Страница 5 из 16
– Может быть, эта девица некрасива, знаешь ли, в придачу к застенчивости. Вдруг она невысокая и лысая, как ее папа.
– Глупый, у наследниц никогда не бывает неправильного роста или цвета волос. А Мактавиш может позволить себе купить ей парик! – Джерри не собиралась разочаровываться. – Я нанесу им визит сегодня же днем. И принесу с собой особенный подарок, чтобы мисс Мактавиш поняла, что я желаю стать ее подругой, а не просто еще одной наставницей. Бедная девочка, должно быть, устала от уроков за все эти годы. Конечно же, мне придется убедиться, что она сможет танцевать контрдансы, и я знаю, что ее попросят развлечь общество на том или ином приеме. Я должна узнать, что она может исполнить на пианино. И умеет ли она правильно разливать чай, делать реверанс и все такое прочее. Господи, нельзя терять ни минуты, ведь Рождество на подходе.
К несчастью, Рождество не единственное, что оказалось на подходе.
Сэр Юстас отправился по делам поместья, оставив Джерри колебаться, не зная, какое платье надеть для визита, и не то чтобы у нее был огромный выбор. Не стоит одеваться чересчур старомодно, только не тогда, когда мистер Мактавиш рассчитывает – и платит ей за это – что она будет прививать стиль мисс Мактавиш. В конце концов, девушка выбрала самое новое прогулочное платье, из элегантного муслина с веточками, скопированного прямо со страниц «La Belle Assemblee». Тот факт, что этот наряд больше подходил для сентября, чем для зимней прогулки, не имел никакого значения. Что значит тепло по сравнению с возможностью произвести хорошее впечатление? Джерри набросила поверх платья тяжелый коричневый шерстяной плащ, вместо более модной, но тонкой пелерины. Неприятный дворецкий, который занял в Селден-Хаусе место Мэмфорда, единственный, кто увидит подобную плебейскую вещь. Кроме того, у толстого плаща имелось множество внутренних и внешних карманов, чтобы положить карандаш и бумагу для составления списков, новейший роман из платной библиотеки, и подарок, который она принесет, чтобы поприветствовать мисс Вирджинию Мактавиш в Аппер-Оссинге.
Вместо того чтобы тащиться целых две мили по извилистой дороге для экипажей. Джерри решила пройти небольшое расстояние вдоль большой дороги к проему в каменной стене Селдена. Оттуда до дома было рукой подать. Однако большая дорога находилась в плохом состоянии после недавних дождей и большого количества повозок, направлявшихся вчера на базарный день. Джерри прошла через ворота и начала осторожно пробираться через лужи, колеи и кучки лошадиного помета. Пара, приближавшаяся с другой стороны, не позаботилась о подобных предосторожностях.
Конь был огромным и черным, и с каждым гулким шагом покрывал несколько ярдов. Он вовсе не мчался изнурительным галопом, но равномерным аллюром, которым был способен двигаться много миль. Всадник сидел верхом величественно и прямо, пелерины его плаща раздувались позади, словно крылья какого-то темного ангела. Его голова была непокрыта, а черные волосы стянуты сзади в хвост. Вместе они представляли собой великолепное зрелище, которое, к сожалению, не сможет увидеть Стейси. Джерри остановилась, чтобы восхититься прекрасным взаимодействием лошади и всадника, когда они приближались, до тех пор, пока не осознала, что они проедут слишком близко. Она будет забрызгана комками грязи и навоза, разбрасываемыми из-под копыт жеребца. И она придет к Мактавишам, выглядя как мокрое, грязное страшилище. Взвизгнув, Джерри отпрыгнула назад. Только позади нее ничего не было, и под ее ногами оказалась пустота. Девушка закричала, поскользнувшись и позорно упав на заднее место посреди большой дороги, почти под ноги жеребцу.
Всадник попытался остановиться, в самом деле пытался, крича и натягивая поводья, заставляя лошади встать на задние ноги, до тех пор, пока сам чудом не остался в седле. Но теперь испуганная, сбитая с толку масса черных мускулов возвышалась над ней, а металлические подковы собирались опуститься. Нащупывая точку опоры в грязи, Джерри попыталась подняться и скатилась в безопасное место – в канаву.
