Невротички

  По воскресеньям с самого утра пока все спали Борислав традиционно отправлялся в гараж неподалеку от дома. В подвале очень неприметного железного сооружения, покрашенного в бордовый цвет, с выпуклым круглым каркасом для сокрытия многоуровневой железной защиты, именуемой замком, который выпирал на двадцать сантиметров, хранились деньги. Вперемешку с пустыми трехлитровыми поколотыми банками, веревками, одинокими кирпичами, дровами, канистрами и прочей никому не нужной хозяйственной утварью мужчина хранил сокровища, накопленные годами, о существовании которых никто и не догадывался.

  Борислав работал заведующим хозяйством на химическом заводе, и в его парафии находились все приходы и расходы на обеспечение работы комплекса, лучшего в Советском Союзе по выработке химсырья. Домой приносились тюки авосек из прочного волокна, различные разногабаритные мешки и сумки, с которыми дамы ходила за продуктами. На этом, собственно, все. Деньги в семью Борислав вкладывал неохотно - харчи, одежду и бытовые товары, а также лекарства для всех, в том числе и для супруга, покупала Верочка на свою зарплату и пенсию мамы.

  Настоящий клад глава семьи хранил вдали от посторонних глаз в долларовом эквиваленте, распределенном по цветным мешкам с химзавода для отвода глаз, полученный в качестве откатов за возможность залить бетон, сменить крышу или "незаметно" увезти пару-тройку тонн химикатов на собственные нужды какому-нибудь бродяге-чиновнику.

  В гараже за многие годы накопилось целое состояние, к которому даже сам Борислав не прикасался. Мужчине важно было не тратить, а копить. К сожалению, деньги по природе не рассчитаны на такое долгое и нудное накопительство в гараже, пережившем не один десяток сезонов, поэтому однажды Борислав вынужден был принять меры. Он принес один из мешков домой с печалью в глазах и наконец-то состоявшимся вербальным актом - криком о помощи прямо в коридоре:

  - Деньги выцвели! - Борислав бросил на длинный зеленый ковер барсучью шапку и в зимних ботинках на цигейке пошкандыбал в гостиную, сел на кресло и заплакал.

  - Какие деньги? - недоумевала Верочка, примчавшись на крики супруга из кухни, и Мария Ивановна, вынужденно оказавшаяся на месте трагедии, так как за мгновение еще спокойно перебирала цибулю в гостиной.

  - Доллары! В мешках поцвели, куда их теперь? - мужчина вытер сопли клетчатым платочком и достал из старого мешка пачку купюр, переплетенных красной ниткой и упакованной в старый целлофановый кулек, внутри которого невооруженным глазом был виден конденсат. Зеленые деньги выглядели уныло и безрадостно, ибо на каждой купюре располагалась выцвель, переливающаяся цветовой палитрой от темно-зеленого до багрово-коричневого оттенков. Борислав пытался соскрести лезвием плесень еще в гараже под болтающейся мерцающей лампочкой на толстом проводе, но ничего не выходило. Пришлось нести богатство в дом и искать семейной поддержки.

  - Как куда? Боже, сначала скажи, откуда? - верещала Вера, изрядно расцветшая краснотой на щеках от взгляда хоть и на подпорченную, но все же кучу денег, которые супруг так нехотя и частично выдавал в день зарплаты.

  - Оттуда... - Борис дернул рукой в непонятном направлении, скорее, от психов, нежели желая продемонстрировать источник обогащения.

  - В банк сдай, - посоветовала Мария Ивановна.

  - Не примут. Вернее, примут, но половину отсчитают из-за дефекта.

  - И что? Хоть что-то получим! - завопела Верочка, натягивая на раздавшуюся фигуру после родов мгновенно нафантазированное платье и шляпу с широкими полями, о которой женщина мечтала всю жизнь. Чтобы как Шанель.

  На этом диалог был закончен.

  Борислав не сдал деньги в банк - получить меньше показалось плохой затеей, поэтому не получил вообще ничего. Не ради этого он месяц в реанимации провалялся. Однажды мужчина приполз еле живой домой, сильно избитый по морде, с большими гематомами на глазах и голове, и попросил вызвать доктора. Скорая приехала быстро - наложили по гипсу на каждую ногу от пальцев до бедер, а сломанные ребра оставили как есть. Семья догадывалась о причинах избиения и искренне надеялась, что Борислав научится "делиться с дядями".

  Мужчина не рассказывал, каким образом в его руках оказалось содержимое мешков. Вера подозревала, что муж занимается еще чем-то, помимо прямых обязанностей по КЗОТу на заводе, но никогда не спрашивала прямо. И как спросить, если разговаривать в семье не принято?

  Мешок с деньгами и грибком хранился в углу гостиной пару месяцев как символ несбывшихся, но все-таки надежд - отчаянно безнадежных, с привкусом суицидальности. Ибо сдохнуть хочется о того, что о нормальных вещах приходится мечтать. А вдруг он изменится? "Ведь бывают же чудеса, и со мной непременно должно одно из них произойти, я же принцесса", - думала Верочка, смотря на клетчатый химмешок, в котором покоились ее чаяния на лучшую жизнь.

  Привести деньги в порядочный вид не удалось, и мешок был положен в еще один и отправлен обратно в гараж. Не выбрасывать же?! После того, как семья узнала о деньгах, Борислав периодически и крайне нехотя приносил домой часть тех, которые не выцвели.

  Мужчина всегда вел здоровый образ жизни, никогда не курил и алкоголь принимал на душу в минимальных количествах и только на Новый Год. Расслабиться и дернуть стопочку в конце рабочего дня или просто для настроения было чем-то невозможным от слова "трансцендентальность" по Канту. Борислав за всю жизнь ни разу не напился, не накурился и не наболтал лишнего в пьяном забвении, сидя на скрипучем диване в цветы вместе с каким-нибудь другом-собутыльником о том, насколько скудное существование ведет и как мог бы прожить жизнь иначе.

  Вместо этого ежедневно делал зарядку и мечтал жить в лесу, подальше от людей. Последнему не сбыться не судилось, ибо жена, теща и наличие людей в мире, с которыми все же нужно было взаимодействовать, пусть и молча. Слишком "в себе", малоэмоциональный, твердолобый и нечувствительный.

  Верочка же была воздушной, творческой, ориентированной на красоту мира эстеткой. С прекрасной русой шевелюрой из вьющихся волос, большими глазищами и "коренастой" фигурой, украшенной бюстом третьего размера. В селе сложно родиться утонченным физически, ибо ежедневная дойка коровы или колка дров как-бы "накачивают руки", делая их внешне рабочими. Несмотря на семейную педагогическую интеллигентность Вера помогала по хозяйству наравне со взрослыми.

  Стремилась быть полезной, доброй и отзывчивой. Ей очень нравились слова благодарности от других, особенно от мамы. Редкие комплименты в ее адрес взращивали невидимые крылья на спине под ситцевым домашним халатом в мелкий цветочек, который носила каждая первая совковая хозяйка. Более того, Верочка прилагала максимум, чтобы получить одобрение. Часто это одобрение проявлялось в просьбе о добавке ужина Бориславу или мамином "о, наконец-то нормально вышло". Ну хоть так.