На Грани

Шанс нежелательной встречи увеличился, когда девушка вышла из тени деревьев и оказалась на открытом пространстве королевских цветников. В обрамлении причудливо подстриженных кустарников, насколько хватало глаз, тянулись клумбы самых разнообразных форм. Тэсс старалась держаться ближе к темной густой зелени кустов, однако, минуя одну из клумб, не удержалась и приблизилась к цветам. Сейчас роскошные лилии казались почти черными, но Лотэсса знала, что на самом деле они глубокого лилового цвета. Как ее глаза. Так сказал Нейри. Богини знают, где он раздобыл такой редкий сорт и как они звались изначально, но, разбив эту клумбу в качестве подарка своей невесте, Нейри объявил, что отныне цветы будут носить ее имя. С тех пор эти лилии получили официальное название «Тэсса» и именно под ним вошли в моду у столичной знати. Девушка склонилась к цветам, венчики их были полузакрыты по случаю ночного времени суток и усыпаны бисеринками росы. Тэсс с нежностью провела пальчиком по лепестку и печально улыбнулась сквозь внезапно навернувшиеся слезы.

Нейри… Темные лилии казались его прощальной улыбкой, обращенной к ней из-за Грани, улыбкой, исполненной нежности и грусти. Цветы по-прежнему живут, садовники исправно ухаживают за ними, и неважно, кому принадлежит Нианон с его парками. Цветы есть, а принца нет! Тэсса взглянула в сторону дворца, ища глазами окна спальни Нейри, которые выходили именно в эту сторону. Он хотел иметь возможность любоваться лилиями цвета глаз своей любимой из окон своих покоев. Сейчас эти окна были темными. Хорошо хоть у захватчиков хватило совести никого не поселить в комнаты младшего Ильда. Королевские-то апартаменты заняты Малтэйром, дабы ненавистный Дайриец мог лишний раз подчеркнуть свой монарший статус. Пусть хоть в покоях ее бывшего жениха будет темно и пусто. Она обязательно заберется туда в какой-нибудь из ближайших дней, чтобы без помех предаться воспоминаниям о том, кто был избран ее судьбой. Лотэсса знала, что была бы счастлива с Нейри, пусть иначе, чем, например, с тем же Рейлором Таскиллом, но все-таки счастлива. И с Рейлором тоже была бы… Но этого никогда не будет. Не будет потому, что нынешний ее жених убил обоих предыдущих. Что ж, ей остается лишь одно — месть. Месть, которая не вернет из могил тех, кто был ей дорог. Месть, которая ничего не исправит. Месть, ставшая единственным смыслом ее жизни.

Миновав лиловую клумбу, а затем и цветники, Тэсс вновь углубилась в темноту, постепенно смещаясь к ограде королевского парка. Ограда и была конечной целью ее вылазки, точнее, не сама ограда, а маленькая, почти незаметная калитка. У калитки Лотэссу дожидался Лан.

— Ты все-таки не ушел! — девушка чуть было не бросилась ему на шею, но в последний момент сдержалась, сочтя подобную фамильярность нарушением приличий.

— Как ты могла подумать, что я уйду?! — в голосе юноши звучало неподдельное возмущение, а еще легкий стук зубов, сопровождающий речь любого человека, несколько часов простоявшего на холоде.

— Я не сомневалась в тебе, — она и правда была уверена, что Лан будет стоять у калитки, сколько бы ни пришлось ждать. — Но все равно я виновата. Представляешь, меня подстерег этот мерзкий Торн. Шляется ночами по коридорам, вынюхивает что-то. Пришлось врать, что я заблудилась, позволить ему вернуть меня в темницу, навязанную Малтэйром, и потом еще дожидаться, пока этот мерзавец наконец уйдет. Слышал бы ты, как он кичился ролью нового хозяина Нианона. Я, право, с трудом удержалась, чтоб не плюнуть ему в лицо!

— Будь они все прокляты! — с чувством произнес парень. — Стерегут тебя как тюремщики. Не уверен, что вы встретились с Торном случайно, не удивлюсь, если он намеренно тебя выслеживал.

— Надеюсь, что это не так, — ей стало не по себе от подобного предположения. — Счастье еще, что эти новоявленные хозяева Вельтаны и Элара на самом деле не знают наших тайн, — слово «хозяева» было произнесено предельно презрительным тоном.

— Ты об этом? — Лан кивнул в сторону калитки, почти скрытой от глаз листвой густого плюща и ветвями кустарников.

