На Грани

— Хотите получше разглядеть мое унижение? — не поворачивая головы, вопросила та.

— Нет, хочу помочь вам поскорее найти кольцо, — спокойно ответил король. — В темноте вам придется искать очень долго.

— А вы не могли бы помочь каким-нибудь другим способом? — с издевкой поинтересовалась Лотэсса.

— Нет, — ухмыльнулся мужчина.

Наконец бедняжка отыскала злополучное колечко. Валтор поставил лампу на пол и поднял суженую с пола, подхватив ее под локоть. Девушка собиралась надеть кольцо на палец, но король забрал его и надел сам. На этот раз его движения были исполнены почтительности. Надев обручальный перстень на пальчик Лотэссы, он поднес ее ладонь к губам и поцеловал. По лицу эньи Линсар было видно, что она убить готова своего жениха, которой для разнообразия решил побыть галантным кавалером. А Нармин могла думать лишь об одном: как же мучительно ей хочется быть сейчас на месте Лотэссы.

Очевидно, сполна насладившись мучениями эньи Линсар, король вернул ей отнятое кольцо принца Нейри. Девушка порывисто схватила его, прижала к губам, а затем надела на безымянный палец правой руки. Окинув Лотэссу ироничным взглядом, его величество решил вспомнить о девушках, притихших среди книжных полок.

— Дамы, — обратился он к Альве и Нармин, повышая голос. — Надеюсь, вы окажете мне честь своим присутствием на королевском балу?

Надо же, разговаривает с ними, как будто они не простые фрейлины, а какие-нибудь маркизы или как минимум графини. Разумеется, обе тут же поспешили заверить короля, что будут просто счастливы…

А потом он ушел. Как ни удивительно, Нармин была этому даже рада. Слишком уж больно со стороны созерцать его рядом с Лотэссой. Даже в жестокости Валтор казался неотразимым. Но и злость мужчины ее мечты, и его внимание были предназначены другой. Не в силах больше сдерживать себя, Нармин вновь скрылась в тени книжных шкафов и, прислонившись к ним спиной, сползла на пол, сотрясаясь от беззвучных рыданий. Ее отсутствие не заметили. Из своего укрытия жрица слышала, что Лотэсса тоже плачет. Наверное, ей, как и Нармин, было сложно дождаться ухода короля, чтобы дать волю отчаянию. Сдавленные рыдания Лотэссы перемежались с тихим голосом Альвы, которая пыталась утешить свою госпожу.

А несчастная жрица Маритэ в этот момент люто ненавидела Лотэссу Линсар за сам факт ее существования и за наглость, которую та смела проявлять в отношении прекраснейшего и благороднейшего из королей. Будь она проклята, надменная аристократка! Да как она смеет с презрением отвергать то, за что Нармин отдала бы полжизни… Нет, всю жизнь — целиком, без остатка! Лишь бы хоть миг стоять перед Валтором, тонуть в его зеленых глазах, увидеть его кольцо на своем пальце, ощутить его поцелуй на ладони. После такого и умереть не жалко! Только в ее жизни никогда не будет ничего подобного. Потому что все это досталось высокородной и прекрасной энье Линсар, которая вместо благодарности богине заливается сейчас горючими слезами.

— Нармин, что с вами? — послышался испуганный голос склонившейся над ней Альвы. Жрица и не заметила, как та оставила Лотэссу и подошла к ней. — Вы плачете? Вам жаль энью Лотэссу? У вас доброе и чуткое сердце…

Ну конечно! Ей жаль Лотэссу! Надо же было такое вообразить! Да будь у Нармин возможность, она бы придушила невесту Валтора собственными руками…

Глава 18

Королевский завтрак проходил в еще более тягостной атмосфере, чем обычно. Валтор выглядел мрачным, а Лотэсса Линсар являла всем присутствующим припухшее лицо и глаза, покрасневшие от слез. Самое удивительное, что даже в таком виде она умудрялась оставаться умопомрачительно красивой. Герцогиня Линсар, поначалу обеспокоенная видом дочери, вполне удовольствовалась объяснением о плохом самочувствии и последствиях простуды. Судя по всему, на свою несуществующую болезнь энья Лотэсса еще долго сможет списывать все, что угодно. Мирталь Линсар озаботилась лишь напоминанием королю, что ее дочь нуждается в услугах лучшего придворного врача. Его величество в ответ пробормотал что-то неопределенное, что, впрочем, удовлетворило герцогиню, которая с этого момента возобновила свою непрекращающуюся болтовню, совершенно не совместимую с царившим за столом настроением. Но женщина, очевидно, полагала, что, развлекая присутствующих милой светской беседой, оказывает всем неоценимую услугу.

