Большая Игра

Раздевалка, как ее про себя окрестила девушка, была довольно уютной и теплой — температура колебалась всего на сотые доли градуса, если верить встроенному в стену термометру. Чуть повертев ручку настройки температуры, она оставила ее в покое и села на некое подобие скамеечки. Вот и начались ее приключения. Или мучения, тут уж как повезет. Возле входа загорелся зеленый индикатор — коррекция температуры завершена, теперь дело оставалось только за ней. Девушка начала раздеваться.

Интересно, а что ее ожидает внутри? Отчего-то теперь ей казалось, что внутри будут какие-нибудь хитросплетения шлангов и трубок, которые обовьют ее, словно живые, и примутся душить. Или и того хуже… не зря же ее попросили раздеться?.. А может, это обман? Может, этот самый процит или как его там, делают из потенциальных ретрансляторов? Вырабатывают из одаренных жертв — например, симпатичных девушек, а потом вводят Алголю… быть батарейкой ей не хотелось. Да и неизвестно, что они сделают с ней, когда она отработает свой срок… помотав головой, Рин бросила печальный взгляд на горку одежды, аккуратно сложенную в углу, словно прощаясь с ней, и ее передернуло.

На удивление, в комнате не было холодно даже нагишом. И пол холодным не был — весьма комфортное ощущение даже для босых ног. Может, все обойдется?

Потянувшись, дабы унять дрожь, она направилась обратно в коридор, к капсуле. Там, где раньше была только сплошная белая стена без намека на дверь, теперь зияло вполне приличных размеров отверстие, за которым была небольшая круглая комнатка, даже скорее не комнатка, а… капсула. Рин прошла вперед и окинула взглядом содержимое капсулы.

Возникло ощущение дежа вю, словно где-то она это уже видела. Ах, да! Примерно в такой же штуке увозили Алголя тогда, от кинотеатра… интересно, а как он догадался, что они будут там, и что с ними произошло?..

В капсуле находился ложемент, стоящий почти вертикально и повторяющий формы человеческого тела, с углублениями для рук и ног. Вокруг него медленно вращались несколько широких колец с прозрачными головками, словно прожекторами, освещавшими его абсолютно белую матовую поверхность. Рин осторожно прислонилась спиной к ложементу и, немного успокоившись, расслабилась, полностью откидываясь на него.

Тут же сработала автоматика — дверь с тихим шипением закрылась, загерметизировав камеру. А ложемент, словно живой, подстроился под формы и пропорции тела девушки, мягко сдавив ее со всех сторон. На мгновение ей стало щекотно, по телу прокатилась волна легкого жара. Руки провалились в специальные отверстия, мягкие захваты зафиксировали её — ложемент отъехал назад, и датчики, медленно вращавшиеся у стены, сдвинулись вместе, начав свой бег вокруг Рин. Голубоватые и красные всполохи осветили капсулу.

— Рин, слышишь меня? — откуда-то сверху донесся голос Чуйкова. — Сейчас мы начнем забор проб и анализов, я тебя очень прошу не бояться и вести себя спокойно. Постарайся расслабиться и выровнять пульс и дыхание. Просто представь что-нибудь приятное, хорошо?

— Хорошо, — едва ли не шепотом ответила Рин, про себя подумав, к чему это ему понадобилось ее успокаивать? Ее ждет что-то неприятное?..

Как оказалось, да. Что-то весьма ощутимо кольнуло в руку, девушка вскрикнула, попытавшись отдернуть ее, но не тут-то было. Рука была надежно зафиксирована в захвате.

— Постарайся не дергаться, пожалуйста, — снова повторил Чуйков. Рин сжала зубы и почувствовала, как холодная сталь входит в ее руку. У нее брали кровь? Через мгновение игла вышла из ее тела, оставив только неприятные ощущения. Впрочем, методы ее пытки сменились — теперь что-то легонько покалывало ее по всему телу, начиная с кончиков пальцев и до спины, вернее, чуть пониже. Словно ее кто-то бил током. Рин зашипела, словно кошка, и поморщилась. Сканеры, будто откликнувшись на ее эмоции, завертелись все быстрее, теперь уже не мерцая, а ровной полосой излучая свет. Щипание прекратилось. Ложемент повернулся в сторону, из противоположной стены выдвинулось нечто вроде щупа, с мягкой головкой, и уперлось ей чуть ниже солнечного сплетения. Одновременно что-то прикоснулось к шее и вискам девушки. Капсула наполнилась легким гудением, ложемент крепче сжал свою невольницу. Рин могла чувствовать, как ее пульс учащается, а из живота поднимается волна дрожи.

