Страница 146 из 158
К сожалению, я не могу всех защитить, даже если буду закрывать их собственным телом. Здесь, помимо сотни безразличных мне тел я оставлю ещё одного дорогого мне человека.
Глава 424
Я слишком долго жил со своей командой, чтоб понять, кому принадлежал голос.
- СУКА!
- СДОХНИ!
Наши крики боли сливаются в один, и мы одновременно буквально нашпиговываем своего противника, полные ненависти и желания убить друг друга.
Вместе с нашими вскриками пули и копья разрезают тишину своим свистом, своими выстрелами, своей смертью.
Меня пробивает ещё раз в районе ключицы.
Ему сносит ухо.
Мою бедренную мышцу пробило копьё.
Скверна получает одну пулю в район живота.
Мне пробивает левую руку, не задевая кости.
Он пытается встать, но пуля попадает в голень на вылет.
Я уже падаю, получая напоследок в район лба царапину, едва не лишившись головы.
Скверна же в то мгновение, когда запустил копьё, лишился одного из пальцев – сорвало пулей.
Вскочив практически одновременно, мы падаем синхронно на землю, словно после перестрелки.
Мы боремся, каждый за свою правду, мы боремся за своё счастье и оба понимаем, что выход из такой ситуации только один – соперник должен сдохнуть. Теперь мы не успокоимся, пока не отправим друг друга на тот свет.
Бог Скверны, настолько самоуверенный, настолько убеждённый в победе и непобедимости прозевал свою же фишку, которую показал мне, позволив откачать из себя всю ману. И понял это только когда сам почувствовал. Из-за шара лишившись осторожности, он сам попал под удар. А ведь когда-то говорил, что в этом мире боги слишком уязвимы.
Я быстро перезаряжаю револьвер и делаю первый выстрел, но попадаю лишь в дымку, которая остаётся после его исчезновения. Ещё бы доля секунды, и я бы отправил его на тот свет…
А я всё ещё сижу на земле, целясь из револьвера туда, где он только что был, прежде чем вспоминаю о той, кто за моей спиной. Вспоминаю со страхом и болью, опасаясь самого страшного. Я боюсь оборачиваться, так как страшусь того, чего увижу.
Я страшусь почувствовать ещё раз боль.
Но каждая секунда – это потерянная возможность спасти жизнь.
Поэтому я встаю и бросаюсь назад. Боль в теле заставляет охнуть, но она не большее препятствие для меня, чем плотность воздуха. Я не привык к боли, но я привык её перетерпливать. Я бегу туда, откуда пришёл, чтоб под конец увидеть ещё одну жертву противостояния меня и окружающего мира.
- Тс… тихо, погоди… - я приземляюсь на колени около неё, даже не замечая, как сильно ударился ими. – Сейчас, погоди…
Но подождать что? Ей нечего ждать… ничего не спасёт её.
Констанция умирала. Медленно и непоправимо умирала, я видел это по её глазам, я чувствовал эту смерть около неё, я видел это так же отчётливо, как и её саму.
- Больно… - пробормотала она слишком спокойно, словно не боясь распрощаться с этим миром.
Я быстрыми движениями снимал броню с неё, чтоб увидеть, как на её груди растекается кровавое пятно. Констанцию едва ли не прибило к стене города, и если бы не исчезнувшее копьё, то висеть сейчас ей здесь, а не сидеть, облокотившись на стену.
Пытаюсь зажать рану, но кровь так хлещет из дырки, что я подозреваю пробитую артерию, если не аорту. И её живучесть будет только отодвигать неизбежное. Я пытаюсь остановить кровь и мыслями дозваться хоть до кого-то, но всем плевать.
Здесь есть только Констанция и мёртвый город, который уже не в первый раз видит трагедию.
Теперь как никогда я чувствую одиночество.
- Констанция… блин… - пробормотал я, видя, как кровь пробивает себе путь из-под моих пальцев. Меня самого колотило, словно тело замёрзло. – Зачем? Зачем ты пришла? Я же… Я же говорил…
- Это моя дочь, - ответила Констанция напряжённо, словно собиралась прямо сейчас встать и идти дальше. – Ты понимаешь, что я слишком упорная. Как и ты…
Дурная, а не упорная.
