вещи и продукты в передаче именно его. Всё, по справедливости, честно и обоснованно.

Не пойман – не вор, а но воре и шапка горит! Васильев заметил, как Матрац невольно почесал себе шею и подбородок. Шендорович сделал удивлённое лицо, с видом, а что случилось гражданин начальник? Каждый опер знает, что у наркомана в голове только одна извилина и она всегда ведёт в вену.

Разложив передачу на столе в кабинете Васильева, Шендорович начал выкладывать всё содержимое из прозрачных пакетов на стол. Обычный набор передачи от мамы сыну: носки, трусы, мыло, туалетная бумага, сигареты, спички, две палки колбасы, варёные яйца, печенье, чай, леденцы, сгущёнка, пирожки, булочки и опись самой передачи. Сверив содержимое с описью, Васильев удостоверился, что всё на месте и ничего лишнего нет.

– Осужденный Шендорович, в вашей передаче имеются запрещённые предметы, наркотики, алкоголь? – официальным тоном спросил Васильев.

– Да ну, гражданин начальник, мама же приезжала. Ничего нет.

– Ну что ж, преступим.

Васильев начал проверять передачу. Прощупав одежду, в особенности швы и резинку трусов, ничего не обнаружил. Дальше пошли сигареты, каждая по одной – опять ничего нет. Потом он аккуратно разрезал колбасу, пирожки, булочки и опять ничего не обнаружил, всё чисто. После этого пошли конфеты одна за одной, с разворачиванием каждой, яйца, которые были целые и не битые, в общем ничего запрещённого там не было. Значит в сгущёнке, понял Васильев, вариантов больше нет. Он уже знал, что на воле давно научились закатывать в сгущёнку всё, что угодно, вплоть до спирта. Открыв сгущёнку, Васильев перелил её в пакет, в котором наркотиков не оказалось.

– Я же говорю Вам гражданин начальник, нету запрета, мама же приезжала. – уверенно сказал довольный Шендорович.

М-да? Действительно ничего нет, подумал Васильев. Информация стопроцентная, а ничего нет, как же так? Васильев был уверен, что в передаче должна быть наркота, но её нет. Он не мог промахнуться или всё-таки мог? Васильев позвонил в дежурку и позвал инспектора отдела безопасности. Когда тот пришёл, он сказал ему посидеть с Шендоровичем в кабинете, так как ему нужно срочно выйти.

Вася вышел из кабинета и пошёл покурить. Покурить и подумать, как получилось так, что в передаче ничего нет. Источник ещё никогда не подводил, а тут нет ни хрена. Вызывать сейчас агента было глупо. Его быстро «срисуют» зэки, что он приходил в штаб – лишние вопросы ни к чему. Так, что же делать, где отрава? Может её действительно нет, а если есть? То получается, что опер лох что ли? Ладно, пойду к Петровичу за советом, он опытный, подскажет, что делать.

Петрович сидел в кабинете с комендантом промышленной зоны Орехом. Они курили, пили чай и Орех кого-то усиленно сливал, но увидев Васильева, сразу засобирался и попрощавшись, быстро убежал по срочным делам.

– Петрович, тут такая тема. Смотрю передачу на Матраца, сто процентов должна быть отрава. Всё обыскал, ничего нет, что делать? Источник верный. Может ошибка, так как передача от мамы, но нет ничего, хоть убей.

– Матрац, Шендорович, который из восьмого отряда? Старый такой? – уточнил Петров.

– Да, он самый, а что?

– Он опытный наркоман и очень хитрый. Он у нас уже третий раз сидит, а что в передаче? Какие вещи и продукты?