Мой Куратор

Это был ад. Настоящее пекло. Меня буквально швыряли и кидали как куклу из одного угла ринга в другой. Казалось, что мои мозги в черепной коробке превратились в желе. Всё это происходило не умышленно. Противник во много раз превосходил меня по силе, и я банально не успевал прийти в себя, когда он наносил всё новые и новые удары. Единственное, что меня поражало в тот момент, как это я еще не вырубился к чертовой бабушке?

На самом деле ответ был. Я просто не имел права сейчас упасть в нокаут. Пока не увижу Андрея, пока не пойму, удалось ему задуманное или нет, я обязан находиться в сознании. Кровь нещадно заливала глаза из разбитых бровей. Всё под ногами до тошноты кружилось и качалось. Я видел хищные взгляды зрителей, видел их первобытное желание крови, дикий граничащий с ненормальностью азарт. Всем им хотелось смерти моей или моего противника – неважно, просто хотелось чьей-нибудь смерти. И это выглядело жутко.

Шум заполнял уши. Очередная череда ударов пришлась мне на лицо, и я упал на спину, пытаясь избавиться от развода цветных кругов перед глазами. Судья, который в нашем виде развлечения выполняет только роль более глубокого погружения в атмосферу, склонился надо мной и похлопал по щекам.

- Нормально? – доносится до меня его тихий голос.

- Да, - я сплюнул кровь и медленно поднялся.

Я не чувствовал ничего, кроме бесконечно прибывающего металлического привкуса крови. Зрение начало нещадно подводить, и я мысленно ругал себя, молился и проклинал за это.

Времени с момента начала боя прошло не так уж и много, даже наоборот – смехотворно мало. Две минуты. Две, мать его, минуты, казались мне длиной в бесконечность. Хватало сил только на то, чтобы уклоняться от новых ударов. Именно в момент моих увиливаний и блокировок я и заметил Андрея. Его силуэт растекался в багровых подтеках крови, капающих мне на веки, но я видел лицо и этого достаточно.

Краткий кивок. Мне нужен был только его краткий кивок. Не знаю, каким образом он это сделал, как воплотил в жизнь мой отчасти безумный план, но Андрей сделал это. Я сплюнул темный сгусток крови с куском отломанного зуба. Пытаясь собрать свои разваленные мысли в кучу, я переключил всё свое внимание на противника.

Меня пошатывало, но я не обращал внимания. Я просто хотел свободы. Обычной человеческой свободы. И это желание оказалось таким же животным и диким как желание зрителей увидеть смерть одного из нас. Не знаю, что со мной случилось, будто тумблер переключился, и я со слезами злости и счастья напал на противника. Я бил, буквально выгрызал свое место под солнцем и место для моей сестры и любимой девушки, которой, если мне удастся сегодня выжить, обязательно сделаю предложение.

Соперник не ожидал активного наступления. Он быстро выдохся, а у меня не было шанса использовать свою силу раннее. От ударов у меня хрустели кости, и ломило руки, но я наплевал на всё. Не знаю, как я вообще свалил этого бугая с ног, у меня на секунду рассудок помутнел. Когда очнулся - противник, тяжело и прерывисто дыша, отхаркивал собственную кровь, а потом потерял сознание.

Зарычав до болезненной вибрации в груди, я повернулся к зрителям. Меня переполняла лютая ненависть к ним всем, за то, что они сталкивали людей лбами только для того, чтобы повеселиться.

Щербицкий от шока даже привстал со своего места. Наши взгляды встретились. Я улыбнулся ему своим окровавленным ртом. Этот говнюк даже не подумал о том, что я не собираюсь сегодня проигрывать.

Шатаясь, я покинул приделы ринга. Аркаша смотрел на меня взглядом полным ненависти, злости и яда. Но мне было плевать на него и на деньги, которые я вроде бы, как и выиграл, но вряд ли эти бандитские рожи мне их отдадут. Да и не надо они мне. Не хочу новых обязательств перед зелеными бумажками.

Стерев со лба кровь, я заметил, что какие-то люди в черных кожаных куртках куда-то поволокли Щербицкого. Он брыкался, что-то пытался сказать, но его уже никто не слушал. Я размял шею и пошел на выход, больше меня никто не трогал.

На улице дул холодный ветер, но я ощущал его через раз, даже несмотря на то, что был почти без одежды. Всё тело ныло, а предательские слезы вперемешку с кровью упорно застилали глаза. Это всё нервы, последствия после сильного всплеска адреналина.

- На, - Андрей набросил мне на плечи куртку. – Валить надо, там драка начинается. Кажется, мне пора искать новую работу.

- Дай сигарету, - хриплым голосом прошу. Не привык курить, но сейчас дико захотелось.

- Бери.

Затягиваюсь и чувствую, как дым больно обжигает мои легкие. Кашляю от этой боли, но всё равно чувствую себя счастливым.

- Всё сделал быстро и чисто. Пришлось своих друзей подтянуть. Думаю, теперь Щербицкому будет не до твоей сестры, - Андрей ухмыляется.

- Спасибо, брат, - хлопаю его по плечу.

- Поехали.

Мы сели в машину, я зашипел от боли, будто в тело вогнали миллионы игл. Друг услужливо протянул мне пачку влажных салфеток. Ситуацию они, конечно, не исправят, но слой уже подсохшей крови сотрут.

- Мы ее к тебе домой отвезли. Под присмотром оставил. Напуганная до ужаса, - сообщает Андрей, когда мы вырулили на дорогу. – Туда сразу?

- Нет, нужно сначала Соню забрать. Она, наверное, себе места не находит.

- Без базара. Говори, куда ехать.

Я задремал и не сразу почувствовал, что машина остановилась. Кости будто налились свинцом, и я иногда тихо поскуливал от боли.

- Тебе бы в больницу сгонять, - посоветовал Андрей, глуша двигатель.

- Всё потом. Я сейчас, схожу за Соней, - я потянулся к ручке двери, а друг хохотнул.

- Ты блять почти голый, в одних шортах. Оденься хоть, не пугай девчонку свою, - Андрей достал с заднего сидения спортивную сумку. – Тут шмотки мои, надень.

Я туго соображал, поэтому совсем забыл о такой незначительной мелочи как вещи. Едва перебирая ногами, я буквально дополз к нужной мне двери и позвонил. Открыли почти что сразу, будто знали, что я вот-вот приду.