Сахва

На мой хребет рушится могучая рука еще одного подводника. Я не заметил его, сконцентрировавшись на сложном процессе пуска. Сближаясь с полом, успеваю лизнуть взглядом монитор. От схематичного изображения субмарины отрастает пунктирная линия – траектория полета ракеты. Теперь эта линия возвращался в то самое место, откуда начиналась… Ударивший меня подводник уже никак не мог отключить пуск ядерного оружия, но успел поменять его цель. Ракета уничтожит объект, внутри которого пребывала до запуска. Да, голубая светящаяся пунктирная линия на мониторе, образовавшая замкнутый круг, недвусмысленно намекает на то, что подводная лодка уничтожит сама себя.

Компьютер вслух считает секунды до пуска. Замолкает. По лодке проходит вибрация и глобальная смерть выплывает в море, чтобы сделать круг и вернуться. Подводная лодка обречена. Целых три удара ушло на то, чтобы убить того, кто обрек судно на гибель. Но это всего лишь вышедшая из игры жизнь. Ничего уже не исправить. Пуск нажат, цель назначена, процесс необратим. Я слишком поздно убил этого человека, к которому проникся уважением. Достойный соперник, который бился до конца и достиг цели. Миссия провалена. Мы не похитим ядерное оружие. Нулевой, узнав от меня об окончательном фиаско, сообщает о маленьком шансе спастись. Но зачем?..

Субмарина будет уничтожена через девять минут. Нулевой досконально объясняет, как добраться до места эвакуации, спасения, бегства. Несмотря на всю ненависть, что этот агент испытывает ко мне, он не бросает меня умирать. Хотя уже мог бы оказаться в спасительном тягаче вместе с Первым.

Раздается утробный, басовитый звук. Где-то что-то лопается. В подлодку начала литься вода, а затем и кромешная темнота. Черная пелена рушится на веки. Слышу, как скрипит открывающийся люк. Как раз в том направлении, куда я должен следовать, слышатся шаги. Выжившие подводники. Начинается очередная мясорубка в узком проходе. Мое дыхание учащается в схватке, хотя дышать и без этого тяжело. Я снова размеренно черпаю глоткой огромные дозы воздуха.

Не в силах сопротивляться, не имея к этому ни воли, ни желания, опять оказываюсь странствующим сперматозоидом. Передо мной смертельные враги – резидентные клетки иммунной системы, что по ошибке восприняли меня как угрозу. Убиваю и эти клетки, хотя прямой угрозой являюсь лишь для других сперматозоидов. Путаюсь в ресничках фаллопиевой трубы, перерезаю одну из них, освобождаясь. Теплый сок льется на меня, приводит в чувство на миг. Это не ресничка, а очередная глотка.

Яйцеклетка призывает. Задача у Нулевого одна – спасти, продлить наши жизни, начавшиеся когда-то… Жизнь – такой была его цель. Жизнь. Снова вплываю в общую реальность. Она черная. Абсолют черноты – мрак в утробе дохлой стальной рыбины, возведенный в квадратную степень морской глубиной.

Спустя примерно минуту удается сообразить, куда нужно направляться. Не избежать новых встреч с кафирами. Два отсека, и я на месте. Еще немного. Яйцеклетка совсем рядом. Плыву по фаллопиевой трубе, уничтожая сперматозоиды. Это продолжалось, пока яйцеклетка – в ужасе от мыслей об отторжении эндометрия, менструации, своей гибели – не закричала мне, как будто, прямо в ухо.

– Быстрее, Второй!!!

Следую к месту эвакуации. Внимательно слушаю через наушник все подсказки Нулевого. Первый подгоняет подводный тягач, который вместе с нами должен был увезти драгоценный груз с обогащенным ураном внутри. Рублю троих подводников огромным гаечным ключом, который случайно подобрал. Бью, вспарывая не рассеивающийся мрак, ориентируясь лишь по звукам. Несколько раз и сам получаю по своему, так называемому, лицу, но держу удар. Яйцеклетка где-то совсем близко. Небывалые радость и волнение захлестывают меня. Понимание торжественности момента завораживает. Структура мембраны головки меняется, делая меня быстрее, сильнее. Я должен быть первым… Должен превратиться в полноценную жизнь.

