Вороны Одина (ЛП)

Вокруг себя Лори слышала, как Валькирии отвечают на выпад драугра. Большинство из них изъяснялись не по-английски, но их тон был достаточно резким, чтобы она заподозрила, что эти слова ей не следует повторять.

— Торсен, где козлы и клоуны Оуэна? — тихо спросил Фин.

— Берсеркеры будут здесь через несколько минут. Вороны отправились за ними, — Оуэн, наконец, рассердился, и Лори стало его жалко. Теперь, когда Фин знал, что он может расстроить Оуэна, ему было еще хуже.

— Сын Тора? Из вежливости мы ждем вашего слова, — сказала Хильдар.

— Ты уверен, что не отдашь его обратно? — спросил Мэтт у Глемира.

Рука драугра крепче сжала рукоять Мьелльнира.

— Тогда мы возьмем его, — сказал Мэтт.

Валькирии немедленно бросились к драуграм, которые, казалось, хлынули из руин вокруг них. Некоторые остались на своих конях, другие спрыгнули с лошадей и бросились в атаку. Дети спрыгнули с лошадей, а Валькирии рассредоточились и атаковали. Лори подняла лук и начала стрелять. Близнецы взялись за руки и что-то напевали. Болдуин издал вопль, Фин превратился в волка. Когда битва разгорелась по-настоящему, сам Глемир остался на троне, держась за молот.

Это было не то же самое, что защищаться от монстров, как это было в большинстве сражений. Это был первый раз, когда они шли в полную атаку на врага, и Лори чувствовала прилив сил.

Трудность, конечно, состояла в том, что Мэтт должен был добраться до короля, а судя по тому, как выглядело поле битвы, к тому времени, когда парень это сделает, он будет измотан сражением. Глемир, однако, будет в отличной форме. Король сидел на своем троне и с улыбкой наблюдал за ними.

Рядом с Лори стоял Фин в волчьем обличье. Он взглянул на нее и сверкнул зубами. Затем снова посмотрел на короля. Она не была уверена, о чем он думал, но Лори знала его достаточно хорошо, чтобы ожидать, что у Фина была та же самая общая мысль, что и у нее: взять Глемира.

У нее не было возможности попасть в него, поэтому они должны подойти ближе. Фин и Лори вместе направились к Мэтту.

Бой только начался, когда два ворона Оуэна влетели в пещеру, и в мгновение ока остальные Берсеркеры, кувыркаясь, бросились в бой. Позади них появилось настоящее море меха и рогов. Некоторые драугры, казалось, колебались, когда козы атаковали их, но их пауза была короткой. Странным образом, козы казались идеальным оружием против драугров: они были практически бессмертны. Все стадо коз обладало одинаковой силой Тангриснира и Тангниостра, чтобы оживать после смерти, и драугры могли снова прикреплять свои части тела, когда были ранены. Это был довольно равный бой.

Берсеркеры роились в середине меха и разлагающейся плоти. Они прыгали и кувыркались, используя даже тела бойцов с обеих сторон в качестве трамплинов. Для таких гимнастов сталактиты были не хуже турников. Это был полнейший хаос, даже больший, чем битва между Берсеркерами и Райдерами. Райдеры, несмотря на весь их характер и отношение, просто не были столь ошеломляющими, как возвышающиеся, гниющие драугры.

— Мэтт! Ты можешь использовать свой молот против Глемира отсюда? — крикнула Лори через весь бой, когда они с Фином пытались подойти к нему.

Его ответ потонул в реве, когда драугр прыгнул к ним, а затем они были отделены от него растущим потоком бойцов. Фин оставался рядом с ней, и время от времени она видела Болдуина или близнецов, но хаос разделил их на небольшие группы.

Чемпион Локи, напомнила она себе. Я — чемпион Локи. Она не подведет ни своего предка, ни других потомков. Она не могла даже подумать об этом. Она старалась не обращать внимания на рычание, вопли, блеяние и ворчание. Она должна была сделать свое дело.

По одной стреле за раз.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ: МЭТТ — ВИНГТОР

Битва. Именно этим больше всего славились викинги, будто они всю свою жизнь бродили по побережью, потрясая мечами, ожидая случая сразиться с кем-нибудь. Украсть что-нибудь. Убить кого-нибудь.