Алголь чувствовал то же самое? Все это же проделывали и с ним? И не только с ним? Если она правильно поняла, все это же проделывали и с другими ретрансляторами… и может быть не только это. В конце концов, они же ученые… им надо знать всё? А как далеко они могут зайти в этом своем желании?..

Об этом Рин узнала через мгновение, когда ее поясницу сзади прострелила такая боль, что ей показалось, что из ее глаз посыпались искры. Капсула наполнилась невыносимым криком.

Глава 3. Шаги за спиной. Часть 2

— Петр Иванович, у меня к вам вопрос, — едва Рин скрылась за гермостворкой, Кира подошла к ученому и нагнулась к его уху. — Мы можем поговорить о первом объекте?

— Конечно, Кира Юрьевна, — не отрываясь от монитора, Чуйков понизил голос, чтобы кроме Киры его никто не услышал. — Вас интересует, почему вы не допущены до его курирования?

— Нет, не столько это… — Кира замешкалась. — Вы ведь в курсе ситуации.

— Да, но и мне не всё известно, — ученый нахмурился. — После его возвращения меня так же отстранили от проекта. Кто теперь занимается первым, я не знаю. Но то, что ваша тактика имела результат, не вызывает сомнений.

— Значит, нас просто изгнали? — женщина хитро улыбнулась, хмуря брови. — Зачем же тогда они сделали очередной шаг, переселив его, и закрыли проект?

— Как знать, — пожал плечами ученый. — У меня встречный вопрос. Какие вам поставили условия?

— Жесткие, Петр Иванович, — Кира вздохнула. — Первым я больше не занимаюсь, доступа нет никакого, но мою программу развития второго ретранслятора утвердили, только срок вот совершенно нереальный. Один год.

— Рехнулись, — процедил он сквозь зубы. — Пытаются успеть до начала большой войны, если она все-таки случится?

— Да, а еще вторая слишком взрослая для наших методов обучения, — Кира взволнованно возвысила голос. — Я просто не знаю, как ее учить! Придется спешно менять подходы, привлекать преподавателей и перегружать ее информацией, но даже так за год мы не управимся!

— А что последует, если мы не успеем? — хмуря брови, Чуйков задумчиво погладил подбородок.

— Не знаю, но вряд ли это решение кому-то поможет. Судьба Первого тоже зависит от успешного обучения Второй, грозятся ликвидировать, — Кира криво усмехнулась. — В общем, обложили нас со всех сторон.

— Они блефуют, — улыбнулся ученый. — Никто не посмеет убрать его, пока от него зависит само существование страны. Если только Вторая не превзойдет его в данных. Но и даже тогда по подготовленности она будет уступать ему в разы.

— Так-то оно так, Петр Иванович, — покивала Кира: — только проверять их честность в этом вопросе я не хочу. В случае неудачи от неё просто избавятся.

— Думаю, тебя не обрадует то, что аналогичную программу спустили и нам — ограниченные сроки, объем работ безумный… ты же знаешь, как я ненавижу спешку. Придется мобилизовать все наши ресурсы, работать сообща, иначе…

— Спасибо, Петр Иванович, — неожиданно Кира перебила его, просветлев лицом. — Точно, ну точно же! Как я раньше не догадалась!

— А? — Чуйков повернулся к ней, удивленно приподнимая брови. Женщина расплылась в широкой улыбке. — У меня есть идея! Но тут мне и правда понадобится всё, что только можно.

— Отлично, посвяти меня в свой новый план позже, а пока мне нужно работать, — довольно кивнул Чуйков и активировал связь с капсулой: — Рин, слышишь меня?

***

Ложемент медленно спускался вниз. Вокруг уже не было ни датчиков, ни щупов и игл. Казалось, откуда-то снизу бьет сверкающая звездная пыль, окруженная радужным сиянием. Тоннель, по которому спускался ложемент, покрылся узором — геометрические фигуры и линии, явно не лишенные смысла, окружили дрожащую в ложементе Рин. Возникало ощущение, что пространство вокруг неё разделено на панорамные экраны, за которыми был целый мир. Через мгновение изображение мигнуло и погасло, сменившись густой матовой чернотой.