Повесть о ледовом комиссаре

М. В. Водопьянов

Г. К. Григорьев

ПОВЕСТЬ О ЛЕДОВОМ КОМИССАРЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Выдающийся ученый, замечательный полярный исследователь, академик Отто Юльевич Шмидт был одним из самых популярных и любимых героев советского народа.

О. Ю. Шмидт одним из первых был удостоен высокого звания Героя Советского Союза. Он был мореплавателем, знаменитым путешественником, которого не только наши друзья, но и враги за рубежом называли «Красным Колумбом».

И не раз на отдаленнейших островах арктических морей Шмидт брал в руки топор, помогая плотникам сооружать здания полярных станций.

Жизнь О. Ю. Шмидта была насыщена множеством событий, его деятельность была на редкость многогранной. В первые годы советской власти профессор-коммунист много трудился над налаживанием продовольственного снабжения, укреплением финансов, организацией народного образования.

Он был создателем и главным редактором Большой Советской Энциклопедии, руководил научными организациями, читал лекции в университете, вел большую и многогранную научную работу в области математики и геофизики.

В последние годы своей жизни тяжелобольной ученый разработал новую теорию происхождения Земли.

Авторы этой книги не ставили своей задачей показать во всем многообразии общественную и научную деятельность академика Шмидта.

Они только пытались воссоздать облик одного из виднейших полярников Советской страны, с именем которого связан блестящий период изучения и освоения Арктики и Северного морского пути. Мы широко пользовались для этого как личными впечатлениями, так и устными воспоминаниями людей, работавших со Шмидтом, дотоле неизвестными документами из его архива и опубликованными в разное время записками участников возглавлявшихся им экспедиций.

Искренняя любовь и большое уважение к обаятельному человеку, великому патриоту, неутомимому и отважному исследователю далеких уголков нашей Родины, побудили нас написать эту книгу.

М. Водопьянов

Г. Григорьев

МАТЕМАТИКА И ГОРЫ

— Тысяча лет?!

За окном забрезжил поздний осенний рассвет. Юноша потушил лампу и снова принялся за подсчет, над которым сидел всю ночь. И опять выходило:

— Тысяча лет!

Луч солнца, с трудом пробившийся сквозь низко нависшие над землей густые тучи, позолотил ворох узких и длинных бумажек, разбросанных на столе. На каждой из них, наверху, была названа одна из отраслей человеческого знания — философия, география, химия, история музыки, геология и политическая экономия… Ниже мелкими буквами были записаны фамилии авторов, названия книг и примерное количество страниц. Много времени потратил молодой человек, роясь в каталогах библиотеки Киевского императорского университета, составляя список книг, которые надо обязательно прочесть.

У восемнадцатилетнего студента первого курса были большие планы и дерзкие мечты. Он решил стать ученым.

Чтобы быть подлинным ученым, надо многое познать не только в области избранной науки, но и в смежных отраслях знания, понять взаимосвязь между ними, изучить историю накопления научного опыта. Знать надо много, очень много! Но как быть со временем?

Юноша, любивший во всем четкость и плановость, не поленился составить список необходимой литературы, отвести каждой дисциплине определенное количество часов.

И вот в бессонную ночь был подведен итог. Он был неутешителен. Оказалось, для того, чтобы выполнить намеченную программу, нужно всего-навсего тысячу лет!

— Ну, столько я не проживу! — улыбнулся студент, складывая в ящик стола свои списки.

Пора было на лекции. Он надел новенькую темно-зеленую студенческую шинель, взглянул в зеркало, пригладил свои не по возрасту пышные русые усы — надо сказать, предмет не малой гордости будущего ученого.

Путь от маленького деревянного домика на Верхне-Юрковской улице — на окраине Киева, до университета, находившегося в центре города, — был далек. Не только из-за экономии на трамвай (что тоже играло существенную роль в его более чем скромном бюджете), но и потому, что он очень любил длительные прогулки, студент шел пешком.

Он шел мимо приземистых домишек, оголенных палисадников, опустошенных огородов, на жирных грядках которых суетились черные мокрые галки, перепрыгивал через лужи, шел бодрым, широким шагом и думал о будущем.

Многое можно, конечно, спланировать в жизни, которую решил посвятить науке, можно кое-что предвидеть, но мог ли думать начинающий студент, что придет время, когда Верхне-Юрковскую улицу, на которой стоял маленький домик его родителей, люди назовут его именем, именем Шмидта, и что город на Днепре так разрастется, что вдоль этой окраинной улочки, ставшей магистралью украинской столицы, вырастут красивые многоэтажные дома!

…Студент Отто Шмидт уже пересекал шумный торговый центр города, когда им было принято единственно возможное решение:

— Тысячу лет прожить нельзя и знать все невозможно. Значит, надо сокращаться!

В ту же ночь он снова достал из письменного стола списки.

— С болью в душе, — вспоминал об этом почти полвека спустя Отто Юльевич Шмидт, — стал я вычеркивать то, что хотя и нужно, но без чего можно обойтись. Оставил в программе только то, без чего не мыслил себе пути в науку.

Студент беспощадно сокращал и сокращал свои любовно составленные списки. Менее всего подверглись урезыванию разделы, посвященные математике и географии. Математика была той наукой, в которой он решил специализироваться, а книги, посвященные путешествиям в далекие страны, открытиям неведомых земель, остались по той причине, что если нельзя все знать, то нельзя и объехать всю нашу планету, хорошо бы хоть прочесть о местах, где не придется быть в действительности, об Арктике, например…

Новый подсчет. И снова ошеломляющий итог — двести пятьдесят лет!

Кажется ничего больше не вычеркнуть. Значит, для того, чтобы стать по-настоящему культурным человеком, познать основные результаты главных наук, нужно двести пятьдесят лет.

Молодость уверена в своих силах, всегда немного самонадеянна. И студент принимается за свою программу самообразования. Он рассчитывает время не по часам, а по минутам. Сон сведен к минимуму… Пока у водоразборной колонки набирается в ведре вода для домашнего хозяйства и полива садика, можно прочитать две-три страницы… Теперь он старается ездить на трамвае в университет и на частные уроки, которые дает сынкам состоятельных киевлян, на ходу читать нельзя, а сидя в вагоне можно…

— Мне скоро шестьдесят пять, — незадолго до смерти говорил жене тяжелобольной академик Шмидт, этот человек необычной эрудиции и разносторонних знаний, — жить осталось совсем недолго… Нельзя сказать, что я выполнил свою программу, намеченную в юности, на это требовалось четверть тысячелетия, ошибки в подсчете не было. Многое пришлось опустить, а немало и добавить… Все знать, конечно, невозможно, но можно и нужно чувствовать свою работу частью огромного целого, любить это целое и в основных чертах знать и понимать его…

Шмидт мог и не стать человеком науки, несмотря на всю свою природную одаренность, настойчивость в достижении поставленной цели, огромную работоспособность. Все решило удачное стечение обстоятельств.

…Первого октября 1891 года в городе Могилеве у жены приказчика писчебумажного магазина родился первенец. Новорожденного окрестили именем Отто. В городе знакомые и клиенты магазина, за прилавком которого стоял молодой отец, очень удивлялись, что он выбрал для мальчика такое странное имя. Шмидта здесь считали за своего. Он был из обрусевшей крестьянской семьи прибалтийских, или, как их тогда звали, «курляндских» немцев. Женат же был на латышке.