— Да, — девушка кивнула и, взяв в ладони большой резной ключ, висевший на шее у Лана, нежно провела пальчиком по темному от времени металлу.

Откуда чужакам, возомнившим себя повелителями, знать старинные секреты Нианона, не один век связывавшие королевскую династию и две наиболее близкие к трону семьи? Калиток было две. Они так и назывались — «вход Таскиллов» и «вход Линсаров». Эти тайные проходы были предназначены для того, чтобы Линсары и Таскиллы, чьи замки были построенные по обе стороны Нианона, могли в любой момент беспрепятственно, при необходимости тайно, проникать во дворец и покидать его. Секретные калитки были не столько привилегией и знаком отличия, сколько символом безграничного доверия монархов к представителям этих фамилий. Конечно, за столетия правления Ильдов всякое случалось. Как среди Линсаров, так и среди Таскиллов находились порой те, для кого одна ступень, отделяющая от верховной власти, казалась не слишком высокой и потому слишком соблазнительной, так и манящей перешагнуть ее. Возможно, именно поэтому так важно было показать, что, несмотря на прискорбные случаи, Ильды по-прежнему незыблемо доверяют своим ближайшим сподвижникам и ничто не сможет поколебать согласия между древнейшими династиями Элара. Между собой у Таскиллов и Линсаров тоже не все и не всегда шло гладко, были такие, кого не устраивало равенство положения семей по отношению друг к другу и к трону. Однако разногласия между ними, к чести всех трех фамилий, были эпизодическими, занимали в истории Элара незначительные периоды и воспринимались как печальные недоразумения, обусловленные несовершенством человеческой природы. Зато периоды стабильности, взаимного уважения и поддержки, напротив, считались естественным положением вещей.

Ключи от калиток традиционно хранились у глав семей Таскиллов и Линсаров. Именно поэтому Тэсса не могла воспользоваться своим. Попросить у Оро ключ было все равно что признаться в планах побега. Не будь у нее возможности воспользоваться помощью Таскиллов, пришлось бы пытаться выкрасть ключ у отца, но, к счастью, этого не потребовалось. Эна Алдора отдала ключ Лану для сообщения с Лотэссой, ставшей пленницей короля, и устройства ее побега из Нианона.

Покидать дворец прямо сегодня Тэсса не собиралась. Этой ночью она встретилась с Ланом, чтобы обсудить детали и спланировать свое бегство из Вельтаны.

— Матушка все устроила, — отчитывался Лан. — Пользуясь своими связями, она выправила нам бумаги, с которыми мы сможем выехать через любые ворота, естественно, под чужими именами. Когда ты сможешь выбраться отсюда?

— Думаю, что исчезнуть мне стоит тогда, когда его величеству будет не до меня. На следующей неделе у него намечается встреча с послами. Уж такое-то мероприятие целиком поглотит его внимание. Дайрийцу и его обожаемому протектору будет не до меня. Когда он обо мне вспомнит, мы будем уже далеко, — немного помолчав, она добавила несколько смущенным тоном: — Знаю, что и так многим обязана тебе и эне Алдоре, но могу ли попросить еще об одной услуге?

— Проси о чем угодно! — разве мог он ответить иначе?

— Если бы ты смог с запиской от меня явиться на наши конюшни и забрать моего коня… Я знаю, это не слишком разумно, но мне так не хочется оставлять Карвена здесь. Да и кучеру нашему, Герезу, я доверяю, он не станет болтать о том, о чем нужно молчать. Ты сделаешь это для меня?

— Сделаю, — кивнул Лан, хотя по лицу его было заметно, сколь мало одобряет он Тэссину идею. — Если ты готова рисковать и положиться на молчание своих слуг. Уверен, матушка этого не одобрит. Думаю, даже не стоит ей рассказывать. Но ты не думала, что кто-нибудь из стражников у ворот сможет признать твоего жеребца?

— С чего бы это обычным городским стражникам или, тем паче, людям Дайрийца знать моего Карвена в лицо? — пробурчала девушка, не слишком довольная тем, как Лан воспринял ее просьбу.

— В лицо его, конечно, никто не знает, — терпеливо объяснил юноша. — Скорее уж, узнают тебя саму. Но если твою всей столице известную внешность мы с помощью одежды и разных ухищрений надеемся скрыть, то чистокровный сантэрский красавец, столь мало подобающий худородной дворяночке, за которую мы тебя выдаем, может испортить все дело. Странно, что ты сама этого не понимаешь.