После завтрака Элвир отравился к коменданту и, застав у Карста Альву, к своему искреннему удивлению, обнаружил на ее лице такие же следы слез, как у Лотэссы Линсар.

— Что там у вас случилось? — суровым тоном вопросил протектор, обращаясь к девушке.

— Ничего, — испуганно ответила та. — Этой ночью ни одного нового трупа…

— Если не считать бродягу, которого вынесла река в Ночной части, — буркнул Карст, вступая в разговор. — Но этого явно прирезали и, похоже, несколько недель назад.

— Я не об этом, — отмахнулся Торн. — Что происходит с вами, дэнья Свелл… и с вашей госпожой заодно?

Комендант, очевидно, рассудив, что данный разговор к нему отношения не имеет, скрылся в своем кабинете, оставив протектора с Альвой наедине.

— Что произошло? — Элвир настойчиво повторил свой вопрос.

— Спросите об этом своего короля! — огрызнулась девушка.

— Я спрашиваю вас! — с нажимом на последнее слово произнес Торн.

— Его величество обидел энью Лотэссу, — нехотя ответила Альва. — Он велит ей снять траур и танцевать на балу. Это жестоко!

— А ты так сильно за нее переживаешь, крысенок? — Элвир приподнял лицо девушки за подбородок, вглядываясь в покрасневшие глаза.

— Вас это удивляет? — с вызовом бросила она.

— Скорее радует, — заметил протектор. — Значит, вы все-таки подружились. Не могу сказать, что общество взбалмошной Лотэссы Линсар для вас — лучшая компания. Напротив, я надеюсь, что это вы окажете на нее положительное влияние.

— Я?! — Альва выглядела очень удивленной.

— Ну не я же, — хмыкнул Торн. — Вы умная и сильная девушка, дэнья Альва.

— Да вы меня совсем не знаете! — возразила она.

— Для подобных выводов мне достаточно того, что я знаю. Вы организовали оборону замка, сумели добраться из Фьерры до Вельтаны, что и в более спокойные времена не так-то просто для одинокой девушки, додумались напроситься на работу к коменданту и проявили себя на этом месте весьма толковой и полезной. Правда, еще вы скакали ночами по крышам, выслеживая чудовищ… Это уже свидетельство скорее не ума, а благородства и бесстрашия. Но этим качествам энью Лотэссу учить не надо, они у нее и так в избытке. А вот твоей рассудительности и умению принимать обдуманные решения ей бы не мешало поучиться.

— Глупости это все, — фыркнула Альва. — Энья Лотэсса — первая дама Элара, а я всего лишь…

— Не стоит судить о себе и других, исходя лишь из благородства происхождения, крысенок, — покачал головой протектор.

— Да хватит уже меня так называть! — взорвалась девушка. — Вы заявляете, что благородное происхождение ничего не значит, и сами же унижаете меня, потому что я — простая девушка из провинции. Попробовали бы вы назвать крысенком какую-нибудь придворную даму, например, герцогиню Линсар…

— Ну, ей бы больше подошло зваться сорокой или курицей, — ухмыльнулся Элвир, весело подмигнув собеседнице.

Альва не выдержала и прыснула со смеху. Эну Линсар она видела лишь однажды, когда та заходила к дочери, но приведенные Торном сравнения показались девушке вполне достойными сиятельной герцогини.

— Вот так уже лучше, — Элвир был доволен тем, что сумел развеселить девушку. — Предоставьте энье Лотэссе и его величеству самим разбираться в своих делах, а у нас с вами и так забот хватает. Удалось найти что-нибудь стоящее в королевском книгохранилище?

— Ничего, — Альва покачала головой. — Мы просмотрели с добрый десяток авторов, излагающих историю династии Ильдов, также несколько летописей и даже легенд. Все упоминаемые пророчества были именно пророчествами, а не проклятиями, предсказания сулили Ильдам славу, величие, чуть ли не вечную власть… Последнее, кстати, не сбылось, — вздохнула она.