Она вымокла до нитки, покрыта грязью с ног до головы и воняет словно помойка. И все из-за того, что какой-то лондонский франт слишком сильно тропился, чтобы смотреть куда едет. Джерри не сомневалась, что всадник из города, настолько же полон высокого мнения о себе и собственной важности для мира, как и ее полуботинки полны стоячей воды.
– Убирайся к черту! – закричала она его удаляющейся спине, когда попыталась выбраться из канавы.
Лорд Боутон проехал мимо упавшей женщины достаточно быстро, чтобы позволить Ридлсу обрести почву под ногами, затем развернулся и помчался назад, спрыгнув с жеребца, страшась того, что он может найти. Слава Богу, что женщина стояла, а не лежала, ударившись головой о камень или переломав конечности или сломав шею. Бретт даже не слышал ее проклятий из-за стука собственного сердца. Он потянулся вниз, чтобы вытащить ее из кучи отбросов, доходивших ей до колен.
Джерри не могла не заметить, что сапоги джентльмена, как раз на уровне ее глаз, все еще оставались блестящими. А руку, которую он протянул ей, облегала безукоризненная йоркская лайковая перчатка коричневого цвета. Она с большим удовлетворением вложила в нее свою руку в промокшей митенке. И с еще большим удовольствием высказала высокомерному пройдохе, что она думает о такой безрассудной, безответственной, неуклюжей верховой езде.
– Как вы смеете вести себя так, словно владеете этими самыми дорогами! Неужели вы настолько заносчивы, что никому другому не позволено даже дышать с вами одним воздухом?
Воздух возле покрытой грязью женщины оказался не слишком ароматным, так что Бретт быстро выпустил ее руку, как только она оказалась обратно на дороге. Незнакомка даже не сделала паузы в своей обличительной речи.
– Вы даже не удосуживаетесь смотреть, куда едите, или мы, низшие смертные, должны предвидеть ваше появление и спасаться бегством?
Лорд Боутон видел небольшой коричневый силуэт девушки, вышедшей из ворот маленького коттеджа, но, естественно, предположил, что она уйдет с дороги, а не будет стоять и глазеть на него и Риддлса, словно безмозглая дурында. Однако она уже отняла у него достаточно времени, так что вместо того, чтобы стоять и спорить на плохой дороге, Бретт сунул руку в карман и бросил девице монету.
– За твое неудобство, – проговорил он.
– Неудобство? Вы называете это неудобством? – Джерри указала на свой загаженный плащ, на шляпку, которая плавала вниз тульей по воде в канаве, на испорченные ботинки. Теперь она вовсе не сможет пойти к Мактавишам сегодня днем, а этот большой остолоп, который называет себя джентльменом, считает это неудобством! – Самодовольный фат! Я могла бы погибнуть!
– И это все еще может произойти, – пробормотал Бретт себе под нос. Что за маленькая мегера! Какой-нибудь бедный парень был бы избавлен от несчастной жизни, если бы эта бой-баба все-таки утонула в канаве. Он бросил ей другую монету, чтобы наконец-то отправиться в путь. Разъяренная женщина поймала золотую монету и швырнула обратно ему в лицо, вместе с комком грязи. По крайней мере, Бретт надеялся, что это была грязь. Он преодолел расстояние между ними и схватил ее за плечи, сам начиная злиться из-за задержки.
– Ты должна научиться сдерживать свой нрав, девчонка, перед теми, кто выше тебя по положению.
– Когда я встречу кого-то выше меня, то сразу пойму, как вести себя, любезный! Отпустите меня, негодяй.
С такого близкого расстояния Бретт не мог не заметить, что густые каштановые волосы падали ей на плечи, словно бархатная шаль, а в глубине темно-карих глаз сверкало пламя. Эта миниатюрная деревенская девчонка-сорванец могла бы выглядеть вполне привлекательной особой, решил он, окинув ее взглядом знатока, если бы не ее ядовитый язык. Что ж, граф знал, как заставить женщину замолчать, не сомневайтесь. Он поцеловал ее.
Ее губы оказались холодными и влажными, но ей-богу, внутри у него вспыхнуло пламя. Должно быть, что-то есть в деревенских девушках и в самой их приземленной сущности, подумал Бретт, потому что это возбудило его так, как не удавалось ни одной тепличной лондонской красавице в течение многих лет.