На Грани

Впрочем, и это обстоятельство не удалось скрывать вечно. Толстая Гедрика однажды застала младшую сестру с возлюбленным и не преминула обнаружить тот факт, что любовник дурочки Омизы — не кто иной, как молодой муж колдуньи Энлил, которая, к слову сказать, вернула нерадивого Гедрикиного супруга обратно в семью.

Узнав правду, гордая Омиза безжалостно разорвала связь с Тарином, и теперь он частенько ошивался под ее окнами вечера напролет, но она не удостаивала его и словом. Однако перестать приходить в небогатый квартал, где жила его любовь, было выше сил отвергнутого мужчины. Пусть обратный путь оттуда до Руджии занимал немало времени, пусть в последнее время по Вельтане ползли слухи о загадочных ночных убийствах — ничто не могло удержать Тарина от желания хоть издали увидеть Омизу.

Будь проклята Энлил! Почему бы этой гадине в самом деле не умереть? О, получив драгоценную свободу, Тарин сумел бы вымолить прощение Омизы и жениться на ней. Но ведьма явно не собирается за Грань, эта тварь всех переживет! Тарин уже сам не помнил, когда у него впервые появилось желание убить Энлил, должно быть, довольно давно. Однако если до появления Омизы это было лишь желание, то теперь Тарин ощущал просто невыносимую жажду смерти жены. Он бы решился на убийство, если бы не боялся так сильно ее колдовского могущества. Тарин не понаслышке знал, что такое эти тени, точнее, кто они такие. Если Энлил могла повелевать этими существами и вершить судьбы других людей, то уж себя-то она защитить точно сумеет. И страшно подумать, что будет с тем, кто осмелится покуситься на ведьму.

И все же временами Тарин был готов рискнуть, хотя бы и ценой своей жизни. Слишком уж ему эта самая жизнь опостылела. Что ему терять? Кроме того, Энлил доверяет ему, а это может сильно упростить задачу. Надо только решиться. Почему бы не сегодня? Неужто проклятая ведьма даже спит, опутав себя защитными заклинаниями? К чему ей это, когда рядом лишь он — любящий муж и преданный слуга в одном лице… Нет, решено, он сегодня же ночью убьет гадину, укравшую у него десять лет жизни и надежду на счастье, — либо погибнет сам!

Тарин шел по темным улицам, и ненависть со страхом плескались в нем, переливаясь через край. Он был так сосредоточен на Энлил, что не замечал происходящего вокруг. Легкое шипение, раздавшееся за спиной, не привлекло его внимания. Лишь став сильнее и заполнив собой все пространство вокруг, звук заставил мужчину обернуться. Обернувшись же, Тарин мигом забыл о ненависти, остался лишь страх — липкий, безудержный, объявший все его существо.

За спиной мужчины скалилась в жуткой усмешке кошмарная тварь — наполовину человек, наполовину змея. Возможно, в гадине было что-то красивое — гибкий стройный торс, длинные волнистые волосы, утонченные черты, — но Тарин видел лишь круглые желтые глаза с вертикальным зрачком без ресниц и бровей, тонкие сухие губы, по которым временами пробегал раздвоенный язык, острые когти на пальцах рук и мощный змеиный хвост с узорами на чешуе.

Энлил! Это все она! Проклятая колдунья каким-то невероятным образом узнала о его мыслях и планах и решила упредить покушение на себя, а заодно и наказать неверного муженька. Наверняка, чудовище является порождением ее магии.

— Кто ты? Что тебе от меня нужно? — бедняга, прислонившись к стене, чтобы не упасть, выкрикивал вопросы, срываясь на визг. Это было недостойно сильного мужчины, но ужас, затопивший все его существо, делал Тарина жалким и беспомощным, словно дитя.

— Я уже получил то, что мне нужно, — чудище говорило свистящим шепотом, и в голосе его чувствовалось удовлетворение. — Ты так сильно ненавидишь и боишься… Отличная добыча! Ненависть и страх — самые сладкие чувства на свете…

Тарин был в корне не согласен с высказанной точкой зрения, впрочем, ему было плевать, что нравится гнусной твари. Главное — чудовище сказало, что уже получило от него то, что нужно.

— Значит, теперь ты оставишь меня? — мужчина не смел поверить мелькнувшей надежде на спасение.

— Не оставлю, — если бы тварь не шипела, казалось бы, что она мурлычет. — То, что я забрал, принадлежит не мне, а моему господину. Я создан, чтобы служить ему. Но ведь я заслуживаю награды за верную службу, ты не согласен?