Не совсем так. Они также были фермерами и исследователями, и они проводили больше времени в деревнях, чем в набегах, но да, Мэтт признал, что викинги любят сражаться. И не только сражения один на один. Им это нравилось.

Он окинул взглядом поле боя. Это была бурлящая масса Берсеркеров, Валькирий, драугров, боевых козлов и потомков Севера. Грандиозное зрелище, способное всколыхнуть кровь любого викинга. Если бы он увидел это в кино, то был бы прикован к экрану, сердце колотилось, адреналин бил ключом. Для ребенка Блэквелла это была его версия битвы с пиратами, ниндзя и зомби. Лучше и быть не может.

Вот только… Ну, это была не сцена из фильма. Неделю назад он бы признался, что настоящая драка была ужасной. Теперь уже не столько ужас заставлял его желать, чтобы это был фильм, сколько хаос.

Не имело значения, были ли это Берсеркеры, Валькирии и козы против драугров. Возможно, это были рыжеволосые против блондинов, но с его точки зрения это не имело значения. Это был хаос, абсолютный хаос, с летящими копытами, летящими частями тел драугров, Берсеркеров, кружащимися над головой, и грязью — множеством грязи, кружащейся повсюду, от коз и бойцов, грязь в его глазах и во рту. Через некоторое время он уже почти ничего не видел, только какие-то фигуры проносились мимо, иногда над головой, иногда под ногами, когда он спотыкался об упавших. Они тоже врезались в него, толкаясь и ворча, сбивая с ног; он развернулся, подняв щит и держа молот наготове, но они не заметили его, просто врезались в него и исчезали в драке.

А потом появился запах. В основном, драугров. Вонь гнили стала настолько сильной, что это было практически само оружие. Мэтт споткнулся об одного из младших Берсеркеров, которого рвало, и Мэтт сказал ему пойти подышать свежим воздухом. Парень потупился от стыда, но его кожа стала почти зеленой от тошноты. И все же это был еще один запах, от которого у Мэтта скрутило живот. Более легкий запах, который он улавливал лишь время от времени, двигаясь по полю боя. Кровь. Каким бы слабым он ни был, это было самым верным напоминанием о том, что это не киносценарий, не игра. Это реально, и он был в центре всего этого.

Но не только он был в центре событий, и это было еще страшнее. Были и другие, те, кого Мэтт должен был защищать… Фин и Лори, Болдуин и близнецы. Хотя знал, что должен идти к Глемиру, он продолжал искать их, чтобы убедиться, что друзья в порядке, чтобы увидеть, нужна ли им помощь. Смотрел и слушал. Но слушать было почти так же бесполезно, как и смотреть. Какофонии было достаточно, чтобы у него зазвенело в ушах. Время от времени он улавливал характерный шум… фырканье лошадей, боевой клич Валькирий, лязг мечей, блеяние коз… но в основном это был просто шум. Оглушительный шум.

Это было настоящее поле битвы. Настоящее поле битвы. Настоящая битва. И, честно говоря, Мэтт не хотел иметь с этим ничего общего.

Он подозревал, что другие Торсены не чувствовали бы того же. Они окажутся в самой гуще событий, воя вместе с другими воинами, их духи воспарят от давно спящей боевой лихорадки. Боевой гнев. Боевой голод. Для них это было бы похоже на футбольный матч чемпионата, такой же хаотичный и такой же громкий, такой же вонючий и, возможно, такой же кровавый. Они процветали на этом. Его братья жили ради этого.

А Мэтт? Нет. Он огляделся и вспомнил, почему никогда не хотел играть в футбол. Этот хаос не заряжал его энергией, как его братьев. И все же ему не хотелось свернуться клубочком, опустив голову и зажав уши руками. Он все еще был викингом.

Он видел поле битвы и чувствовал движение своих предков, но это движение не вызывало у него желания броситься в бой. Мэтт хотел своей собственной битвы. Как на боксерском ринге. Один на один. И это было прекрасно, потому что именно это он и должен был сделать. Сразиться с одним парнем… который только что стал королем драугров и в настоящее время потерялся в середине этого бурлящего боя.