На Грани

— Ох, Альва, — в который раз вздыхала тетушка. — Ну разве можно в этом показаться при дворе? Станет энья Линсар держать фрейлину в таких обносках…

«Обноски» на самом деле были вполне приличным платьем, принадлежавшим самой Тийле в лучшие ее времена. Наряд был сшит со вкусом из хорошей материи и отлично сохранился, учитывая его возраст. Платье на взгляд девушки имело лишь два недостатка: фасон его несколько вышел из моды, и расцветка скорее подходила тете, нежели самой Альве — девушка никогда не жаловала серый и голубой цвета. С другой стороны, разборчивой в нарядах ее тоже никак не назовешь. Дома Альва донашивала наряды матери и других родственниц, и выбирать ей не приходилось. Так что фасон и цвет — совершенная ерунда, на которую вовсе не стоит обращать внимания и уж тем более охать по этому поводу, как это делала тетушка.

— Бросьте, тетя, — нахмурилась Альва, успевшая несколько устать от этого причитания. — Если энье Лотэссе не понравится мое платье, она велит мне надеть другое, вот и все. Наверняка у герцогини куча одежды для фрейлин — в цветах их герба, или подходящих по цвету к обивке мебели, или еще что-нибудь в таком же роде. Кроме того, дэн Карст сказал мне, что сама энья Линсар ходит постоянно в одном и том же черном платье… ну, может, это и разные платья, но зато всегда черные.

Несколько успокоенная, Тийла начала рыться в шкатулке с драгоценностями.

— Украшения я надевать не стану, — решительно заявила девушка. — Лотэсса Линсар в трауре, а ее фрейлина будет щеголять побрякушками — так не годится. А вот если бы ты, тетя, соорудила из моих волос какую-нибудь приличную прическу, это бы пришлось как нельзя кстати. Я ведь только и могу, что косу заплести…

— Ну уж за этим дело не станет, — женщина наконец-то выглядела довольной. — Такую красавицу из тебя сделаем! Хотя ты у меня и так красавица. Только волосами займемся завтра утром, чтоб за ночь не растрепались. А сейчас тебе нужно лечь пораньше, завтра такой день. И что же мне сказать соседям? — словно про себя бормотала она, так и этак прикладывая светлые локоны Альвы к ее лицу.

— Скажи правду, — рассмеялась девушка. — Пусть завидуют. Особенно Чиртон! Пусть попробует теперь задаваться перед нами. Кстати, протектор обещал мне хорошее жалование, и мы сможем полностью погасить твои долги этому жирному дураку не позже месяца Шаэлы. Пусть подавится! А вообще, знаешь, — Альву неожиданно осенило, — может, я попрошу Торна, чтобы тебя тоже поселили во дворце? Не думаю, что это так уж сложно…

— Не стоит дразнить судьбу, девочка, — строго сказала Тийла. — Она и так была излишне щедра к тебе… то есть к нам. Если мы захотим еще больше, можем потерять все. И потом, мне и здесь неплохо. Тут мой сад, знакомые. Во дворце я бы чувствовала себя неуютно, не место там таким, как я.

— Таким, как мы, ты хотела сказать? — в голосе девушки против ее воли слышались вызов и обида. — Мы ведь из одной семьи, тетя. Я ничем не лучше тебя.

— Не лучше, — женщина кивнула. — Просто ты моложе, перед тобой все двери открыты, и ты еще не успела привыкнуть к чему-то настолько, чтобы твердо знать, что тут — твое место. Я ведь когда замуж выходила за Гилара, все вокруг считали, что это ужас какая удача и что я взлетела куда выше, чем могла мечтать фьеррская простушка. А мне же тогда казалось, что все в порядке вещей. Разве я недостаточно хороша, чтобы понравиться достойному человеку и жить в столице? Была уверена, что создана для такой жизни, а не для нашего обветшалого замка. И где я теперь? — она с грустной улыбкой обвела рукой комнату.

— Ты в столице, а не в обветшалом замке, — парировала девушка. — А если пожелаешь, то можешь хоть завтра поселиться во дворце, — возможно, Альва и переоценивала силу своего влияния на протектора, но очень уж ей хотелось доказать тете, что они обе достойны лучшей жизни. — И ты вовсе не такая старуха, какой пытаешься себя представить. Ты еще молода, тетя, и у тебя есть шанс поменять свою жизнь и привыкнуть к чему-то иному. Чего ты, безусловно, заслуживаешь больше, чем старенького дома в Кузнечной части, пусть даже и с отличным садом.

