Страница 6 из 24
София по отцу совсем не скучала, но всё же ей было его немного жаль.
А ещё жаль, что она не сможет рассказать маме и сёстрам практически ничего из произошедшего с ней сегодня. Даже на кого и с кем будет работать в дальнейшем. Об этом ей сообщил император в самом конце разговора.
– На всех служащих я ставлю печать молчания, – объяснил он, вставая с дивана. Подошёл к Софии и мимолётно коснулся ладонью её плеча. – В пределах дворца вы можете обсуждать что угодно и с кем угодно, но за ним – ничего. Своим родственникам вы сообщите только факты – что вас взяли на работу и что выдадут зарплату за полгода взамен на семидневную рабочую неделю. Рассказать, что вы станете аньян моих детей, вы никому не сможете. Сейчас зайдёте к начальнику охраны дворца, он вас подробно проинструктирует по поводу того, что вы должны говорить родственникам и знакомым.
София понимающе кивнула – иного она и не ожидала. Странно, что в пределах дворца можно болтать… Но с другой стороны – надо же людям где-то чесать языки? Иначе их просто разорвёт.
– Я жду вас завтра, – сказал император, когда София уже хотела спросить, с какого дня ей приступать к своим обязанностям. – Завтра к девяти утра. Сначала оформите все необходимые документы в кадровой службе. То, что вы показали мне сегодня, оставьте в приёмной у Адны – это мой секретарь, вы её видели. Завтра вас оформят, выдадут вам обещанную зарплату, а потом проводят к детям. Я подойду, как только освобожусь, и расскажу их расписание. Хотя, скорее всего, – он улыбнулся, и от этой улыбки Софию кольнуло смущением, – Агата и сама справится.
Сейчас, анализируя собственные чувства, София понимала – в этой улыбке было много нежности, предназначенной, конечно, не ей, а дочери. По каждому слову, по выражению лица, да даже по тому, что он сам взялся за поиски аньян для Агаты и Александра, София понимала – император очень любит своих детей. И это была ещё одна причина, по которой он ей понравился. Она любила заботливых родителей и терпеть не могла равнодушных.
Но было и ещё кое-что, вот только София старательно гнала от себя малейшие мысли об императоре, как о мужчине. Эти мысли настойчиво лезли в голову, когда она вспоминала, как он двигался – бесшумно и плавно, – как улыбался, как внимательно слушал её, с каким выражением лица смотрел на детей. А уж о единственном кратком прикосновении к плечу она и вовсе старалась не вспоминать – сразу чувствовала жар на щеках.
– Надо с этим справиться, – прошептала София, глубоко вздохнув. – Надо, Софи. Не только потому что он твой работодатель… Он эмпат. Если почувствует твоё неравнодушие, уволит. Нужно с этим справиться, обязательно нужно…
«Вот только как?» – подумала она с некоторой долей отчаяния, надеясь, что это не более чем наваждение, и долго оно не продлится. Когда София училась в институте, она несколько раз влюблялась в студентов разных курсов, и каждый раз, узнавая их чуть ближе, разочаровывалась.
«Скорее всего, с императором будет так же. И Защитница, пусть! Пусть так будет».
Но она всё равно его нарисует, как только появится время.
Софии хотелось это сделать до дрожи в кончиках пальцев.
***
Дни у Арена были расписаны по минутам. Между завтраком, обедом и ужином, которые император старался проводить с семьёй, он уделял время на доклады глав различных ведомств, дела дворцовые и приём частных посетителей. За каждой службой было закреплено определённое время для совещания. С безопасниками и дознавателями Арен виделся в понедельник, с хозяйственниками и сотрудниками комитета культуры, науки и образования – во вторник, в среду было время для финансового и судебного комитетов, в четверг – для торгового и дипломатического, в пятницу императора посещали охранители, а суббота и воскресенье оставались на частные встречи и различные поездки. Это то, что случалось с Ареном постоянно, но были и внеплановые мероприятия. Таких даже частенько оказывалось большинство.