- Твою мать… - теперь настал мой черёд не знать, что делать. Настал черёд провожать тех, кто мне дорог, собственными руками. - Как же так-то… тебе надо было просто подождать…
- Я слишком много ждала… Хватит с меня ожиданий… - она закашлялась кровью, схватив меня за руку. – Только не дай ей умереть. Прошу… спаси её… И не позволь ей стать тем, кем стали мы с тобой, Патрик…
Её умоляющий взгляд заставляет меня взять себя в руки. Заставляет успокоиться хотя бы немного, хотя внутри всё рушится. Рушится с такой же скоростью, с какой она прощается с жизнью. Но это её минуты, её секунды и мгновения, когда важно только её мнение, её боль и её волнения. Она должна быть спокойна…
И я беру себя в руки.
- Я клянусь, - положил я ей руку на плечо, стараясь успокоить и успокоиться самому, а другой придавливая рану. – Я клянусь, спасу её, Констанция, слышишь? Даже если мне придётся умереть. Она будет жить дальше и никогда не станет такой, как мы; она не узнает, каково жить нами. Но не напрягайся, не двигайся, прошу тебя…
Я сказал то, что должен был сказать, потому что единственное, что мог сделать – помочь ей умереть без каких-либо беспокойств.
Констанция посмотрела в мои глаза и увидела в них мою уверенность. Потому что я теперь знал, чем всё закончится. Вот каков будет мой исход и ради чего я отдам жизнь. Я буду бороться и за свою жизнь естественно, но выбор в критической ситуации будет очевиден.
Потому что это конец. Мне оставалась финишная прямая.
И Констанция расслабилась. Поверила мне, зная, что я не отступлю.
А я лихорадочно соображал.
- Твоё… Твоё зеркало? Должно быть зеркало и здесь, верно? Я могу найти другое в городе! Я позову подмогу! Я смогу позвать подмогу! Они пришлют целителя и…
- Всё кончено, Патрик, - улыбнулась она слабо, и теперь уже её лицо приобрело умиротворённые черты. Она была спокойна, получив ответ на волнующий вопрос. Настал её момент выговориться. Никто не хочет уйти, не сказав, что его волнует. – Для меня это конец… Я глупая и упёртая, за что и поплатилась. И ошибки свои признаю, когда они настигают меня. Оставишь меня в последние минуты жизни одну на улицах мёртвого города? И не плачь, антигерои не плачут.
Ей едва хватает сил, чтоб стереть пальцем слёзы под моими глазами.
Я потерял уже одну. Потерял, но смог смириться, смог пережить это. Я не видел её смерть, и это было моим спасением. Теперь другой человек умирал, но уже на моих руках, и мне было не сбежать.
- Зачем ты пришла…
- Лучше я буду верна себе, чем сидеть в страхе там… Ты должен понять меня… - она закашлялась кровью. – Из всех, ты единственный должен понять, что я чувствую…
И я понимал. Понимал с болью, что бросился бы за ней, будь она на моём месте. Скажи, что Клирия жива, но мне нельзя туда соваться, и знай я, что неизвестно, спасут ли её или нет… я бы бросился, плюя на слова других. Мы просто непробиваемы – это наша сила и наше проклятие.
- Такие, как мы, не умирают своей смертью. Мы живём войной…
Это точно…
Я сжал её руку своими ладонями.
- Это сложный путь, бороться за справедливость, - улыбнулась она.
- И ты прошла его достойно… тебе нечего стыдиться. О тебе будут слагать легенды, твой подвиг не забудут, - улыбнулся через силу я.
Теперь и она плакала. Её время подходило, и Констанция это чувствовала.
- Я хотела увидеть, как она станет матерью… внуков… детей… но… не судьба... да? – улыбка слабо тронула её губы. – Я боюсь, что эта дурёха… она такая глупая иногда.
- Тс-с-с… Всё в порядке… - я обнял её и почувствовал её слабые объятия в ответ. – Будь уверена и спокойна за неё. Фемия будет счастлива и никогда не познает войны. Она станет великой королевой, что будет править в мире и процветании.
- Следи за ней с Эви… Слышишь? Она быстро учится, но пока слишком глупа и наивна… Ей нужно время, чтоб научиться… Присмотри за ней.
- Всё будет… Констанция, всё будет…
Констанция легко оттолкнула меня от себя, чтоб ещё раз взглянуть в мои глаза.