Тарин бы сейчас со всем согласился, лишь бы ужасное создание сгинуло. Пока оно разговаривает и выглядит довольным, жертва получает минуты отсрочки. Возможно, удастся и вовсе заболтать тварь или вымолить пощаду.

— Ты служишь моей жене? — осторожно спросил Тарин.

В ответ змеехвостый расхохотался. Смех его, сухой и свистящий, мерзким шуршащим скрежетом терзал слух и нервы.

— Твоей жене?! — переспросил он. — Не знаю, кто эта женщина, но если ты мнишь, что в услужении у нее могут быть подобные мне, ты сильно переоцениваешь свою супругу. Я служу лишь одному господину, чье величие безгранично, хоть и позабыто… ну и себе, конечно. То, что нужно ему, я уже забрал, себе же возьму то, что осталось.

— Пожалуйста, нет, — взмолился несчастный, теряя последнюю надежду. — Пощади! Забери не меня!

— А кого? — мучитель Тарина, казалось, заинтересовался открывающимися перспективами.

— Мою жену, будь она проклята! — почему бы не попробовать обратить самый ужасный миг своей жизни в торжество, отправив чудовище по следу Энлил. — Она ведьма! Она сильна, но наверняка лучше насытит тебя, чем я — слабый и жалкий, — ради спасения своей шкуры и осуществления главной мечты не грех и поунижаться.

— Ведьма, говоришь? — прошипело создание. — Если она сильна, она не нужна мне. А она сильна, раз ты мог подумать, что я ее раб, — сделанное тварью умозаключение звучало логично. — Сильные маги мало чего боятся и редко ненавидят. В этом плане вы, жалкие ничтожества, куда полезней моему повелителю и желанней для меня. Твое предложение отклоняется. Хватит болтать, я хочу забрать все остальное, — после этих слов существо вперило в Тарина немигающий взгляд жутких желтых глаз.

Глава 28

Мирталь руководила горничными, укладывающими ее платья, от души наслаждаясь кутерьмой, вызванной неожиданным переездом. Она ликовала. Думала ли бедная дворяночка Мулен из Норты, что через двадцать лет ей суждено перебраться в Нианон? Конечно, все нортские дамы и так исходили завистью к ней все эти годы, но что бы они сказали теперь? Королевская теща! Хотя «матушка» звучит лучше. Надо будет попросить Валтора обращаться к ней именно так. Ведь его величество, женившись на Тэссе, станет ей сыном.

При мысли о сыне Мирталь почувствовала грусть, смешанную с укорами совести. Но голос совести был тут же безжалостно подавлен. Ей нечего стыдится. Это Тэсс постоянно укоряет ее тем, что Мирталь предала своего погибшего мальчика. Что может понимать девчонка, никогда не имевшая детей?! Боль от потери сына никогда не умрет в материнском сердце. И глупо думать, что цвет платьев и отказ от увеселений могут выразить степень этой боли. Тэсс полагает, что, наряжаясь в черное, лучше почитает память брата? Если бы ей довелось потерять сына, она бы поняла, как мелочны и показушны все эти траурные традиции. Конечно, Мирталь могла бы утонуть в своей скорби, предаться печали и оставить всякую деятельность на благо семьи. Но куда бы это, скажите, завело их всех? Муж принялся бы тут же плести заговоры, дочь натворила бы глупостей, а в итоге все Линсары попали бы в опалу, если не хуже.

Нет, Мирталь не могла в такой момент сидеть сложа руки и упиваться трауром, именно ей выпало спасать то, что еще можно спасти. До чего же глупо полагать, что перемены в Эларе носят временный характер. Валтор пришел навсегда, Ильдов больше нет, и уже ничто никогда не станет «как раньше». Ничего не вернуть, надо жить дальше. А Оро и Тэсса, похоже, на это неспособны, поэтому все жизненно важные решения пали на хрупкие плечи эны Линсар. Этот брак с королем, против которого столь решительно настроена дочь, Мирталь тоже считала своей заслугой. Конечно, его величество сам обратился к ним с предложением, но все дальнейшие сложности пришлось расхлебывать ей. Увы, ради будущего счастья Лотэссы, которого та пока не понимает, матери пришлось пожертвовать дочерней любовью и уважением. Мирталь терпеливо сносила оскорбительный тон дочери, ее нескрываемое презрение и одну за другой глотала страшные обиды. Как хочется верить, что настанет день, и девочка поймет, насколько была неправа, обращаясь так с матерью, устроившей ее блестящее будущее. Поймет, что, лишившись сына, Мирталь сосредоточила всю свою любовь и заботу на непокорной и взбалмошной дочери, жертвуя собой ради ее счастья. Хорошо хоть ей удалось уломать негодницу и заставить ее принять приглашение Валтора пожить в королевском дворце.