За восемь лет своего императорства он привык к подобному расписанию и режиму, но иногда очень хотелось остановить этот поток хотя бы на пару месяцев. Увы, это было невозможно, и в такие моменты Арен как никогда понимал своих предшественников, отрекавшихся от престола. Далеко не все императоры ждали смерти, как его отец, многие уходили на покой гораздо раньше. Век Альго, сильнейших магов империи, долог, поэтому император у власти находился не одно десятилетие, и заканчивалась эта власть зачастую отречением. Когда Арен был совсем юным, он считал это слабостью, но теперь научился понимать своих предшественников. Тяжело работать без выходных и быть в ответе за всё происходящее в стране.
Из-за собеседований с аньян совещание с безопасниками пришлось сдвинуть, поэтому у Арена практически не осталось времени на обед. Он быстро перекусил и сразу побежал к дознавателям – тем всегда было что рассказать, и Арен провозился с ними до самого вечера.
Ещё в середине дня ему доложили просьбу зайти, как будет возможность, от императрицы, и он мысленно поморщился, понимая, о чём Виктория хочет поговорить. Точнее, скорее всего она хочет поскандалить. Арен желал бы оттянуть этот визит, но в подобном поведении не было смысла, и потому ближе к концу совещания он передал секретарю Виктории, что зайдёт через полчаса и, дослушав дознавателей, поспешил к жене.
Настроение давно скатилось на отметку «паршивое» – Арен был страшно голоден, безумно устал и хотел спать, при этом понимая, что спать он ляжет ещё не скоро, и это не добавляло ему доброжелательности. После заговора прошло не так уж и много времени, и отголоски недавних событий до сих пор витали в воздухе, создавая дополнительные проблемы и Арену, и остальным ведомствам. Огромное количество аристократов пришлось арестовать и искать им замену на местах службы, а некоторые вообще умудрились сбежать прямо из-под носа дознавателей и службы безопасности, и их продолжали периодически ловить в разных концах страны. Пару аристократов даже вернула дружественная Альтака.
Всё это раздражало и утомляло. Больше всего на свете Арену хотелось бы сейчас не ругаться с женой, а лечь рядом, обнять и лежать так хотя бы минут пятнадцать, ощущая от неё волны любви и покоя. Но любовь и покой – это, к сожалению, было не про Викторию.
Когда Арен зашёл в спальню жены, она сидела на пуфе возле туалетного столика в одном только халате из полупрозрачного голубого шёлка, и расчёсывала длинные золотые волосы. Император прекрасно знал, что Виктория делает так, когда сильно злится. Впрочем, тут и гадать не нужно было – как только она увидела мужа в отражении, сразу прищурилась и выпалила:
– Это правда, что ты взял нашим детям безродную аньян? Весь дворец сегодня обсуждает эту новость. Арен, это правда?
Он прошёл дальше в спальню, сел на кровать и, постаравшись по максимуму расслабить мышцы, ответил:
– Я взял на работу аньян, которая понравилась Агате и Александру. Это главное.
– Но она безродная? – Виктория, положив расчёску на столик с громким стуком, повернулась лицом к мужу.
– Вик, – сказал Арен так спокойно, как только мог, – не безродная. Сколько можно повторять? Нетитулованная, не аристократка.
– Без разницы. Ты…
– Есть разница. Да, эти люди не обладают кровной магией, но это не значит, что они безродные.
– Я не хочу, чтобы с моими детьми занималась какая-то!.. – воскликнула Виктория, и в голосе её уже явно слышалась истерика. Впрочем, не только в голосе. Арен прекрасно чувствовал и эмоции собственной жены – негодование и злость бурлили в ней, клокотали, пока что сдерживаемые, но это ненадолго. – Я не желаю!..
– Вик, ты слышала, что я сказал? Она понравилась Агате и Александру. Какая разница, есть у неё титул или нет? Рекомендации отличные, диплом лучшей ученицы Института прикладных наук. Тебе напомнить, чем закончились две предыдущие попытки с аньян-аристократками? Забыла, как Александр ревел целыми днями, а Агата пряталась, и мне пришлось отменить все дела, чтобы искать во дворце собственную дочь?