— Давай не будем спешить, — ласково обратилась Тийла к племяннице. — Ты ведь сама пока только однажды была во дворце. Не стоит злоупотреблять покровительством коменданта, протектора или Лотэссы Линсар. Возможно, тебе придется обратиться к кому-нибудь из не из прихоти поселить свою тетку в Нианоне, а по более серьезному поводу. Кроме того, ощущение, что ты кому-то обязан — деньгами или услугой — не самая приятная штука. Уж я-то знаю…

— Как скажешь, тетя, — сдалась Альва. — Может, я и правда слишком уж вообразила о себе. Закружилась голова от нежданной удачи. В любом случае, голодать и множить долги тебе больше не придется.

— Пора спать, девочка, — напомнила тетушка. — И не спорь.

Как ни упиралась Альва, тетя была неумолима и, настояв на своем, отправила племянницу в постель. Но еще долго девушка не могла заснуть, кружась во власти хаотичных мыслей и чувств. Утром она, разумеется, не могла себе простить вынужденной бессонницы — не потому, что плохо себя чувствовала, а потому, что Тийла засыпала ее упреками по поводу бледности и красных глаз. Вручив Альве чашку со сладким чаем, тетя кружилась вокруг нее, укладывая волосы в прическу и беспрерывно ворча. Девушка старалась не досадовать на любимую родственницу, понимая, что это все от волнения. Хорошо бы и Тийла, в свою очередь, понимала, что племянница тоже волнуется и нуждается в подбадривании, а не в констатации того, что она ужасно выглядит.

Когда с прической было покончено, тетя, окинув благосклонным взором свое творение, милостиво признала, что теперь Альва «почти хорошенькая». После этого женщина попыталась заставить девушку поесть, но та наотрез отказалась. Мысль о завтраке в такую рань, да еще и после бессонной ночи, вызывала тошноту. Тийла оставила племянницу в покое, но зато сразу же нашла новый повод для беспокойства.

— Как же ты в таком платье пойдешь через полгорода? — схватилась она за голову.

— Мне не привыкать ходить, — улыбнулась Альва. — Но не сегодня. Протектор обещал прислать за мной карету.

— Вот это да! — тетушка всплеснула руками. — За девушкой из Свеллов пришлют карету до Нианона. А ведь наша семья считала меня после замужества самой удачливой женщиной в роду! Видели бы они тебя сегодня!

— Некому меня видеть, тетя, — мрачно промолвила Альва. — Кроме нас с тобой, никого из Свеллов не осталось в живых. И позаботились об этом те самые люди, что присылают сегодня за мной карету и зовут во дворец.

Тийла умолкла, признавая правоту девушки. Впрочем, молчала она недолго. На улице послышался стук копыт и обе — тетушка и племянница — прильнули к единственному окну, выходившему на улицу. Карету протектор, видно, раздумал присылать, зато приехал лично. Пока он спешивался, зрительницы отпрянули от окна, а через минуту Тийла уже спешила к двери. Торн, на этот раз, очевидно, решивший быть галантным, поцеловал руки обеим дамам, чем привел старшую из них в сильное смущение. То ли тетя Тийла почитала себя недостойной внимания столь высокопоставленной особы, то ли ее просто взволновал рыцарский жест красивого мужчины. Затем все трое вышли на улицу, где, несмотря на ранний час, уже собралась изрядная толпа зевак. Жители небогатых рабочих частей Вельтаны ложатся и встают рано, предпочитая приступать к делам пораньше. Однако сейчас, глядя на сборище около Тийлиного дома, можно было подумать, что все эти люди поднялись с постелей и чуть ли не затемно вышли на улицу только ради того, чтобы поглазеть на изысканного кавалера, почтившего визитом дэну Ормонд и ее неугомонную племянницу.

Впрочем, саму Альву внимание соседей оставляло равнодушной. Куда больше ее занимал вопрос, как, не привлекая внимания тети, взять с собой лук. Конечно, можно оставить его дома, а затем во дворце потребовать у протектора новый, чтобы оберегать энью Лотэссу. Но почему-то девушке не хотелось расставаться с оружием, которое она считала своим. В небольшой дорожный мешок с вещами не то что лук, даже стрелы не влезут. На выручку девушке пришел Торн, проявивший чрезвычайный интерес к Альвиному луку и попросивший разрешения захватить его с собой, дабы «рассмотреть получше».