Страница 38 из 40
Рабочий поселок
«Поедем в рабочий поселок…» —сказал мне, вздохнув, Ярослав,и что-то в глазах невеселыхвозникло, предсмертье застлав.Возникли фабричные трубыи, вытертые на ходу,с шальной вермишелинкой губыв столовском веселом чаду.Возникли окраин колючки,где рыж курослеп у ворот,и чудо той первой получки,которая пазуху жжет.Возникли, как будто закатыкогда-то рассветных стихов,знаменного цвета плакатынад черным сияньем станков.«Поедем… На сбор я недолог —и книгу напишем вдвоем,а книгу «Рабочий поселок»так запросто и назовем…»Не стало теперь Ярослава,но вечны рабочая кость,рабочая тяжкая славаи мастера нежная злость.Работа его уважала.В бессмертие, что не для всех,походкою Жана Вальжанасутуло он входит, как в цех.И что-то во мне, как осколок,сидит и болит, и болит.Поеду в рабочий поселок,как мастер велел и велит.Хочу я, чтоб книга насталапод грохот шкивов, шестерней.Пусть будет в ней привкус металла,клеймо Ярослава на ней.Я так фрезерован эпохой,что мне заржаветь не пора,и правый и левый – в лепехуне сдавят меня буфера.В рабочий поселок поеду,где примут меня, как родню.Рабочего цеха поэтовдостоинства не уроню.Работу мою – непрерывку,одетую в дым и мазут,как дышащую отливку,истории шваркну на суд.Прощай, моя прежняя юность!Зазря я хвалить не люблю,и по-смеляковски сутулюсь,и по-смеляковски грублю.Но для новичка это счастье,когда, приглашая к столу,ему недоверчивый мастерпроцедит свою похвалу.Январь 1973Маевка
Надену кепку-смеляковкуи в рощу майскую пойду,как на рабочую маевкув каком-то давешнем году.На свежей зелени поляныувижу прадедов живыхи с рыжей «шустовской» стаканына «Ведомостях биржевых».Я сяду где-то посередке.Я буду петь о лучших днях,путиловца в косовороткеи михельсоновца обняв.Толкну весну веселым локтем,подставлю солнышку лицои облуплю чумазым ногтемкрутое, в трещинах, яйцо.Я захлебнусь весной, свободойпод белой крышей облаков,укрытый царственной природойот царских суетных шпиков.Я революцию увижув сквозном березовом строюи революцию приближутем, что о ней я запою.И над бессмертною полянойс мятежной смертной головойя улыбнусь, поддельно пьяныйи неподдельно молодой…Январь 1973Разлука вдвоем
Нас разлука насквозь прознобила.Между нами далекая даль.Ты, наверно, меня разлюбилаи меня тебе попросту жаль.Все беззвучно разбилось, распалось.Не уехала ты никуда,но осталась, как будто рассталась,и рассталась уже навсегда.Словно поле, побитое градом,неоглядно раскинулась близь,и тебе, засыпающей рядом,я шепчу безнадежно: «Вернись!»Но не слыша, не чувствуя дажезаклинаний, летящих вдогон,ты все дальше, все дальше, все дальшев этой грустной разлуке вдвоем…Январь 1973Женский синтаксис
Л. Заволоке
У женщины другой порядок снов.У женщины другой порядок слов.Зулусский есть, и русский есть язык,и женский есть язык – международный.Я в женский синтаксис, прелестно сумасбродный,вникаю, как прилежный ученик.Пересекая матушку-Москву,любой трамвайчик светит мне особенно:в нем за стеклом – наглядные пособиястоят рядами, плотно, как в шкафу.Грызу гранит любви в смешной тщетене быть безмозглым неучем-нахлебникоми засыпаю, словно служка с требником,с учебником, прижавшимся к щеке.Походит женский синтаксис на фарш,где главное не мясо, а приправа,когда все содержанье — это фальшь,и только междометья —это правда.Но все простим природе в их лицеза то, что так по-детски прямодушновставляют не в начале, а в концеони предлог причинный «потому что»…Да, женщина и ложь — одно и то ж,но защищает все-таки по правуих женская беспомощная ложьих женскую беспомощную правду…Январь 1973