Страница 78 из 88
Девушка коротко кивнула. Ретранслятор приблизился, тёплая ладонь легла на плечо и легонько сжалась. От прикосновения по телу пробежала легкая волна жара, сердечко застучало чаще.
— Только сперва тебе нужно согреться. Иди в душ, — Алголь легонько повлек её к входу в ванную и открыл дверь, внутри мгновенно зажёгся свет. — Я подожду, не спеши.
С новым коротким кивком Рин скрылась за дверью, послышался шорох ткани и постукивание пряжек и пуговиц о плитки пола. Наконец, когда из ванной донеслись звуки заработавшего душа, и ухо различило едва уловимый шелест капель на коже, Алголь выдохнул.
Устроившись на кухне, он достал телефон. Несколько коротких нажатий, окно обмена сообщениями, пальцы торопливо пробежались по сенсорной панели.
«Я с Рин. Она в порядке».
Ответ пришел практически мгновенно — телефон завибрировал, едва не падая из рук.
«Слава богу! Совещание закончится через час, мне приехать?»
Нахмурив брови, парень принялся набирать ответ.
«Не стоит. Мы уже будем спать».
Отложив телефон, он поднялся и включил чайник — перед сном горячее питьё будет очень кстати. На столе появились две кружки, небольшой чайник и заварка — та же самая, что и весной, когда он впервые оказался на этой кухне и учился пить терпковато-горький зелёный чай.
Он не знал о том, что где-то сейчас в недрах института одна не в меру впечатлительная молодая женщина едва не сорвала всё совещание, нафантазировав себе с десяток откровенных сцен после его сообщения. Равно как и то, что в одной из лабораторий отсчитывались последние часы расшифровки данных костюма, которые окончательно рассеют туман неизвестности будущего Рин. Он лишь делал то, что мог, и вкладывался в это без остатка.
Горячие струи обволакивали всё тело, унося прочь ощущение холода и одиночества. Вода забирала с собой тяжёлые эмоции, обновляла и очищала. Опершись на покрытую мелкими капельками стену, Рин смотрела на крошечные точки светильников под потолком, и ни о чём не думала. Всё тело было расслаблено, былое напряжение уходило, оставляя после себя блаженную усталость.
К запаху воды вскоре прибавился аромат мыла и шампуня. Машинально, практически не осознавая своих действий, она водила губкой по телу, изредка морщась от прикосновения к затягивающимся ранам и синякам.
Смыв с себя остатки белоснежной пены, Рин выключила душ и с трудом отодвинула отяжелевшую от влаги шторку. С волос и кончиков пальцев капала вода, нежная кожа пылала жаром, голова немного кружилась. Вздохнув, девушка осторожно вышла из ванной, — сперва одна нога коснулась прохладных, покрытых лужицами плиток, потом вторая… и поскользнулась.
Едва опершись на плитку, ступня поехала в сторону, — Рин со вскриком завалилась и упала назад, звонко ударившись о раковину. В ушах зазвенело, она плюхнулась на пол и схватилась за ушибленный затылок, — от боли и обиды на глазах выступили слёзы.
С треском выломанного замка дверь распахнулась, тёмная фигура выросла в проходе.
— Рин! Ты в порядке?..
Алголь застыл над ней, встревоженный взгляд впился в обнажённое тело. Она подняла на него наполненные слезами глаза — и, спохватившись, прижала ладошки к груди и промежности.
Увидел!.. застал голышом!
До чего же обидно!..
Силясь хоть как-то прикрыться, девушка заплакала.
Её последняя хрупкая крепость пала. То самое тайное и сокровенное, что она стремилась не показывать никому, и уж тем более ему, он увидел первым. Застал в самой неприглядной из всех возможных ситуаций, измождённую, раненую, со здоровенным синяком на лице и совершенно нагую. Можно ли пасть в глазах человека еще ниже…
— Рин…
Со вздохом он схватил с вешалки большое полотенце, — единым движением накинул ей на плечи и закутал вздрагивающую девчонку до самых ног.
— Почему ты?.. Ну почему именно сейчас?.. Я… почему?..
Он легонько тряхнул её за плечи.
— Замолчи.
Всхлипнув снова, девушка подняла взгляд — Алголь смотрел на неё с беспокойством. Приобняв, он помог встать на ноги и осторожно коснулся шишки на голове, отозвавшейся резкой болью. Пальцы легонько закололо, боль начала отступать.