Расстояние до Яйца уменьшается, а число мертвых подводников, с моей помощью, увеличивается. Девять с половиной миллиардов живых людей. Плюс или минус десять, какая разница?.. Меня снова валят на пол. Это помогает случайно нащупать пистолет, который я обронил, пребывая в измененном состоянии сознания. Три последних патрона – три убийства. Еще двоим ломаю шеи.

Передо мной люк, за которым находится Нулевой, если верить его словам.

Я вот-вот стану чемпионом! Обрету величие! Стану тем самым пилигримом, который доставил генетический код отца. Осталось лишь пробраться через корону радиата в зону пеллюцида и убить несколько сперматозоидов, дабы они не опередили меня. Но они набрасываются, засыпая меня ударами. Еще бы, ведь только один из нас может стать участником Акта Творения! Тяжелый предмет ударяется о мою голову. Чернота тает, на смену ей приходит небытие.

Синие и желто-зеленые огоньки. Двигаются, удаляются от меня. Похоже, избегают. Перемещаюсь вслед за ними: красиво. Вокруг меня черно-синяя муть, похожая на чернила. Видны лишь эти огоньки. Становится различим бурый продолговатый предмет. Когда он оказывается на расстоянии двух метров, удается рассмотреть глаза. Без огоньков это было бы невозможно. Но не они бросаются на мое внимание первым делом, а некий щуп, что располагался у этого «нечто» прямо между глаз. Он светился на конце ярко-голубым сиянием, шевелился, будто исследуя меня, сканируя. Это продолжалось, пока «нечто» не открыло пасть. Внутри пасти мерцала омерзительная бездна, в ней шевелилось что-то. Из пасти торчали огромные зубы, похожие на сосульки разной длины, на вид острее катаны. Пасть продолжала раскрываться, приближаться, и теперь можно было рассмотреть ее хозяина. Разъяренный, невменяемый взгляд, под стать зубам. Мистический щуп вот-вот дотронется до меня. Так вот как начинается вечное пребывание в аду.

Потом это существо что-то начало сотрясать сбоку. Я не сразу понял, что именно, пока не увидел, что в него входит нож с совой на конце рукояти, раз за разом. Нож был в руке, облаченной в костюм для глубоководных погружений. Только сейчас я заметил, что на мне был такой же костюм. Рука с ножом принадлежала Нулевому. Существо пошло ко дну. Его взгляд даже не изменился, когда оно перестало жить.

– Что, идиот, решил пообщаться с Меланоцет Джонсоа? – спросил меня Нулевой с помощью нашего средства связи.

– С кем?

– Меланоцет Джонсоа. Их еще называют морские черти. Их желудок столь пластичен, что они могут поглотить добычу, превышающую размер их тела. Хотел побывать там? А вон те милые синие и то ли зеленые, то ли желтые огоньки именуются «светящимися анчоусами». Это все обитатели морских глубин, самого дна. Не многие способны жить под таким давлением воды. Мне пришлось изучить все это для одного из заданий…

– Мы живы?

– Пока да. Но надолго ли – непонятно. Посмотри назад.

Я смотрю. И вообще осматриваюсь. Оцениваю ситуацию. Я сижу на одном из тех «баллонов», на которых мы и планировали совершить побег. Привязан к нему хитроумным способом, специальным ремнем. Похоже, Нулевой каким-то образом управлял обоими, пока я не очнулся.

На расстоянии примерно пятидесяти метров – хотя вода могла искажать ощущение пространства – плыли восемь таких же «баллонов с наездниками». Выжившие подводники. Они явно хотели настигнуть нас не для того, чтобы поздороваться.

– А где те, что отпинали меня?

– Убиты мною, конечно же, – ответил Нулевой. – На твоем месте лучше бы стоило беспокоиться о тех восьми выживших, что преследуют нас.

– Подлодка еще цела? – спросил я, забыв поблагодарить Нулевого за спасение.

– Да, она взорвется через полторы минуты. Догоняй, нужно мчаться изо всех сил, у наших преследователей есть отличные подводные ружья! А у нас – только этот нож! – после этих слов Нулевой начал удаляться от меня, разгоняя свое средство передвижения до максимальной скорости.

Мы свободны от подлодки. Но не от ее обитателей. Мы с Нулевым сверлим водную массу. На плечи нам взобрались по два других баллона – с воздухом. В наши рты пролезли трубки, которые вместе с маской позволяли дышать.