Страница 1 из 32
Аннотация:
Это короткий роман о чувствах, страсти и откровенных желаниях. Можно ли ответить изменой на измену и принесет ли полученное наслаждение конечное удовлетворение? Будет ли маленькая месть достойным ответом или останется черным грязным пятном, спрятанным в глубине души?
Глава 1
Девять шагов в одну сторону, резкий поворот и столько же до другой стены. Опять поворот. Халат распахнут, босые ноги шлепают по холодному полу. Пять часов утра, а его нет.
Остановилась у стола, рука схватила пузатую бутылку, и бордовая жидкость полилась в бокал. Хватило только наполовину. С раздраженным недоумением рассматриваю прозрачное темно-коричневое стекло.
- Пустая.
Нет, хватит себя накручивать, - по-прежнему тупо пялюсь на зажатую в руке бутылку, - надо быть спокойней и уверенней. Пусть он трахается с кем хочет, с секретаршей своей, с девками своими тупоголовыми. Мне плевать!
Если тебе плевать, - ироничная усмешка кривит губы, - то чего же ты вылакала бутылку вина и мечешься всю ночь как тигрица в клетке.
- Мне плевать, мне плевать, мне плевать! – Заканчиваю почти криком. – Надо просто собрать вещи и уехать. Он придет, а дома никого.
Мстительно сощурились глаза, представляя, как залязгал в личине ключ, открылась входная дверь, и мужчина привычно крикнул – Рини, я дома, а в ответ тишина. Распахнутые дверцы шкафов смотрят пустыми, холодными полками. Он дергает двери: ванна, туалет, спальня. Никого! И каждый уголок оставленной квартиры кричит ему – ну что доигрался, кобель, добегался по бабам, живи теперь тут один!
- А если он обрадуется? – Вопрос вырывается вслух, и на глаза накатываются пьяные слезы.
Нет, серьезно, а если он скажет – ушла, ну и слава богу. Никаких теперь разборок и скандалов. Води кого хочешь. Свобода!
Шиш ему, а не квартира, пусть сам убирается!
Нет, нет, нет, Стас меня любит.
Если он тебя любит, тогда где он, почему не с тобой?
На этом очередной спор с самой собой вновь зашел в тупик, и, запрокинув бокал, я вылила в себя остатки вина.
- К черту, к черту все! Засяду в кресло и буду тихо сидеть и ждать, а когда он придет, плюну ему в морду и спокойно пойду спать.
Вместо этого мои шаги опять начинают мерить комнату взад и вперед. Не могу сидеть, лежать, стоять, надо двигаться, иначе меня просто разорвет от напряжения.
Девять шагов в одну сторону.
- Сволочь!
Девять шагов обратно.
- Нет, ну как он мог!
На мгновение замираю. Шорох шагов за дверью. Послышалось или нет. Снимая все вопросы донеслось аккуратное вползание ключа в замочную скважины.
Идет!
При всей моей бешеной заряженности не представляю как себя вести. Наброситься прямо у двери, изобразить неприступную холодность и презрение. Что?
Удар рукой по выключателю и предрассветный сумрак как глоток успокоительного. Прыгаю в кресло и запахиваю халат. Еще секунда. Нога на ногу, на лицо бесстрастную маску усталого безразличия. Спокойно, - одергиваю себя, - без криков, без истерик. Подбородок вверх, не сутулься, в глазах непонимание – как ты мог предать все, что было нам так дорого?
В коридоре осторожное топотание, падение сброшенного ботинка, шуршание плаща в шкафу.
Кажется, я перестала дышать.
Мягкие на цыпочках шаги, ищущее хлопанье руки по стене и свет.
Передо мной усталые, пьяные глаза. Ворот рубахи расстегнут, галстук болтается развязанным, в правой руке зажат помятый пиджак.
- Рини, ты не спишь?
В этом вопросе все – разочарование, испуг и мольба - только не сейчас.
- Где ты был? – Стараюсь сдержать рвущуюся ярость и награждаю его равнодушным взглядом.
Стас, конечно же, не покупается на мое внешнее спокойствие, наоборот, по его лицу пробегает волна обреченности. Он знает меня как облупленную – спокойный ледяной тон это полный трындец.
- Рини, ты же знаешь. Я ведь звонил тебе, завтра приезжают немцы, надо было подготовить отчет. Да какое там завтра, уже сегодня. Рини, я тебя умоляю, давай перенесем скандал, мне через три часа вновь на работу.
Несмотря ни на что чувствую жалость к нему, лицо помятое и измотанное, в глазах искренняя мольба. Такие честные, искренние глаза.
- Малыш, прости, что заставил тебя волноваться, но это же работа, никто за меня ее не сделает.
Он склоняется надо мной, его губы ближе и ближе, и на меня вдруг обрушивается жуткая какофония запахов - винный перегар, пропахшая табаком одежда и перебивающая все вонь тяжелых пряных духов. Это последняя капля. Шарахаюсь от него как от чумного.
- Бедный, бедный Стасик, переработался.
- О чем ты? – Встречаю испуганно-вопросительный взгляд.