— Ты… ты видел…
Она плотнее запахнула края полотенца, смущенно опуская взгляд. Ей было стыдно смотреть на себя. Настолько, что сейчас хотелось провалиться сквозь землю, если бы это хоть что-то могло изменить.
— Мы поговорим об этом. Идёт?
Не поднимая головы, Рин стыдливо кивнула.
— Всё. Марш в постель. Я сейчас приду.
Он осторожно вывел её из ванной, — покраснев, как рак, девушка поплелась в спальню. За спиной послышался приглушенный звон посуды и журчание воды.
Глава 9. Предел. Часть 6
Едва она вошла в спальню, рука сама дёрнулась закрыть дверь, — как же жаль, что на ней даже замка нет! После торопливого осмотра шкафа выяснилось, что и чистого белья не было, лишь коротенькая летняя пижама да домашние шортики. Издав полный печали вздох, Рин принялась переодеваться.
Когда он вошёл в комнату, наполненную приглушённым светом ламп, с горячей кружкой в руках, девушка уже была в постели. Натянув одеяло до самого носа, она боязливо смотрела на ретранслятора, — даже в полутьме было заметно, как пылают её щёки.
Он неспешно подошел к столику и, смахнув в пакет на полу пустые упаковки от бинтов и пластыря, поставил кружку. По комнате поплыл запах чая, Рин шумно сглотнула. Алголь подвинул столик ближе к постели — так, чтобы она могла дотянуться, — и сел на пол возле стены. Мерцающие вспышками разрядов глаза закрылись, он тихо выдохнул и заговорил.
— Чай. Попей, согревает.
Помедлив, она кивнула, — из-под одеяла показалась узенькая ладонь, девушка притянула к себе кружку и, с трудом сев на постели, шумно прихлебнула горячий напиток.
— Рин, я не умею говорить правильно и складно. Это сложно для меня. Я не понимаю многого. И я не понимаю, почему ты стесняешься своего тела, будто оно уродливо. Не знаю, как другим, может кто-то так и считает.
Она застыла на постели, мерно вдыхая запах чая, и смотрела на соседа. В слабом свете черты его лица казались не такими строгими, а тихий голос приобрёл особую глубину и убедительность. Собравшись с духом, она тихонько ответила.
— Я некрасивая… вижу, как люди смотрят на меня, и…
Рин осеклась, стыдливо упёршись взглядом в измятое одеяло. Она шмыгнула носом и прижала к губам теплый край кружки.
— Мне нравится то, как ты выглядишь. Нравится смотреть на тебя. И этого достаточно. Если это значит быть красивой, тогда ты точно — красивая.
— Алголь… — Рин покраснела ещё больше, теперь уже и уши пылали от прилившей крови. Она снова натянула на лицо одеяло, пытаясь скрыть улыбку.
— Извини, что сказал такие резкие вещи тогда, в Армении. И ударил. Мне казалось, без этого нельзя было обойтись.
Она покачала головой.
— Нет, ты… ты был прав. Это правильно.
— Но ты плакала. Всё время ты плачешь, и это тяжело. Мне нравится, когда ты улыбаешься, но слёзы не идут тебе. От них ты тускнеешь.
— Извини… — пробормотала Рин, едва не касаясь носом горячего края кружки.
— Не нужно извиняться. Это только моё мнение.
Он сел поудобнее и поднял глаза к потолку. На лице Алголя было сложно заметить эмоции, но что-то внутри подсказывало ей — парень устал, смертельно устал переживать и превозмогать.
— Знаешь, тогда, в бою, ты была молодцом. И если ты себя в чём-то винишь — не надо. Ты быстро учишься и делаешь всё правильно. Значительно лучше, чем это делал я. Кира спросила у меня, как я к тебе отношусь. И я думал об этом.
Рин замерла, прислушиваясь к нему. Отчего-то сейчас для неё это стало очень важным, непременно узнать его ответ. Стиснув наполовину опустевшую кружку, она во все глаза уставилась на ретранслятора.
— Я не знаю, что значит быть другом и могу ли я вообще им быть. Но мне бы хотелось, чтобы ты им была. Хочу видеть, как ты улыбаешься, и быть рядом. И я хочу, чтобы ты была жива. Вот, наверное, и всё.